|
И |
(кит.): «долг-справедливость», «чувство долга»,
«добропорядочность», «честность». Одна из основных категорий китайской
философии, прежде всего, конфуцианства. Заключает в себе идею «правильного
соответствия» содержания – форме, субъективных потребностей – объективным
требованиям, внутреннего чувства справедливости – внешним императивам
общественного долга. В общем смысле И – неотъемлемый атрибут «индивидуальной
природы», одно из пяти качеств, неотделимое от гуманности, человеколюбия
совершенного мужа – «цзюнь-цзы», моральное
обязательство, которое человек в силу своей добродетели и совершенства сам
накладывает на себя. В более конкретном, социально-этическом смысле И – это
нормы отношений между пятью парами социальных ролей: отца и сына, старшего и
младшего братьев, мужа и жены, старшего и младшего, государя и подданного.
Стандартная терминологическая оппозиция И – ли («польза – выгода»), в которой
моральный долг противопоставляется эгоистической утилитарности. |
|
Игра |
непродуктивная
деятельность, которая осуществляется не ради практических целей, а служит для
развлечения и забавы, доставляя радость сама по себе. Игра отличается как от
труда, так и от чисто инстинктивных действии. Она относится к определенной
стадии развития высших существ: млекопитающих и человека. Существуют
многочисленные теории по вопросу о значении игры. Наибольшей известностью
пользуется теория К. Гросса, согласно которой игра представляет собой
непреднамеренное самообучение (функциональное упражнение) организма, особенно
необходимое для человека в раннем возрасте. Педагогика уже пересмотрела свое отношение
к игре: в плане психологического наблюдения игра считается одним из самых
существенных методов анализа характера (личность в игре проявляет себя более
свободно, чем в труде), но, главное, игра реабилитировала себя в том смысле,
что ее уже не считают отсутствием деятельности, но «деятельностью отдыха»,
бескорыстной, но не бесполезной, раскрывающей возможности личности, не
находящие себе применения в повседневном труде. Как разрядка игра необходима
при всякой интенсивной деятельности и даже может лечить некоторые
психологические заболевания, такие как раздражительность или повышенная эмоциональность,
возникающая вследствие продолжительной и напряженной работы. Точно также и
так называемая деятельность ребенка (работа в школе, например) в определенных
случаях должна принимать форму «управляемой игры», чтобы привлечь внимание
ребенка. Проблема игровой активности –
также одна из проблем досуга. Игра
детей проходит различные типические ступени, исследование которых в детской
психологии разъяснило многое из психической жизни ребенка. Но даже в
преклонном возрасте игра является источником постоянной радости и
способствует поддержанию в человеке хорошего самочувствия. Игры большей
частью основываются на народных и местных обычаях и традициях; они
применяются также с педагогическими целями для физического и умственного
развития человека. Воспитательное значение игр было признано уже древними
философами, позже он получило дальнейшее развитие в трудах Руссо, Пестолоцци и Фребеля. «Человек
играет только тогда, когда он является человеком в полном значении этого
слова, и только тогда он является настоящим человеком, когда он играет»
(Шиллер). «Человек должен выбирать: быть ничем или играть, что он и делает»
(Сартр). |
|
Идда |
(араб.-снаряжение): ритуальные
атрибуты, которыми пользовались суфии во время различных религиозных
празднеств. Это знамена братств (машаир или баварик); большие барабаны (табль)
(мн. число тубуль), маленькие барабаны в виде
полушария (баз); кимвалы лукас); колокола, сплетенные
из проволоки и обтянутые материей с нанесенными на нее кораническими
надписями (зай); посохи (аса); укрепленные на шестах угольные факелы (мишаль); кушаки, на которых нанесены символы исповедания
веры и призывы к Аллаху; палатки для проведения зикров.
|
|
Идеал |
(от лат. idealis,
греч. idea — образ, идея) — 1) в общеупотребительном
смысле: а) высшая степень ценного или наилучшее, завершенное состояние к.-л.
явления, б) индивидуально принятый стандарт (признаваемый образец) ч.-л., как
правило, касающийся личных качеств или способностей; 2) в строгом этическом
смысле: в теоретическом плане — а) наиболее общее, универсальное и, как
правило, абсолютное нравственное представление (о благом и должном), в
нормативном — б) совершенство в отношениях между людьми или — в форме
общественного И. — такое устроение общества, которое обеспечивает это
совершенство, в) высший образец нравственной личности. Идеалы,
живые и действенные высокие представления и цели, могут приобретать большую
практическую силу; по Канту, они дают необходимую образцовую правильную меру
разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде является полностью
совершенным, чтобы согласно этому оценивать и измерять степень и недостаток
совершенства. «Мы знаем, что идеалы не могут существовать в действительном
мире; мы лишь утверждаем, что по ним должно судить о действительности и
последняя изменяется теми, которые чувствуют в себе силы для этого» (Фихте).
Идеальный – образцовый, совершенный, соответствующий идеалу или стремящийся к
нему; а также идеальный, существующий лишь как идея, не реальный, не действительный,
идеальное бытие; см. Бытие. Идеал –
это мысленная конструкция общества, человека или другого объекта, в которой
реальные характеристики дополняются такими, которых нет у объекта, но
являются желаемыми. Идеалы бывают достигаемыми и неосуществимыми, но в любом
случае они выполняют важную социальную и регулятивную функцию – человек
изменяет себя и окружающую действительность, следуя идеалу. И. как специальное понятие ценностного,
в частности морального, сознания и этического рассуждения формируется в
просветительской и романтической мысли. Однако в историко-философском анализе
оно может быть реконструировано и в отношении иных, более ранних мыслительных
эпох путем вычленения представлений о высшем благе (подлинном блаженстве),
конечном предназначении человека или его доминирующих обязанностях. Различие подходов в теоретическом понимании
И. обусловливается решением проблемы соотношения И. и реальности. При
натуралистическом подходе к морали и ценностям вообще И. может трактоваться
по-разному: 1) как результат обобщения и/или абсолютизации в культуре того,
что составляет предмет потребностей человека; 2) как результат обобщения
содержания норм и правил или отвлечения этого содержания от конкретных задач
действия; соответственно, идеалов столько, сколько норм: в каждом
устанавливается общая цель, сообразно которой формулируется предписание
относительно того, чего не следует или что следует делать. По такой логике
нет морального И. вообще, но есть идеалы добра, справедливости, человечности
и т.д. Наряду с этим на практике универсальный И. может индивидуализироваться
и принимать персонифицированные формы, трансформируясь в личный И. — в
представление индивида о лучшем из всего того, что ему известно, или в
индивидуально принятый стандарт ч.-л., как правило, касающийся личных качеств
или способностей. От индивидуализации И. отличается конкретизация И. в
отдельном образе (к примеру, совершенной или божественной) личности при
сохранении его абсолютных характеристик; 3) как имманентные социальной или
индивидуальной действительности требование или ценность, раскрывающие перед
человеком более обширные перспективы. При идеалистическом подходе к морали И.
рассматривается существующим трансцендентно к реальности и данным человеку
непосредственно, через «голос совести» (Платон) или априорно (И. Кант).
Концепция И., основанная на радикальном противопоставлении должного и сущего,
ценности и факта, получила развитие в неокантианстве (В. Виндельбанд,
Г. Риккерт, Р. Лотце), в
рус. религиозной философии (B.C. Соловьев, С.Л. Франк, И.О. Лосский). Как форма нравственного сознания И.
является одновременно ценностным представлением, поскольку им утверждается
определенное безусловное положительное содержание поступков, и императивным
представлением, поскольку то содержание определено в отношении воли человека
и вменяется ему в обязательное исполнение. В структуре морального сознания И.
занимает ключевое место; им задается содержание добра и зла, должного,
правильного и неправильного и т.д. И. — наиболее отвлеченное и общее
нравственное представление. Его императивная и ценностная сила несомненна.
Проблема заключается в том, какую роль он играет в жизни индивида. В отличие
от большинства др. нравственных понятий в И. дан завершенный и абсолютный
образ добра — вне его противопоставленности злу (частные принципы и нормы
морали непременно отражают противоречивую взаимоопределенность
добра и зла). По тому, признается ли существование универсального и
абсолютного И. в качестве критерия выбора ценностей и оценки, философы и
моралисты делятся на абсолютистов и релятивистов. Непонимание того, что невозможно инструментализировать абстрактное императивное содержание
И. в конкретных поступках или в качестве исключительной индивидуальной
нравственной задачи, упование на непосредственное и тем более полное
воплощение И. представляет собой своеобразный «идеализм», который может выражаться
в пренебрежении или ненависти к реальной жизни, в которой более или менее
относительное добро присутствует наравне со злом, и в бегстве от активной
жизни, которую не удается втиснуть в рамки «бескомпромиссно» понятого И.
Идеализму в этом значении слова противостоит реализм, опасность которого
проявляется в педантичной приверженности И. как абсолютному добру, что может
выражаться в нигилизме в отношении самой морали: факты безнравственности в
конкретных проявлениях жизни истолковываются в том смысле, что в самой
нравственности нет правды. В поведенческом плане первая позиция может вести к
крайнему ригоризму и тираническому понуждению др. людей к жизни «по И.»,
пусть и лишенному жизни, вторая — к аморализму, выражающемуся, в частности, в
игнорировании нравственных требований, попрании практических норм морали.
Между тем воплощение высокого императивно-ценностного содержания
нравственного И. в конкретных поступках предполагает осуществление ряда менее
общих принципов и исполнение частных требований. Франк С.Л. Нравственный идеал и
действительность // Франк С.Л. Живое знание. Берлин, 1923; МурДж. Принципы этики. М., 1984; Соловьев B.C. Оправдание
добра // Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1; Gert В. Morality: A
New Justifications of the Moral Rules. New
York; Oxford, 1988. |
|
Идеал нравственный |
(от
греческого idea ‑ вид, образ,
представление). Понятие морали, обозначающее некую конечную цель, к которой
направлено нравственное развитие человечества либо образ нравственно
совершенной личности, воплотившей в себе все наиболее высокие моральные
качества. |
|
Идеал религиозный |
специфическая для каждой
религии совершенная модель действительности, высшая цель жизни и
деятельности, образец для подражания. Для верующих религиозным идеалом
является Бог (Будда, Яхве, Христос, Аллах), а также его пророки, святые с их
представлениями о смысле человеческого бытия, образом жизни, который
соответствует велениям Бога. Религиозный идеал приверженцев иудаизма,
христианства и ислама – райское блаженство в Царстве Божием, в индуизме и
буддизме – нирвана. |
|
Идеал трансцендентальный |
по Канту, представление,
идея, необходимое понятие разума о Боге не как понятие его доказанной
реальности (см. Доказательства бытия
Бога), а как «регулятивный принцип разума, состоящий в том, что разум
рассматривает все соединения в мире так, как если бы они возникали из вседостаточной необходимой причины», и вследствие того
«идея не только in concreto, но и in individuo». |
|
Идеализация |
(от греч, idea
— образ, идея) — понятие, метод познания, прием научного исследования, означающее представление ч.-л. в более совершенном виде, чем
оно есть на самом деле. В образованных в результате И. понятиях мыслятся идеализированные
объекты, которые в реальности не существуют и прообразы которых могут быть
указаны лишь с известной степенью приближения. В процессе идеализации идет отвлечение
от неглавных, несущественных характеристик объекта, от условий, в которых
существует реальный прообраз (например, идеальный газ, абсолютная текучесть
т.д.). Такой прием позволяет выделить объект в "чистом" виде,
упрощает его исследование и изучение нужных свойств. Следует
отличать от идеализации (от слова «идеал») – формы приукрашивания
рассматриваемых явлений в соответствии с идеалами субъекта. И., являясь такой же естественной способностью человеческого
мышления, как способность к абстракции и обобщению, широко используется в
различных сферах умственной деятельности. Так, в обыденном сознании часто
идеализируются реальные люди, события, обстоятельства. К И. прибегают поэты и
художники, в своем творчестве формирующие жизненный материал сообразно идее,
законам красоты и др. эстетическим нормативам. И. играет важную роль в
научном познании — прежде всего в математике и математизированном
естествознании. Здесь И. выступает в качестве допустимого и необходимого
упрощения, которое позволяет исключить из рассмотрения те свойства и связи
изучаемых объектов, учет которых существенно затруднил бы или сделал
невозможным усмотрение и формулировку естественных закономерностей.
Характерное для И. уподобление действительности некоторому идеальному образцу
и соответствующее мысленное преобразование ее позволяет выйти за пределы
собственно эмпирического рассмотрения и подняться на уровень теоретического
описания, где естественные законы можно выразить на языке математики, как это
делается, напр., в классической механике, термодинамике и др. физических
теориях. Надлежащим образом осуществленная И., являющаяся одним из проявлений
творческой активности человеческого мышления, способствует более глубокому
постижению объективной реальности. |
|
Идеализированный объект |
(от греч. idea
— образ, идея) — объект, мыслимый в понятии, образованном посредством
идеализации. Напр., в науке такими объектами выступают материальная точка,
идеальная жидкость, абсолютно твердое тело, идеальный газ, абсолютно черное
тело и др., являющиеся компонентами соответствующих физических теорий. Введение
такого рода фиктивных, несуществующих и неосуществимых в действительности
объектов в качестве предмета научного исследования допускается потому, что,
являясь предельными случаями определенных реальных объектов, они служат
основой для построения теоретических моделей, которые в конечном счете
оказываются способными описывать закономерности реальной действительности. В
последнем обстоятельстве следует усматривать и критерий, отличающий
плодотворные, научно обоснованные идеализации от пустых фикций. |
|
Идеализм |
(франц.
idéalisme, от греч. ίδέα
- идея), общее обозначение философских учений, утверждающих, что сознание,
мышление, психическое, духовное первично, основоположно,
а материя, природа, физическое вторично, производно, зависимо, обусловлено. Принцип абсолютного
идеализма выражает фраза Беркли: «Быть – значит быть воспринимаемым».
Следовательно, идеализм представляет собой один из двух возможных ответов на
вопрос о природе и границах нашего познания: его положение – на первый взгляд
парадоксальное, – что мы знаем лишь свои собственные представления, на самом
деле довольно сложно теоретическим путем опровергнуть. Знаменитое
«опровержение идеализма» Кантом просто соотносимо с опытом «эмпирически
определенного сознания», опытом «шока», чувством реальности. Идеализм
разрабатывался Платоном (для которого понятия, позволяющие нам думать о мире,
представляют собой не что иное, как чисто интеллектуальные отношения,
выражающие «интеллигибельные» сущности), Кантом (все, что мы знаем о мире –
интуиция и понятия – чистый продукт духа), Фихте (чье «Наукоучение»
представляет собой философию «Я» – субъективный идеализм), Шеллингом
(объективный идеализм: Природа тождественна Знанию), Гегелем (абсолютный
идеализм). Идеализм – философия, оправдывающая все данные сознания,
«объяснительная» философия. Но реальный человек здесь остается за рамками
философии: современная философия, чрезвычайно конкретная и не отрешенная от
жизни, отражает чисто реалистические тенденции. Идеализм в его отношении к
границам нашего познания противостоит реализму. Согласно
реализму мы познаем вещи именно такими, какими они являются в себе. Не
стоит пугать его со спиритуализмом – теорией, относящейся к бытию как к
природе духовных вещей, – который противостоит материализму (вся реальность,
и даже дух, по природе своей материальны).
Идеализм
противостоит материализму в решении основного вопроса философии – об
отношении бытия и мышления, духовного и материального. Хотя И. возник более
двух с половиной тысячелетий назад, термин, как обозначение одного из двух
лагерей, борющихся в философии, появился лишь в начале 18 в. Философский
термин «И.» не следует смешивать с употребляемым в обыденном языке, в
повседневных рассуждениях на моральные темы словом «идеалист», которое
происходит от слова «идеал» и обозначает бескорыстного человека, стремящегося
к достижению возвышенных целей. В философском смысле И. в этической области
означает отрицание обусловленности морального сознания общественным бытием и
признание его первичности. Смешение этих понятий нередко использовалось
идеалистами в целях дискредитации философского материализма. Внутри
И. выделяют две главные формы: И. объективный
и И. субъективный.
Для объективного И. характерно
признание духовного первоначала вне и независимо от сознания, для субъективного неприемлемо допущение
какой бы то ни было реальности вне и независимо от нашего сознания.
Исторический прообраз объективного И. можно усмотреть уже в
религиозно-художественных построениях др.-индийских упанишад (материальный
мир – покрывало майи, за которым скрывается истинная реальность божественного
первоначала – брахмана). В концептуальной форме объективный И. получил первое
законченное выражение в философии Платона. В средневековой философии его
представлял схоластич. реализм, в новое время
крупнейшие мыслители – Лейбниц, Шеллинг, Гегель. Субъективный идеализм
получил наиболее яркое выражение в учениях англ. идеалистов 18 в. Беркли и
Юма. В
пределах главных двух форм в истории философии существовали их вариации,
определяемые тем, как понимается духовное первоначало: как мировой разум (панлогизм) или мировая воля (волюнтаризм), как духовная субстанция
(идеалистич. монизм)
или множество духовных первоэлементов (монадология),
как разумное логически постигаемое начало (идеалистич.
реализм), как чувственное
многообразие ощущений (идеалистич. эмпиризм, сенсуализм, феноменализм)
или как незакономерное, алогичное
«свободное» начало, не могущее быть объектом научного понимания (иррационализм). В метафизическом смысле
идеализм – это воззрение, определяющее объективно действительное как идею,
дух, разум, рассматривающее даже материю как форму проявления духа, причем
склоняющееся больше или на сторону идеи – объективный идеализм (Платон,
Шеллинг, Гегель), или на сторону разума – субъективный идеализм (Декарт,
Мальбранш, Фихте). В теоретико-познавательном смысле идеализм – это точка
зрения, рассматривающая вещи как комплексы представлений, признающая бытие
лишь как осознанное бытие (сознание), которое тождественно процессу восприятия
– esse est percipi (Лейбниц, Беркли, Шопенгауэр); см. Неоидеализм, Немецкий идеализм; противоположность
– реализм. «Магическим идеализмом»
называют картину мира: 1) романтизма, 2) первобытного человека, поскольку
идея, представление мыслятся как чудодейственный фактор. |
|
Идеализм трансцендентальный |
осн. учение Канта, согласно которому постигаемы не вещи
в себе, а вещи лишь как явления: в частности, всякому опыту, оформленному в
понятия, присуща лишь реальность восприятия, т.е. «эмпирическая реальность»;
в то же время опыту как явлению, и в частности
априорным или категориальным составным частям его как понятия, присуща
«трансцендентная идеальность». |
|
Идеалистический монизм |
философская теория,
предполагающая первичность идеального по отношению к материальному. |
|
Идеальное |
(гр. idea)
– философский термин для обозначения
особого типа существования объекта или явления, не сводимого к своему
материального носителю, но зависящего от него; существует в форме
субъективной реальности (сознание индивида) и в объективированных формах
(культурные феномены и артефакты). В идеалистической традиции - абсолютное и
субстанциальное начало мира. |
|
Идеальность |
бытие как голая идея или
представление, в противоположность реальности – бытию в объективной
действительности. |
|
Идеальный абсолют |
бестелесное
(сверхчувственное) первоначало мира (Бог, Мировой Разум, Душа Вселенной и
т.п.). |
|
Идеальный объект |
предмет теоретического
научного познания, отличающийся по своим свойствам от эмпирических
(абстрактных) объектов, а тем более – мира физических объектов. Пример
идеальных объектов: инерция, идеальная точка, идеальный газ, абсолютно черное
тело, общественно-экономическая формация и т.д. Основным способом идеализации
в науке выступает продолжение и дополнение свойств абстрактного тела путем
максимизации их значений в пределах максимального возможного континуума,
превышающего все отдельно наблюдаемые свойства физических тел. |
|
Идеальный тип |
теоретическая
конструкция, представляющая изучаемый предмет в его логической
непротиворечивости и рациональной правильности, - словом, в абстрактно чистом
виде. Термин
М. Вебера, обозначающий понятие, отсылающее к культурно-историческим
объектам, интерпретированным в свете определенных ценностей. Определения
таких понятий находятся между реальными определениями
(определениями-описаниями) и номинальными определениями (определениями-предписаниями).
По Веберу, ключевые понятия социальных и гуманитарных наук представляют собой
И.т. Напр., основные понятия теории капитализма К.
Маркса («капитализм», «частная собственность», «прибавочная стоимость»,
«эксплуатация» и др.) являются И.т., т.е.
существуют в контексте, или в координатах, определенных ценностей. Вебер
упрекает Маркса не за использование подобного рода понятий (без них
невозможно вычленение самого исторического «объекта», являющегося предметом
исследования), а за то, что их определения представляются чистыми описаниями,
никак не связанными с ценностями и являющимися истинными или ложными, как и
все реальные определения. Понятие И.т. вводилось
Вебером в рамках общей концепции отнесения к ценностям, призванной стать основой
коренной перестройки наук о культуре. Как ценности, так и ориентированные на
них «точки зрения», с которых рассматриваются объекты культуры, схватываемые И.т., подвержены изменению. Поэтому И.т.
свойственна, как подчеркивает Вебер, зависимость от «субъективных ценностей»,
совершенно чуждая тем естественным наукам, которые по своему типу близки
механике. И.т. являются «индивидуальными»
ценностными понятиями», поскольку они образованы путем соотнесения с
ценностными идеями». Представление об И.т.
было одним из важных элементов замышлявшейся
Вебером общей программы исключения прямых оценочных утверждений из наук о
культуре. Принцип «свободы от ценностей» до сих пор остается, однако,
предметом острой дискуссии. |
|
Идеалы и нормы научного исследования |
совокупность внутринаучных ценностей, организующих и оценивающих как
сам ход научного исследования, так и его результат – научное знание. К их
числу относятся категории «научная истина», «научное доказательство»,
«критерии научности знания», «научная теория», «научный факт» и др. |
|
Идеация |
термин феноменологии Э. Гуссерля, обозначающий направленность сознания
непосредственно на "всеобщее" ("сущность",
"эйдос", "априори"), основывающееся на осмысленном
созерцании образование идей, понятий, называемое также идеирующей
абстракцией, созерцанием сущности; см. Феноменология. |
|
«Идеи к философии истории человечества» |
(1-е изд.: В 4 т. Рига; Лейпциг, 1784—1791)
— главная работа И.Г. Гердера, в которой он реализовал свой проект
универсальной филос. истории человечества. Состоит из 20 книг (и плана
заключительных пяти книг), в которых Гердер, суммируя достижения современных ему
космологии, биологии, антропологии, географии, этнографии, истории, дает
изображение поэтапного становления человечества. В центре внимания автора —
процесс мирового развития. Общий порядок природы Гердер понимает как
ступенчатое поступательное развитие совершенствующихся организмов от
неорганической материи через мир растений и животных к человеку и — в будущем
— к сверхчувственной «мировой душе». Как свободная и разумная сущность,
человек представляет собой вершину сотворенной божественным духом природы.
Критикуя телеологию, Гердер подчеркивает значение воздействия внешних
факторов (совокупность которых он называет «климатом») и считает достаточным
для понимания истории ответ на вопрос «почему?», не задаваясь вопросом «для
чего?». В то же время он признает ведущей силой истории внутренние,
«органические» силы, главная из которых — стремление к созиданию общества.
Основной сплачивающей силой общества Гердер считает культуру, внутренней
сущностью которой является язык. Проблеме происхождения и развития языка
Гердер уделяет особое внимание. Представляет интерес предложенная Гердером
концепция «всеобщего мира», делающая упор не на политическом договоре
«верхов», как в большинстве аналогичных трактатов 18 в., а на нравственном
воспитании общественности. В отличие от своей ранней критики цивилизации,
близкой по духу Ж.Ж. Руссо, Гердер возвращается в «И. к ф. ...» к
историческому оптимизму Просвещения и видит в прогрессирующем развитии
человечества нарастание гуманизма, который понимается им как расцвет принципа
личности и обретение индивидом душевной гармонии и счастья. Книга вызвала интенсивную полемику в
кругах просветителей. И.В. Гёте ее приветствовал, И. Кант критиковал ее
эвдемонизм и отсутствие филос. методологии. Из-за критики исторической роли
христианства книга была также вовлечена в «спор об атеизме». Благодаря «И. к ф. ...» Гердера можно
считать, наряду с Дж. Вико и Кантом, отцом культурологии как науки. В целом
работа сыграла роль манифеста просвещенческого историзма. Herder J.G. Saemtliche Werke. 1967 (repr). Bd
13—14; рус. пер.: Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.,
1977.; Гайм Р. Гердер, его жизнь и сочинения. М.,
1888. Т. 1—2; Гулыга А.В. Гердер. М., 1975. |
|
Идеизация |
мыслительный акт,
посредством которого сущность вещи постигается или полагается
как ее идея. |
|
Идей ассоциация |
связь представлений в новые
психические образования; см. также Ассоциация. |
|
Идентификация |
(от лат. idem тот же самый и facere – делать) – 1) (отождествление) бессознательный
процесс, благодаря которому индивид ведет себя, думает и чувствует, как это
делал бы другой человек, с которым он себя идентифицирует. Играет важнейшую
роль в формировании личности.2) установление тождества. Психология исследует
«самоидентификацию» танца (как элемент культа) с демоном или животным, маска
или регалии которого используются в танце, а также идентификацию, стремление
первобытных людей уподобиться тотему своего рода. Подобно этому (как
предпосылка чувства растроганности) существует идентификация актера с
изображаемым им лицом, идентификация зрителя с героем драмы, фильма,
идентификация читателя с персонажем романа, зрителя – с тем, что изображено
на картине, со скульптурой и т. д. Условием всякой идентификации является то,
что сущность вещи, лица и т. д. резко выражена и живо схватывается.
Идентифицировать – отождествлять. |
|
Идентичность |
(нем. Identitat, англ. identity, фр. l'iden-tite, от лат. idem
тот же самый) – тождественность, одинаковость, полное совпадение чего-нибудь
с чем-нибудь. А является идентичным, если оно при всех самых различных
ситуациях и обстоятельствах всегда остается одним и тем же, так что оно может
идентифицироваться как то же самое. Принцип тождества, или закон тождества (А
= А), требует, чтобы всякому понятию в течение определенного мыслительного
акта придавалось одно и то же значение; это «требование твердо установленного
значения понятийных символов, употребляемых в суждении» (Корнелиус). Строго
говоря, вещь может быть идентична только самой себе. Между многими вещами
может существовать подобие (см. Подобный)
или равенство (совпадение во всех существенных признаках). Реальная вещь
не остается идентична самой себе (см. Диалектика);
также и тождество сознания самого себя в различное время в
действительности является не тождеством, а непрерывностью или развитием, но
развитием Я (см. Я). Как логическая
категория И. означает отношение, члены которого тождественны друг другу
(напр., понятия «утренняя звезда» и «вечерняя звезда» идентичны — оба
означают планету Венера); в качестве категории метафизики И. (тождество) есть
характеристика бытия, более фундаментальная, чем различие. М. Хайдеггер в
своих размышлениях об И. опирается непосредственно на элеатов: И. для него
есть всеобщность бытия. Всякое сущее тождественно самому себе и — в той мере,
в какой оно есть сущее, — всякому др. сущему. И., т.о.,
исключает различие (ибо исключает иное бытие и, стало быть, то, что выступает
причиной инаковости — изменение). Понятие «И.» стоит в центре критики
западноевропейской филос. традиции, которую ведут в 1960— 1970-е гг.
критическая теория франкфуртской школы, Э. Левинас
и фр. постструктурализм. Т. Адорно дезавуирует господствовавшее
на протяжении столетий философствование в качестве «мышления идентичности»;
это мышление систематически игнорирует «нетождественное» — непосредственность
существования, не поддающуюся втискиванию в рамки той или иной самотождественной «тотальности». «Философии идентичности»
Адорно и противопоставляет свою «негативную
диалектику». Равным образом на критике фигуры И. (тождества) построена философия Иного (Другого) у Левинаса.
Реабилитации «различия» (difference) — и, более
того, демонстрации его первичности перед И. — посвящены работы Ж. Делёза «Различие и повторение» (1968) и Ж. Деррида «Письмо и различие» (1967). Филос. употребление термина «И.» долгое
время остается социально, научно и психологически иррелевантным.
Культурная антропология, социология и социальная психология пользуются этим
словом без всякого соотнесения с философией или вовсе не прибегают к термину
И., довольствуясь традиционной понятийностью —
«самость», «самосознание», «Я», «личностное самоопределение» и т.д. (Без
термина «И.» обходились, напр., З. Фрейд и Дж.Г. Mud, хотя проблематика, обозначаемая сегодня в качестве
«проблематики И.», занимает значительное место в их творчестве.) Встреча
различных словоупотреблений происходит в 1960-е гг. благодаря работам Э.Х.
Эриксона, который ввел слово «И.» в междисциплинарный научный оборот. И., по
Эриксону, есть «длящееся внутреннее равенство с собой», «непрерывность самопереживания» личности. Этот подход на стыке
психологии и социологии практиковался в англо-американской литературе Э. Гоффманом, а до него — Ч. Кули и Мидом.
Кули (в 1920-е гг.) и Мид (в 1930-е гг.)
продемонстрировали, в частности, что личностная И. (в их терминологии — Self)
не есть априори человеческого поведения, но что она складывается из свойств,
продуцируемых в ходе социального взаимодействия («социальной интеракции»). И.
— изначально социальное образование; индивид видит себя таким, каким его
видят другие. И. есть, т.о., генерализированный,
обобщенный Другой. К сходным выводам приходит, отправляясь от совершенно иных
предпосылок, Ж. Лакан, для которого Я-идентичность и Другой принципиально неотделимы друг от друга. Идеи Кули
и Мида дали толчок развитию «символического интеракционизма» и «теории ролей», своеобразным синтезом
которых стала «драматическая модель» И. Гоффмана. И. во всех этих случаях есть горизонт, в
котором некоторая личность существует и действует как целое; к этому
горизонту индивид может по-разному относиться, но без него нельзя обойтись.
И. здесь — характеристика отношения индивида к себе самому, его «самопринадлежность», тогда как в др. контексте (который
может быть обозначен как «социальный» или «социокультурный») И. характеризует
принадлежность индивида некоторому коллективу. В соответствии с типом
коллектива, с которым идентифицируют себя индивиды (roc-во,
нация, партия, этническая или культурная группа, субкультура и т.д.),
различают политическую, национальную, идеологическую, этническую, культурную
И. При этом, однако, нельзя забывать, что И. в строгом смысле может быть атрибутирована только индивидам и что выражение
«коллективная И.» всегда нуждается в дополнительных оговорках. Роль философии
в связи с этим — критическая проверка словоупотребления, в отсутствие которой
комплексные и проблематичные образования начинают выступать как нечто само
собой разумеющееся и простое. На это обстоятельство обратил внимание Ю. Хабермас, неоднократно выступавший против некритического
употребления термина «И.» и, в частности, против подмены проблематики
индивидуальной И. риторикой коллективной И. Эриксон Э. Идентичность: юность и
кризис. М., 1996;
Heidegger M. Identitat und Differenz.
Pfilllingen, 1957; Habermass
J. Zur Rekonstruktion des
historischen Materialismus.
Frankfurt am Main, 1976; Habermass J. Eine Art Schadenabwicklung. Kleine politische Schriften. Frankfurt
am Main, 1987. Vol. 1; Taylor C. Sourses of the
Self: the Making of Modern Identity. Cambridge,
1989; Giddens A. Modernity and Self-Identity. Cambridge, 1991. |
|
Идеографическая наука |
в противоположность номотетической науке, по Виндельбанду
(«Geschichte
und Naturwissenschaft», 1904; рус. пер.
«История и естествознание», 1904), история, ибо она имеет дело только с
однократным, не повторяющимся явлением, но лишь описывает, индивидуализирует
его. |
|
Идеократия |
государство с авторитарным режимом, где идеология нацелена на всеобъемлемость своего влияния, на тотальную
всеохватность умов и насильственное погашение всего особенного и
нестандартного. Заряженная волей к власти, она стремится к повсеместному
духовному господству, к тому, чтобы лишать индивидов духовной суверенности.
Стремясь уничтожить саму возможность свободного интеллектуального и
нравственного выбора, власти видят свою задачу в том, чтобы формировать
духовно одномерного человека, не сознающего своей одномерности и несвободы. |
|
Идеологема |
(греч. idea — идея, понятие, logos — слово, учение) — один из элементов идеологии как совокупности
взглядов и представлений, из которых складывается самосознание народа.
Обладая мировоззренческой, ценностно-ориентационной и регулятивной функциями,
И. твердо стоит на страже интересов господствующих социальных групп и
государства. В ней основная идея является одновременно и нормой, направляющей
воззрения граждан в строго определенное ценностно-смысловое русло. Идеологемы
стремятся подчинить себе официальную и неофициальную жизнь, присутствуют в
философии, политике и науке, искусстве и педагогике, морали и праве. Они
представляют собой жесткие нормативные структуры, не допускающие в свои
внутренние смысловые и ценностные пределы ничего из того, что могло бы
поколебать их устойчивость, а с ней и стабильность охраняемого ими
социального порядка. |
|
«Идеологи» |
группа фр. философов, историков,
экономистов и общественных деятелей кон. 18 — нач. 19 в. В гносеологии «И.»
были сторонниками сенсуализма Дж. Локка и Э. Кондильяка.
Однако в отличие от их непосредственных предшественников — старшей группы фр.
материалистов 18 в., материалистическое учение «И.» в основном имело деистическую
форму. Понятие «идеология» (как учение об идеях) ввел в филос. оборот А.Л.К. Дестют де Траси. В соч.
«Элементы идеологии» он рассматривал «идеологию» как науку об общих законах
происхождения человеческих идей из чувственного опыта. Подобная наука, согласно
Дестюту де Траси, должна
лежать в основании всего свода наук о природе и человеческом обществе; на
главные принципы «идеологии» должна опираться и политика. С позиций
этического субъективизма и буржуазного индивидуализма Дестют
де Траси выступал против утопического социализма и
коммунизма. К. Маркс подверг критике вульгарно-экономическую теорию Дестюта де Траси. В центре внимания др. представителя «И.»
— К.Ф. Вольнея — были проблемы политической истории
и этики. В своем основном соч. «Руины, или Размышления о революциях империй»
(1791, рус. пер. 1928) он рассматривал причины расцвета и гибели различных
гос-в, показывая реакционную роль религий в истории человеческого общества.
Этическая доктрина Вольнея испытала сильное влияние
учения К.А. Гельвеция об интересе и «разумном эгоизме». «Физиологическое»
обоснование «идеологии» выдвинул П.Ж.Ж. Кабанис. К концу наполеоновского правления и
особенно в период Реставрации учение «И.» было вытеснено различными
спиритуалистическими направлениями, а сам термин «идеология» в это время во
Франции стал синонимом поверхностного философствования, оторванного от
конкретной действительности. Destutt de Tracy A.L.C. Elements d'ideologie. Paris, 1 SO 1 — 1815. Vol. 1—4; Он же. Commentaire sur I'Esprit
des lois de Montesquieu. Paris, 1819; Volney C.F. Oeuveres completes.
Paris, 1821. T. 1—8, в рус. пер.:
Вольней К.Ф. Избр. атеистические произв. М., 1962; Cabanis P.J.G. Oeuvres philosophiques.
Paris, 1956. Т. 1-2. История философии. М., 1941. Т. 2. М., 1943. Т. 3; GuilloisA. Le salon de Madame
Helvetius, Cabanis et les ideologues. Paris, 1894. |
|
Идеология |
(греч.
idea - понятие, представление + логия) -
совокупность общественных идей, теорий, взглядов, которые отражают и
оценивают социальную действительность с т. зр.
интересов определенных классов, разрабатываются, как правило, идейными
представителями этих классов и направлены на утверждение либо изменение,
преобразование существующих общественных отношений. Важнейшими признаками
идеологии являются систематизированность и
преемственность. Основные функции идеологии: 1). Служить теоретическим оружием
класса (большой социальной группы) в реализации его коренных интересов; 2).
Регулирующая – направляет деятельность общества на реализацию этих интересов. В сфере идеологии
формируются системы ценностей различных общественных классов, здесь они
осознают свои коренные интересы, место в обществе, отношение к др. классам,
формулируют и обосновывают цели и программы своей деятельности. Идеология
опирается на реальные материальные структуры и средства для реализации своих
интересов. В теоретическом плане претендует на абсолютную истину, не терпит
никакого инакомыслия и свободы мнений. Как понятие и
сформированные на его основе концепции возникает примерно в последней трети
18 века в переломный для Европы период: в недрах феодализма укрепляет свои
позиции новый слой людей. Как это всегда было в человеческой истории, рано
или поздно социальные группы, играющие важную роль в экономике, начинают
претендовать и на ведущую роль в политике, на право управлять обществом, на
власть. Эти новые силы как бы берут на себя ответственность за социальное
переустройство, ища поддержки у большинства членов общества. Таким образом,
идеология возникает как выражение политических интересов тех или иных
социальных групп. Но претензии на политическое господство одних социальных
групп всегда наталкиваются на такие же претензии других сил. Обществу,
поставленному в ситуацию выбора, противоборствующие стороны должны доказать
(или навязать) свои права на власть. Идеология и философия
близки только по формальному признаку: являются системами взглядов,
выражающими отношение человека к миру. На этом их сходство заканчивается. По
содержательной стороне и практической направленности они противоположны друг
другу. Идеологиями являются те теоретические построения, которые претендуют
на единственно верное, абсолютное знание относительно механизмов развития
общества, его законов и перспектив, конструируют на этом основании проекты
его преобразования. Философия же занимается поиском исходных принципов
жизнедеятельности людей (в философии они называются онтологическими началами
или основаниями бытия), способных в какой-то мере обеспечить относительную
гармонию между человеком и миром. Противоположность идеологии и философии
коренится в онтологических началах. В идеологии таким началом выступает социальный
интерес того или иного класса, нации, группы. Обособленный интерес,
получающий статус исходного начала для теоретических построений и
практических действий, незамедлительно гипертрофируется и становится не
просто интересом, а интересом с заглавной буквы. Онтологические начала
философского мировоззрения нейтральны к классовым и национальным интересам. В настоящее время понятие
идеологии употребляется почти исключительно как характеристика неистинного
мировоззрения, предназначенного для обмана ради материальных, а также
политических интересов. Однако марксизм утверждал, что все идеи, религии,
мировоззрения, учреждения, правовые отношения и т. д. являются лишь
выражением материальных отношений и ложно или с намерением обмануть возведены
буржуазией в ранг духовных сущностей (идей), в то время как в
действительности такого рода идей не существует и, следовательно, речь идет
просто об идеологиях (недопустимая идеизация
экономических данностей), об «идеологической надстройке» над
действительностью. Идея предсуществует везде, где
суждения (субъективные, ибо существуют лишь субъективные суждения)
высказываются в объективной форме. Все метафизические и теологические
понятия, в которых метафизическое или религиозное изначальное чувство
облекается в неадекватную форму познавательного высказывания, являются с
самого начала «идеологическими». |
|
Идеология религиозная |
упорядоченная
система воззрений на сверхъестественное, отличающаяся полнотой,
обстоятельностью и последовательностью. Разрабатывается и отстаивается
авторитетными поборниками той или иной религии – богословами и служителями
культа. Важнейшие составляющие религиозной идеологии – богословие и
религиозная философия, а ее стержень – основные положения соответствующего
религиозного вероучения (догматики). |
|
Идеомоторный |
определение таких
поступков, которые возбуждаются бессознательно или без участия «воли», под
воздействием восприятия или представления; они играют важную роль в парапсихологии. |
|
Идея |
(от греч. idea) то же, что эйдос, форма,
сущность, философское понятие, термин, обозначающий "смысл",
"значение", "сущность" вещи или явления. Тесно связан с
категориями мышления и бытия. В собственном смысле слова зрительный образ,
наглядный образ. В различных философских школах и направлениях идея означает либо то,
что находится в человеческом сознании (тогда идея понимается как средство,
при помощи которого человек формирует знание о мире), либо то, что присуще
самой реальности (тогда идея, как в философии Г. Гегеля, есть «логически
разумная» сторона самой действительности, к которой человеческое сознание
только «подключается»). Кроме того, в одних философских учениях идея означает
«основной замысел» объекта; способ его построения, а также отвечает на
вопрос: «Для чего он существует?»; в других, наоборот, сам «логический каркас»
мира представляется как сложная иерархия идей, универсально охватывающих все
«этажи» объективной реальности. В философии
со времени Платона метафизическая сущность вещи, которую Аристотель мыслил как силосозидающую и
формообразующую (см. Энтелехия), неоплатонизм
– как излучение высшего мирового принципа, средневековое христианство – как
«божественную мысль». Постепенно идею начинают понимать все более субъективистски. Начиная с Декарта и Локка идея означает
лишь «образ вещи, создаваемый духом», представление, которому действительная
вещь соответствует лишь несовершенным образом. Платоновское понятие идеи тем
самым бледнеет; ибо, по Платону, идеи суть вечные и неизменные, постигаемые
не чувственно, а лишь духовно, на основе врожденной способности воспоминания,
реально существующие прообразы вещей. Вещь является отражением идеи, она
причастна к идее, идея присутствует в ней. Идеи являются «подлинно-сущим». Со
времени нем. идеализма (Шеллинг, Фихте) подготовлялось новое, динамическое
понимание идей: идея есть не что иное, как понятие совершенства, которого
(совершенства) еще не существует в опыте, напр. идея совершенного,
справедливо управляемого государства. Пусть только наша идея будет
правильной, и тогда, несмотря на наличие препятствий, стоящих на пути к ее
осуществлению, она не будет невозможной (Кант). Гёте находит идеальное «в
духе действительного». «Идея, там, где она проникает в жизнь, дает
неизмеримую силу и мощь, и только идея является источником силы» (Фихте).
Гегель видит в идее объективную истину и одновременно истинное бытие. Идея
есть развертывающееся в диалектическом процессе мышление, действительность
есть развитая идея. Исторический материализм (см. Материализм, Материализм исторический) рассматривает идею как
обусловленную экономическими отношениями, а провозглашение идеи – просто как идеологию; представители
идеалистического понимания истории ищут движущие силы исторических событий в
идеях. Имеет надмировое значение (Бог как идея,
"мир идей" у Платона, форма у Аристотеля) и другое - идея как
результат мыслительной, интеллектуальной деятельности человека, продукт его
творчества. Идея центральное понятие в философии Платона, представляет собой
сущность, а значит и предельное совершенство, идеал любой вещи, и как идеал,
оказывается первичной по отношению к вещи. А. Ф. Лосев дает следующее
определение понятия идеи: "Платоновская идея есть логическое понятие,
содержащее в себе предельно-обобщенное; принцип и метод, порождающую модель,
причину осмысления каждой вещи...". Научные
идеи выполняют теоретическую функцию, объединяют знания в целостную систему,
формируют мировоззренческую парадигму. Общественные идеи отражают социальную
жизнь, "дух эпохи", менталитет конкретного общества. Идеи
характеризуют духовную жизнь общества, уровень ее развития. Следует признать,
что с позиций современного знания понятие идеи не имеет ясного содержания. В
науке на смену ему пришел термин понятие.
|
|
Идея блага |
идея
всех идей - источник истины,
соразмерности, гармонии и красоты, удовлетворяющая всем требованиям
высочайшей добродетели. Идея блага подобна Солнцу. То, что в чувственном мире
является Солнцем, в идеальном - идея
блага. |
|
Идея трансцендентальная |
(понятие разума) – по
Канту, понятие, которое имеет свой источник лишь в рассудке и превышает
возможность опыта, но является необходимым для систематического упорядочения
понятий и знаний в совершенную науку. В качестве трех идей метафизики
(трансцендентальных идей) он указывает Бога, свободу, бессмертие. |
|
Идиографическая
наука |
(от греч. idios
— особенный, своеобразный, странный, неслыханный, gra-pho
— пишу) — наука, целью которой является представление исследуемых объектов в
их единственности и неповторимости, как единых уникальных целых. Термин был
введен В. Виндельбандом, противопоставившим
индивидуализирующую И.н. генерализирующей номотетической науке. «Номотетическое
мышление», по Виндельбанду, направлено на отыскание
общих законов, которым подчиняются изучаемые явления; «идиографическое
мышление» ищет «отдельные исторические факты», рассматривает явления с т.зр. «их однократного, в себе самом определенного
содержания». Противопоставление двух типов наук по их
предмету и методу было последовательно развито Г. Риккертом,
говорившим о «науках о природе» и «науках о культуре». Риккерт
не считал, что понятие научного закона является универсальной категорией
эпистемологии и что каждая наука призвана устанавливать законы: «Если мы
отделим закономерность как методологическую форму от причинности, то все же,
хотя всякая действительность обусловлена причинно,
могут существовать науки, которые вовсе не интересуются законами, но
стремятся познавать индивидуальные причинные ряды». Естественные науки, или
науки о природе, устанавливают универсальные законы; науки, занимающиеся
изучением «человека в истории», не формулируют никаких законов, а изучают
отдельные исторические факты и их причинные связи. С т.зр.
Риккерта, понятия «закон науки» и «закон природы»
совпадают, поскольку никаких законов, касающихся развития культуры, не
существует. Социологию Риккерт характеризовал как
«чисто естественно-научное трактование человеческой социальной духовной
жизни». Позднее М. Вебер, принимавший риккертовское
противопоставление наук о культуре наукам о природе, выдвинул программу
развития социологии как «универсально-исторической» науки; «понимающая
социология» разрабатывалась им как противоположность «понимающей психологии»
В. Дильтея. Противопоставление И.н.
номотетической науке не является абсолютным. Виндельбанд подчеркивал, что И.н.,
воссоздающие объекты в их единичности и уникальности, нуждаются в
определенных общих положениях, которые устанавливаются номотетическими
науками. И.н. должны не отказываться полностью от номотетического метода, а использовать его в качестве
подчиненного, иначе они рискуют впасть в релятивизм (неокантианцы неточно называли
его «историзмом»). Преувеличение же роли номотетического
метода в И.н. ведет к методологическому
натурализму, трактующему генерализирующий метод естественных наук как
универсальный. Постановка Виндельбандом
и Риккертом вопроса о специфике методологии
исторических наук оказала существенное воздействие на методологию социального
и гуманитарного познания. Идея, согласно которой задача науки истории в том,
чтобы раскрыть законы исторического развития, начала складываться в Новое
время. Ее отстаивали О. Конт, К. Маркс, Дж.С.
Милль, Г. Зиммель и др. Однако уже в нач. 20 в.
число сторонников этой идеи стало резко уменьшаться. Одной из причин такого
поворота явилось то, что замысел открыть законы истории и тем самым поставить
науку историю в один ряд со всеми др. науками, устанавливающими определенные
закономерности, не привел ни к каким конкретным, сколь-нибудь надежно
обоснованным результатам. Др. причиной являлось распространение убеждения в
методологическом своеобразии исторических наук, для которых понятие закона
науки является чужеродным (см.: Историзм). Виндельбанд В. История и естествознание. СПб., 1904; Риккерт
Г. Философия истории. СПб., 1908; Виндельбанд В.
Философия в немецкой культурной жизни XIX столетия. М., 1910; Поппер К. Нищета
историцизма. М., 1993; Риккерт
Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998. |
|
Идиографический |
(от греч. ídios
– особенный, своеобразный) – способ познания, целью которого является
изображение объекта в его индивидуальности и неповторимости, как единого
уникального целого. Развитие и обоснование получил у Г.Риккерта
и В.Виндельбанда. |
|
Идиома |
(греч. idioma — своеобразное
выражение) — свойственное только данному языку неразложимое словосочетание,
значение которого не совпадает со значением составляющих его слов, взятых по
отдельности (например, русские выражения: «валять дурака», «точить лясы»,
«бить баклуши» и т. д.). |
|
Идиосинкразия |
(от греч. idles собственный, своеобразный и synkrasis – смесь, своеобразная смесь телесных соков) –
повышенная чувствительность на воздействие определенных веществ, запахов;
сильное отвращение к каким-либо вещам, блюдам, запахам, животным, лицам и т.
д.; аллергия на определенные цветы, овощи, фрукты; также кажущееся душевное и
интеллектуальное отвращение. |
|
Идиотизм |
крайняя степень умственной
отсталости, отличающаяся неспособностью к говорению (Бине)
и полной неспособностью к уходу за собой. Идиот не может достичь уровня
развития, на котором человек начинает общаться с помощью языка. Даже во
взрослом возрасте умственное развитие идиота, степень которого определяется с
помощью тестов, не превышает умственный возраст двухлетнего ребенка. Можно
наблюдать различные степени идиотии. На самой низшей стадии поведение будет
сугубо рефлексивным и импульсивным, тогда как при самом благоприятном исходе
можно «приучить» идиота самостоятельно питаться и удовлетворять свои потребности.
При данной степени инвалидности больному необходим постоянный надзор и
перманентная помощь. |
|
Идол |
(от греч. eidolon — образ, лат. idolum) — в обычном словоупотреблении — кумир, фантом,
предмет слепого поклонения. Демокрит пытался объяснить чувственное восприятие
как истечение мельчайших частиц (eidola) от
воспринимаемого объекта. Эта теория и термин «idolum»
были известны в позднее Средневековье, но связывались с «второсортным»,
неполноценным знанием. Ф. Бэкон
называет идолами человеческие предрассудки, которые препятствуют правильному
познанию. Наибольшую
известность получило употребление термина «И.» Ф. Бэконом в «Новом органоне»
для обозначения четырех главных источников ошибок, обычных в философии и
науке. Его типология заблуждений человеческого ума (И. разума) включала:
призраки рода, имеющие основание в самой природе человека; призраки пещеры,
заблуждения отдельного человека или группы людей, обусловленные «малым
миром», «пещерой» индивида или группы; призраки рынка, проистекающие из
взаимного общения людей; призраки театра, «которые вселились в души людей из
разных догматов философии, а также из превратных законов доказательств». В
числе последних «призраков» — софистика, крайний эмпиризм, дающий вместо
полноценных обобщений поверхностные, невежественные суждения, и суеверие. Обоготворение идолов – идолопоклонство. |
|
Идолопоклонство современное |
по Фромму – ныне
действующая, распространенная мощная коллективная и индивидуальная форма
поклонения силе, культу знаний и информации, успеху и власти рынка, денег,
включающая в себя множество скрытых элементов различных примитивных религий. |
|
Иерархия |
(от греч. hieros
— священный, arche — власть) — расположение частей
или элементов целого в порядке от низшего к высшему, соподчинения. В переносном
смысле подразделение с возрастающим значением и уменьшающимся числом членов,
напр. иерархия наук, иерархия ценностей. Иерархию наук разрабатывал, напр.,
Конт. И. были особенно характерны для
средневековой философии, в которой всякая исследуемая область вытягивалась в
цепочку взаимосвязанных и последовательно подчиненных ступеней. Эта цепочка
всегда была конечна, и ее «низ» представлялся интересным прежде всего потому,
что он отражал и символизировал «верх». «Символизм и иерархизм
— такова формула средневекового мировоззрения и такова формула всей
средневековой культуры... Средневековье создало... иерархическое общество,
иерархию чинов духовных и светских, иерархию общественных союзов, корпораций,
«университетов», образующих вместе общую universitas,
христианско-феодальный мир. Иерархизмом проникнут
весь социальный уклад Средневековья» (П.М. Бицилли).
Поскольку Бог, вершина всех И., мыслился как высшее благо и совершенство, то
мир в целом и все ступени И., его составляющей, получали нравственную оценку.
«В средневековой «модели» мира нет этически нейтральных сил и вещей: все они
соотнесены с космическим конфликтом добра и зла и вовлечены во всемирную
историю спасения» (А.Я. Гуревич). Противоположностью И. является
равенство. Средневековые мыслители весьма своеобразно, можно сказать мистически,
соединяли «ранжирование душ и движений» с идеей совершенного равенства.
Напр., Фома Аквинскии изображал небеса как
иерархическую структуру со многими уровнями святости и в то же время как
светлое единство, в которой даже самый большой святой не испытывает ни
малейшей гордости за свое положение. Низведение вертикальной структуры к
одноплоскостной общности, смыкание «верха» и «низа» в конечном счете призваны
были дать эффект обновления и восстановления принципов классификации и
порядка. Тяготение к И. характерно для всех
коллективистических обществ и сообществ (см.: Индивидуалистическое общество и
коллективистическое общество). В частности, в тоталитарном обществе И.
универсальны и устойчивы. «Совершенно еще не изученный вопрос —
стереотипность иерархий абсолютно во всех сферах жизни общества. Даже
похороны имеют свою иерархию. Недостатки, например, разделяются на
недосмотры, просмотры, упущения, недоделки, просчеты, недоработки, промахи,
ошибки, грубые ошибки, грубейшие ошибки, непростительные ошибки, провалы и
т.п. Достижения разделяются на сдвиги, подъемы, оживления, достижения,
успехи, некоторые успехи, заметные успехи, серьезные успехи, крупные
достижения и т.п.» (А.А. Зиновьев). В коллективистическом представлении об И.
находят свое преломление все иные особенности коллективистической культуры:
удвоение мира, разделение его на реальный и умопостигаемый (И.
устанавливается во имя последнего и призвана соединять два мира), символизм
(связь между уровнями И. является прежде всего символом какого-то иного содержания),
тяга к универсальности (И. охватывает все), схематизм вещей и их связей
(ступени И. четко очерчены) и т.д. «Нормальная» наука также тяготеет к
символам и И., выстраивая в иерархические цепочки
как теоретические положения, так и изучаемые факты. И. пронизаны и такие
коллективистические сообщества, как армия, церковь, тоталитарные религиозные
секты и т.д. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1990; Зиновьев А.А.
Зияющие высоты. М., 1992. Кн. 2; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.
М., 1995. |
|
Иерархия зависимости |
явление, которое
характеризует отношения находящихся в зависимости друг от друга частей
(положение, свойства) психического образа. Даже простой образ, восприятие
обнаруживают наличие определенного центра (см. Гештальт) зависимости и второстепенных по важности частей, т.е.
определенную иерархию зависимости; соподчинение частей не привносится в
психический образ, как полагали ранее, а относится к его сущности. В этике иерархия ценностей является
решающим фактором для выбора ценностей, предшествующим их осуществлению. См. Ordo amoris, Orde du coeur, Порядок. |
|
«Иероглифов теория» |
термин, обозначающий
концепцию, которая утверждает, что ощущения являются условными знаками вещей,
не имеющими ничего общего с вещами и их свойствами. |
|
Извращение |
перурбация инстинктов, приводящая индивида к
наслаждению страданием другого. Извращение отличается отсутствием или
искривлением обычных человеческих чувств. Такое отсутствие сознания добра и
зла объясняет, почему его называют моральным безумием. Извращение – когда оно
носит не случайный, но постоянный и «конституциональный» характер – сопровождается
удивительной интеллектуальной трезвостью, но его следствиями будут
неприспособленность к семейной, школьной, профессиональной и, наконец,
социальной среде. Извращенец, находящий радость в том, чтобы заставлять
других страдать, отличается от психопата, который своим поведением
систематически причиняет страдание другим, но непреднамеренно и даже чаще
всего бессознательно; он противостоит и невротику, который во всех
человеческих взаимоотношениях всегда будет тем, кто страдает, и который
представляет себя как вечную «жертву».
|
|
Изидизм |
вид дуализма (в Персии), по
которому принцип зла признается более могущественным, чем принцип добра. |
|
Изменение |
категория философского дискурса, которая характеризует
состояние, альтернативное стабильности, превращение в другое, переход из
одного качественно определенного бытия в качественно другое определенное
бытие, смену содержания во времени. Изменение определяется объемом и
направлением, длительностью и скоростью. В соответствии с локализацией
изменений в пространстве и времени выделяют изменения в пространстве (механическое движение) и изменения во времени. Различия в
трактовке времени определяют понимание характера
изменений — обратимых и необратимых, направленных и ненаправленных,
спонтанных, самоорганизованных и организуемых. Любые изменения
коррелятивно связаны с чем-то инвариантным, устойчивым, и, наоборот,
инвариантные структуры предполагают вариативное, изменчивое. Уже в античной
философии наряду с линией Парменида,
делавшего акцент на устойчивости и неизменности бытия, существовала линия Гераклита, настаивающего на
универсальности изменений и текучести вещей. Согласно Гераклиту, все находится
в непрерывном изменении и движении, поскольку все определяется борьбой
противоположностей, в ходе которой вещь переходит в свою противоположность:
«Одно и то же в нас — живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и
старое, ибо эти противоположности, переменившись, суть те, а те, вновь
переменившись, суть эти». Изменения, по Гераклиту, подчиняются всеобщему
закону — Логосу. Выход из альтернативы философских позиций был найден в
допущении многих структурных, неизменных и устойчивых элементов, образующих
соединения друг с другом и формирующих многообразие
чувственно-воспринимаемого мира изменчивых вещей. Изменения во времени
пространственных отношений вечных, структурных элементов при неизменности
каждого элемента воспринимаются органами чувств как перемены, происходящие в
мире вещей. Анаксагор видел в
изменении вещей соединение и разделение гомеомерий
— мелких частиц. Древнегреческие атомисты
(Левкипп, Демокрит) исходили из признания бесчисленного множества вечных,
неделимых и неизменных элементов — атомов, лежащих в основе всего
многообразия чувственно данного и текучего мира. Тем самым они не отрицали
ни возникновения, ни уничтожения, ни движения, ни изменчивости, ни
множественности вещей, понимая их как вторичный, производный феномен.
Согласно Эмпедоклу, не существует
ни возникновения, ни изменения, а лишь смесь элементов вещей, являющаяся
результатом притяжения разнородных элементов друг к другу благодаря силе
Любви, и разрушение первичной смеси под влиянием сил Вражды. Противопоставление
инвариантного и текучего миров приобрело у Платона форму противопоставления изменчивого мира чувственных вещей
— предмета неустойчивых мнений — и мира неизменных, статуарных эйдосов (идей)
— предмета теоретического, всеобщего и необходимого знания. Аристотель
строит различные классификации изменений — привходящих и непривходящих,
осуществляющихся вследствие чего-нибудь и становящихся чем-то. Связывая
изменение с существованием противоположностей и с противопоставлением, он
выделяет такие виды изменений: 1) изменение по противоречию, или
возникновение (genesis); 2) уничтожение, или
изменение из субстрата в несубстрат (phthora). При этом Аристотель отмечает, что видов
изменений столько, сколько видов сущего. Однако он отделяет движение от
изменения, т. к. изменение связано с противопоставлением сущего и не-сущего,
а не-сущее не предполагает движения. Аристотель выделяет четыре вида
изменений: 1) сути, или возникновение и уничтожение; 2) качества, или
изменение состояния данной вещи; 3) количества, или рост и убывание; 4)
места, или пространственное перемещение. С появлением теории развития понятие изменения снова
привлекло к себе внимание, поскольку развитие является, помимо всего, также и
постоянным изменением. Коррелятом понятия «изменение» является понятие
«неизменности», но на деле последнее зачастую оказывается медленным
изменением. Некоторые направления в метафизике пытались усмотреть за
изменением неподвижное бытие, субстанцию;
см. также Явление. |
|
Изменения логика |
раздел современной логики, занимающийся
исследованием логических связей высказываний об изменении и становлении
материальных или идеальных объектов. Задача И.л. —
построение искусственных (формализованных) языков, способных сделать более
ясными и точными рассуждения об изменении объекта — переходе его от одного
состояния к другому, о становлении объекта, его формировании. В И.л. ничего не говорится о конкретных характеристиках изменения
и становления. Она только предоставляет совершенный с т.зр.
синтаксиса и семантики язык, позволяющий дать строгие утверждения об
изменении объекта, вскрыть основания и следствия этих утверждений, выявить их
возможные и невозможные комбинации. Использование искусственного языка при
обсуждении проблем изменения объекта не есть подмена этих онтологических
проблем логическими, сведение эмпирических свойств и зависимостей к
логическим. Разработка И.л.
идет по двум направлениям: построение специальных И.л.
и истолкование определенных систем логики времени (см.: Времени логика) как
логических описаний изменений. При первом подходе обычно дается
«одномоментная» характеристика изменяющегося объекта, при втором — изменение
рассматривается как отношение между двумя последовательными состояниями
объекта. К первому направлению относится, в
частности, логика направленности Л. Роговского. Язык
логики направленности включает не только термины «существует» и «не
существует», но также термины «возникает», «исчезает», «уже есть», «еще
есть», «уже нет», «еще нет» и т.п. С помощью этих терминов формулируются
законы логики направленности: - существовать — это то же, что начинать
исчезать, и то же, что переставать возникать; - не существовать — то же, что начинать
возникать, и то же, что прекращать исчезать; - становление — прекращение
несуществования, а исчезновение — возникновение несуществования; - уже существует — значит существует или
возникает, и т.п. Логика направленности допускает четыре
типа существования объектов: бытие, небытие, возникновение (становление) и
исчезновение. Относительно всякого объекта верно, что он существует или не
существует, возникает или исчезает. Вместе с тем объект не может одновременно
существовать и не существовать, существовать и возникать, не существовать и
исчезать, возникать и исчезать, и т.п. Иными словами, четыре типа
существования исчерпывают все возможные способы существования и являются
взаимно несовместимыми. Логика направленности позволяет выразить в логически
непротиворечивой форме гегелевское утверждение о противоречивости всякого
движения и изменения. Утверждение «Предмет движется в данный момент в данном
месте» эквивалентно утверждению «В рассматриваемый момент предмет находится и
не находится в данном месте». Примером второго подхода может служить
логика времени Г.Х. фон Вригта. Ее исходное
выражение: «А и в следующей ситуации В» может интерпретироваться как
«Состояние А изменяется в состояние 5» («А-мир переходит в 5-мир»), что дает И.л. В логике времени доказуемы такие теоремы: - всякое состояние либо сохраняется,
либо возникает, либо исчезает; - при изменении состояние не может
одновременно сохраняться и исчезать, сохраняться и возникать, возникать и
исчезать; - изменение не может начинаться с логически
противоречивых состояний и не может вести к таким состояниям и т.п. Примеры утверждений, доказуемых в
различных системах И.л., показывают, что она не
является самостоятельной теорией изменения и не может претендовать на то,
чтобы быть таковой. Формально-логический анализ изменения объекта преследует
узкую цель — отыскание средств, позволяющих отчетливо зафиксировать
логические связи утверждений об изменении того или иного объекта. Вместе с тем И.л.
имеет важное филос. значение, поскольку тема изменения (становления) еще с
античности стоит в центре острых филос. дискуссий. И.л.
позволяет, кроме прочего, прояснить отношение формальной логики к концепции
внутренне противоречивой сущности становления. Ивин А.А. Логика времени //
Неклассическая логика. М, 1970; Вригт Г.Х. фон.
Логико-философские исследования. Избр. труды. М.,
1986; Rogowski L.S. Sens logiczny heglowskiej koncepcji sprzesznosci zmiany i ruchu // Studia filosoficzne. 1961. № 6
(27). |
|
Измерение |
1) процедура сравнения двух
величин, в результате которой экспериментально устанавливаются отношения
между искомой величиной и другой, принятой за единицу (эталон). На
теоретико-множественном уровне измерение можно определить как операцию однозначного
соответствия элементов двух множеств, из которых одно есть натуральный ряд
чисел, а второе есть результат искусственного разбиения количественно
определяемой интенсивности (длины, веса и т. п.) с помощью конвенционально
выбранного эталона квантования. В математике линия имеет одно измерение
(длину), поверхность – два (длину и ширину), тело – три (длину, ширину и
высоту); см. также Континуум. В
физике измерение есть отношение физической единицы к основным единицам длины,
массы и времени (см, г, сек), так,
напр., единицей измерения скорости является см/сек. 2) представление
свойств реальных объектов в виде числовой величины, один из важнейших методов
эмпирического познания. В самом общем случае величиной называют все то, что
может быть больше или меньше, что может быть присуще объекту в большей или
меньшей степени; числовая величина — такая, которая может быть выражена
числом. Т.о., И. есть установление соотношения
между числами и свойствами объектов. Если Q обозначает некоторую степень
измеряемого свойства, U — единицу И., а q — числовое значение соответствующей
величины, то результат И. выражается следующим образом: Q = qU. Это уравнение называется «основным уравнением
измерения», в соответствии с которым и осуществляется приписывание числовых
значений измеряемым величинам (напр., температура данного тела равна 20
градусам). Для того чтобы результат И. был
общезначим, в процессе И. необходимо соблюдать определенные правила И. 1. Правило эквивалентности: если
физические значения измеряемых величин равны, то должны быть равны и их
числовые выражения, символически: если Q1=Q2, то q1U
= q2U. 2. Если физическое значение одной величины
больше (меньше) физического значения другой величины, то числовое значение
первой должно быть больше (меньше) числового выражения второй, символически:
если Q1>Q2, то q1>q2. Знаки, стоящие между Q1 и Q2,
не являются выражением обычных арифметических отношений, а представляют
некоторые эмпирические соотношения между свойствами разных тел. Напр., если
речь идет о весе двух тел, то знак «=» между Q1 и Q2
будет означать лишь то, что когда мы кладем одно тело на одну чашу весов, а
др. тело — на вторую чашу, то весы оказываются в равновесии. Знак « > » между Q1 и Q2 означает, что
одна чаша весов опустилась ниже другой. 3. Правило аддитивности: числовое
значение суммы физических значений некоторой величины должно быть равно сумме
числовых значений этой величины, символически: qU
(Q1 + Q2) = q1U + q2U. В формулировке данного правила между Q1
и (Q2 помещают знак « + », обозначающий
эмпирическую операцию соединения двух значений одной величины. Эту операцию
следует отличать от арифметического сложения. Величины, соединение которых
подчиняется указанному правилу, называются «аддитивными». Таковы, напр.,
масса, длина, объем в классической физике. Если соединить вместе два тела, то
масса получившейся совокупности будет равна сумме масс этих тел. Величины, не
подчиняющиеся указанному правилу, называются «неаддитивными». Примером
неаддитивной величины может служить температура. Если соединить вместе два
тела с температурой, скажем, 20°С и 50°С, то температура этой пары тел не
будет равна 70°С. Существование неаддитивных величин показывает, что при
обращении с количественными понятиями необходимо учитывать, какие конкретные
свойства обозначаются такими понятиями, ибо эмпирическая природа этих свойств
накладывает ограничения на операции, производимые с соответствующими
количественными величинами. 4. Правило единицы И. Необходимо выбрать
некоторое тело или легко воспроизводимый естественный процесс и
охарактеризовать единицу И. посредством этого тела или процесса. Для
температуры задают шкалу И., выбирая две крайние точки, напр., точку замерзания
воды и точку ее кипения, и разделяют отрезок трубки между этими точками на
определенное количество частей. Каждая такая часть является единицей И.
температуры — градусом. Единицей И. длины является метр, времени — секунда.
Хотя единицы И. выбираются произвольно, однако на их выбор накладываются
определенные ограничения. Тело или процесс, избранные в качестве единицы И.,
должны сохранять неизменными свои размеры, форму, периодичность. Строгое
соблюдение этих требований было бы возможно только для идеального эталона.
Реальные же тела и процессы подвержены изменениям под влиянием окружающих
условий. Поэтому в качестве реальных эталонов И. выбирают как можно более
устойчивые к внешним воздействиям тела и процессы. В 1960 на Генеральной конференции по мерам
и весам была принята Международная система единиц физических величин (СИ).
Эта система действует и в России (с 1982). Карнап Р. Философские основания физики.
М., 1971; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998. |
|
Изображение, изобразительность |
сходство,
подобие образов искусства с внешним обликом окружающего мира. Изображение в
искусстве может существовать только в единстве с выразительными средствами,
помогающими раскрывать внутреннее содержание явлений. Благодаря такому
единству художественный образ отличается от наглядного образа – прямого
аналога действительности. В каждом виде искусства подобное единство
специфично. В архитектуре или музыке взаимодействие изобразительных и
выразительных элементов проявляется по-своему: здесь нет прямого сходства с
внешним обликом конкретных объектов (предметов, явлений, людей). В
литературе, в искусстве живописи, фотоискусстве, кино и ряде других видов
изображение реализуется наиболее органично. |
|
Изобразительные искусства |
группа
искусств (живопись, графика, скульптура), воспроизводящих окружающий мир в наглядных
образах. Воплощая зрительное восприятие мира на плоскости или в пространстве,
изобразительные искусства ограничены в передаче действия во времени, однако
это не означает, что они изображают мир статично, словно застывшим.
Изобразительные искусства способны передавать движение, показывать жизнь в
развитии, воссоздавать не только чувственно воспринимаемый облик объектов, но
и духовную природу изображаемых явлений. В скульптуре, например, фиксируется
лишь один момент происходящего, но в этом моменте может сконцентрироваться
обобщение большой силы. Изобразительные искусства разделяются на станковые и
монументальные. Произведения станкового искусства («станком» называют
мольберт, скульптурный станок) – картины, эстампы, рисунки, камерные
скульптуры и т. д.– имеют самостоятельный характер. Произведения
монументального искусства – монументы, памятники, монументальные панно,
парковая скульптура и т. д. – создаются для конкретной архитектурной среды и
могут выполнять декоративные функции. Часто к изобразительной форме
обращается декоративно-прикладное искусство, хотя изображение
действительности в нем не является непосредственным воспроизведением реальных
явлений. Основные изобразительно-выразительные средства – рисунок, цвет,
пластика, светотень и т. д. В разных видах изобразительного искусства эти
средства используются в неодинаковом соотношении. Так, в скульптуре, в
отличие от живописи, цвет играет второстепенную роль; для графики наиболее
характерны рисунок, линия. |
|
Изобретение |
творческое
создание чего-то нового. Отличается от «открытия», проливающего свет на то,
что уже существует. Математическое или поэтическое изобретение в этом смысле
отличается от физического или философского открытия. Способность к
изобретению – это «творческое воображение»; ум будет наделен этой
способностью, лишь если он в состоянии освободиться от своей памяти
(репродуктивное воображение) и избавиться от предрассудков своей эпохи
(сильная личность). |
|
Изоморфизм и гомоморфизм |
(гр. Isos
– равный, подобный + morfe – форма) – Изоморфизм имеет два смысла
1. соответствие, тождественность,
идентичность форм, существующее между элементами
двух множеств; 2. способность аналогичных по свойствам атома
химических элементов замещать друг друга в кристаллических соединениях. В
психологии идентичность (теоретическая) между гештальтами в переживании
непосредственно созерцаемого и в процессах, совершающихся в головном мозге.
Считается, что по такому наглядному переживанию мы непосредственно можем
узнать специфику этих процессов, в частности специфику конструкции и
динамической структуры гештальта; см. Психофизический
уровень. Гомоморфизм – означает частичное подобие, или уподобление. |
|
Изоморфный |
соответствующий
(тождественный) структуре объекта. |
|
Изостения |
равносилие
противоположных суждений в учении античных скептиков. |
|
Изотропность пространства |
равноправность всех
возможных направлений. |
|
Изящные искусства |
ансамбль
искусств. В более узком значении термин определяет изобразительное искусство:
живопись и скульптуру; но в действительности распространяется на музыку,
хореографию и даже на поэзию. |
|
Иисус Христос |
по
верованиям христиан, основатель этой религии. Слово «Христос» – греческий
перевод древнееврейского слова «машиах» – означает
«помазанник», «спаситель». Согласно Библии, Христос родился и конце 1 в. до
н. э. в Вифлееме (Палестина), где прожил в безвестности 30 лет и лишь на 31-м
году начал проповедническую деятельность, объявив себя Сыном Божиим. Собрал
12 учеников (апостолов) и несколько женщин, которым разъяснял свою миссию
Спасителя. Призывал всех к покаянию, творил чудеса, демонстрировавшие его
божественность, клеймил тех, кто сохранял верность сформировавшемуся ранее
иудаизму и не принимал его учения. Придя в Иерусалим, был предан учеником
(Иудой Искариотом), схвачен, приговорен к смерти иудейским судом
(синедрионом). Этот приговор утвердил римский наместник Понтий Пилат, и
Христос был распят на Голгофе, погребен, но на третий день воскрес, явился
апостолам, пробыл с ними 39 дней, а на 40-й вознесся на небо. Идеи Христа
разнесли по миру апостолы, утвердив новую религию христианство. Подавляющее
большинство христиан почитают Христа как Богочеловека (истинного Бога и
одновременно подлинного человека), но есть и такие, которые воспринимают его
как Бога (например, Армянская церковь) или считают лишь Сыном и Посланником
Божиим (Свидетели Иеговы). Нет единства во взглядах на Христа и среди ученых:
одни полагают, что в основе библейского повествования об Христе лежит судьба
реального проповедника (историческая школа), другие отрицают это, считая
библейскую биографию Христа мифом (мифологическая школа). |
|
Икона |
(греч.-изображение,
образ): живописное или рельефное изображение богов, святых и других
сверхъестественных существ, являющихся объектом религиозного поклонения.
Иконы распространены в православии, католицизме и буддизме (ламаизме).
Верующие воспринимают иконы как окно в мир сверхъестественного, как «образ
Первообраза». Они убеждены, что при обращении к иконе возможны чудеса – эти
иконы называют чудотворными. Многие иконы, созданные выдающимися живописцами
(Феофаном Греком, Дионисием, Андреем Рублевым и др.), являются не только
религиозными святынями, но и художественными шедеврами. |
|
Икономахия,
иконоборчество |
социально-политическое и
религиозное движение в Византии в 8-1-й пол. 9 в., выражающееся в борьбе
против почитания икон. |
|
Икэбана |
художественная композиция
из цветов, один из видов искусства дзэн. Термин, не имеющий перевода.
Типичным для икэбаны является скупое использование и тщательная обработка
цветов. В ее основе лежит композиция линий, которая составляется по принципу
«трех плоскостей»: три основные ветви символизируют Небо, человека и Землю.
Наряду с выбором линий большую роль играет подбор цветов, контрастирующих с
ними по окраске и форме. Таким образом, основу эффекта композиции икэбана
образует сочетание линий и красок. |
|
Иллюзионизм |
позиция, согласно которой
пространственно-временной внешний мир есть только видимость, «покрывало
Майи», фантасмагория, феномен мозга и т.п. К И. могут быть отнесены учение
инд. «Упанишад», а также философия А. Шопенгауэра, согласно которой не только
все есть иллюзия, кажимость, но даже само
существование не имеет никакого реального значения. |
|
Иллюзия |
(лат. illusio — осмеяние,
обман, насмешка) — искаженное восприятие действительности, нечто кажущееся,
несбыточная надежда, поверхностное представление, чистая фантазия; в
практической жизни – облегчающий самообман («предаваться иллюзиям») вместо
трезвого взгляда на факты. «Освобождение от иллюзий» (разрушение иллюзий)
связано часто с большим или меньшим чувством неудовольствия. С точки зрения
психологии или психопатологии иллюзия – это представление, которому, правда,
соответствует определенный предмет (в отличие от галлюцинации), но
непроизвольное вмешательство душевно-духовного фактора преобразует
объективную данность в направлении желаемой данности; память, как и при галлюцинации, добавляет нечто к ощущениям.
Собственной питательной почвой иллюзии является аффект, в особенности
ожидание, страх и надежда. К. Ланге пытается объяснить происхождение
искусства потребностью человека в иллюзии (т.е. потребностью «предаваться
эстетической иллюзии»). Искусство – это, по Ланге, способность доставлять
себе и другим удовольствие, основанное на иллюзии, причем любая др. цель,
кроме цели удовольствия, исключена (К. Lange, Das Wesen der Kunst, 1911). |
|
Иллюминатов орден |
орден свободных масонов;
см. Метафизика света. |
|
Иллюминации теория |
(от лат. illuminatio – освещение) – учение, относящееся к средневековой метафизике света. |
|
Илм |
в
арабской философии означает знание, как божественное, так и человеческое.
Противопоставляется состоянию неведения «джахилийа»,
которое характеризовало жизнь людей от смерти Исы (Иисуса) до появления
пророка Мухаммада. Овладение знанием означает усвоение исламской традиции,
постижение божественного сияния Аллаха, владение логическим методом
рассуждения и энциклопедическую образованность. Главным предметом знания
считается толкование Корана. Различают знание внешнее (экзотерическое) и
тайное (эзотерическое). Последнее особенно популярно в шиитском направлении
ислама, где толкованием знания могут заниматься только имамы. Символическое
толкование священных текстов характерно и для различных философских школ
ислама, которые придерживаются идей рационализма. В современном арабском мире
данным термином обозначают научное знание и все то, что не противоречит науке
и исламу. |
|
Имажинация |
воображение, фантазия,
образное наглядное представление, сила воображения. |
|
Имам |
а)
Духовный лидер мусульманской общины. В первые годы ислама функции имама
выполнял сам пророк Мухаммад, затем – его наследники (халифы). После смерти
последнего халифа Али в исламе возник раскол: часть мусульман (сунниты) сочла
возможным избрать нового имама, в то время как другая часть (шииты)
провозгласила, что имамом всех мусульман может быть только потомок Али,
являющийся носителем особой наследственной благодати и религиозных таинств,
которые передаются только родственникам Мухаммада. Согласно шиитскому
вероучению, истинный имам является полномочным представителем Аллаха на земле
и правителем всех мусульман как в «видимом», так и в «невидимом» мире. После
смерти последнего прямого потомка Али в среде шиитских богословов возникло учение
о «скрытом» имаме, который незримо руководит мусульманским миром через своих
полномочных представителей – «людей веры» (см. Гайба).
Таким образом, скрытый имам служит посредником между людьми и Аллахом; имам –
это «ось», на которой вращается человеческий мир. б) Выборный представитель
мусульманской общины, который руководит молитвой в мечети. Титул имама не
является ни духовным саном, ни профессиональным званием; это общественная
должность, соискатель которой должен иметь элементарное богословское образование
и пользоваться авторитетом у верующих. |
|
Иман |
вера, как центральное
понятие религии дин. Кроме того, вера является основным элементом правовой
системы. Различают три степени веры: 1) словесное признание (внешняя вера);
2) глубокое, внутреннее сердечное принятие веры в Аллаха и пророка и 3)
точное исполнение всех предписаний Корана и обязанностей мусульманина. По
отношению к этим уровням веры разные религиозно-философские школы ислама (хариджиты, утазилиты, ханбалиты, мурджииты и др.)
занимают различные позиции. При признании всех видов повиновения обязательной
частью веры встает вопрос о ее количественном измерении; в противном случае
признается равенство всех мусульман в вере. Современное суннитское богословие
выделяет три вида веры: на основе традиции, на основе знания и как внутреннее
убеждение личности. |
|
Имена собственные как философские термины |
(proper names as philosophical terms). Наряду с служебными словами (см.), имена собственные
составляют важный источник пополнения философской терминологии, в которой по
традиции господствовали имена нарицательные. Каждый индивид не только вмещает
в себя множество универсалий (см. Универсика), но и
сам может выступать как универсалия, как свойство "быть данным
индивидом", точнее, "иметь свойства данного индивида".
Например, любовь, испытываемая самыми разными людьми, может иметь некие
свойства, принадлежавшие индивиду Платону и описанные в его сочинениях, а
именно, свойства идеальности, устремленности к вечному, к порождению
"прекрасного в духе", и в таком случае называться его именем -
"платоническая любовь". Философия не ограничивается общими
терминами и категориями ("субстанция", "бытие",
"протяженность"), но может работать со словами, обозначающими
конкретные вещи и лица, в том числе с именами собственными, придавая им
статус универсалий.
"Платоническое" или "гегелевское" - уже известные
универсалии, образованные от имен собственных и способные применяться ко
множеству вещей ("гегелевские раб и господин", "гегелевское
государство", "шопенгауэровская
воля", "ницшевский сверхчеловек").
Но и любое имя собственное может быть превращено в обобщающий термин, если
оно обозначает какую-то черту, которая в данном индивиде выражена сильнее,
чем в других, и, значит, может называться его именем. "Иван" или
"Мария" могут быть именами-универсалиями и относиться к особому
типу предметов, явлений, событий, которые обнаруживают в себе "ивановость" или "марьевость",
т.е. отчетливые индивидуальные свойства данных личностей. Например, можно
мыслить "марьевость" в определенного типа
занавесках, пирогах, обстановке быта, манере разговора, несущих на себе
отпечаток того склада личности, который полнее всего был выражен в данной
Марье. Человек, родившийся в Измайлове, может осмыслить феномен "измайловства", найти какие-то черты "метагеографии" в этом старинном районе Москвы. На
путях восхождения от абстрактного к конкретному философия начинает все больше
оперировать именами собственными, осваивать мыслимость
отдельных лиц, вещей и событий, универсальность их индивидуальных свойств.
При этом имя собственное может дополняться обобщающим суффиксом "-
ость" или "-ство", раскрывающим в
индивиде особую потенцию, которая по-разному актуализируется и в других
индивидах. Ж. Делез и Ф. Гваттари
придают особое значение таким концептуальным комплексам, которые включают имя
собственное как метку уникального события, "этости",
типа "Петр- гулять-6 часов вечера" ("Тысяча плато"). См.
Квантовая метафизика, Реалогия. |
|
Имидж |
образ человека, политического
деятеля, создаваемый прежде всего СМИ в целях пропаганды. |
|
Имитация |
подражание
кому- и, чему-либо, воспроизведение, подделка. |
|
Имманентная философия |
философское направление, которое
ограничивается познанием возможного опыта, а опыт считает возможным лишь
внутри сознания, превращает бытие в сознанное бытие (сознание) и не выходит
за пределы сознанного бытия. Представители имманентной философии – нем.
философ Шуппе (на рус. яз. см.: Шуппе.
Имманентная философия, 1912), Циен, ЭттингерРейхман, итал. философ Палумбо
и др. К этой точке зрения склоняется также позитивизм. С т.зр. И.ф. все познаваемое
находится в сфере сознания, является имманентным ему. Содержание сознания
оказывается в результате неразрывным единством Я и его объектов, мира
внутреннего и мира внешнего. |
|
Имманентный |
(от лат. immanens,
род. п. immanentis — пребывающий в ч.-л.,
свойственный ч.-л.) — философское понятие, означающее внутренне присущее
к.-л. предмету, явлению, процессу то или иное свойство, соответствующее
его природе, не переходя в нечто чуждое, не трансцендируя находящийся внутри границ возможного опыта. У И. Канта И. есть основанное на опыте, эмпирическое
(остающееся внутри границ возможного опыта) как противоположное неэмпирическому,
или трансцендентному
то, что пребывает в самом себе и не переходит в нечто чуждое, не трансцендирует. Имманентным является, напр., метод,
который определяется самим предметом исследования, критика, которая обсуждает
идею или систему идей, исходя из ее собственных предпосылок. В теории
познания имманентный означает: остающийся внутри границ возможного опыта
(Кант). В современной метафизике и теологии
имманентность указывает на наличие чего-то (сущности, бытия, силы и т.п.) в
противоположность его отсутствию. Согласно пантеизму
сущность Бога, или Абсолюта, полностью имманентна миру, т.е. является
идентичной ему. С т.зр. деизма Бог стоит вне мира,
трансцендентен ему. И., в смысле пребывающими в себе и не переходящими в нечто
чуждое, не трансцендирующими, могут быть названы,
напр., метод, определяющийся самим предметом исследования, критика, обсуждающая
идею или систему идей на основе ее собственных предпосылок, и т.п. В И. философии (В. Шуппе,
И. Ремке) объект познания выступает как внутреннее
содержание сознания. |
|
Имматериальный |
(лат.) – лишенный вещества,
невещественный, нетелесный, духовный. Имматериализм
отрицает реальность материи и учит, что реальными являются лишь духовные
сущности, в частности так считает Беркли. Др. мыслители рассматривают материю
как форму проявления сил. В средневековой философии И. субстанциями считались человеческая
душа и ангелы. Предполагалось, что для рациональных способностей души,
интеллекта и воли не нужен к.-л. телесный орган, хотя их деятельность и
зависит от ощущений. Имматериализмом иногда именуются филос. концепции,
отрицающие реальность материи и считающие реальными только духовные сущности. |
|
Имморализм |
(лат. im – не + moralis – нравственный) – отрицание обязательности
принципов и предписаний морали. Относительный имморализм отрицает законы и
предписания морали как имеющие значение доброго и злого в настоящее время, в
определенный период и в определенном культурном круге; абсолютный имморализм
– это отрицание всех моральных ценностей, он не обращает внимания на различие
между добрым и злым; см. также Аморализм.
Имморалист - человек, не нарушающий приличия, а
критикующий традиционную и обыденную мораль, выступающий против ее
ограничений и требований. Ницше, называя себя имморалистом,
был не за отмену нравственности, не за аморальные действия, а за преодоление
лицемерия и ханжества в морали. |
|
Имморальность |
понятие,
обозначающее способы действия и формы поведения людей, откровенно
пренебрегающих социоморальными нормами и
ценностями. На уровне имморальных социальных реакций индивиды демонстрируют
готовность к использованию любых средств для достижения собственных целей,
стремление вести «игру без правил», обнаруживают глухоту к этическим
увещеваниям, рассматривают нравственные нормы как бесконечно малые величины,
которыми можно пренебрегать в практической деятельности. Для имморального
субъекта наивысшими ценностями бытия выступают собственная жизнь и
благополучие. Имморальный характер приобретают те социальные отношения, в
которых преобладают ориентации сторон на практическое или духовное,
физическое или идеологическое взаимоотрицание. Эти
отношения предполагают расовое или национальное, классовое или гражданское,
политическое, клановое неравенство взаимодействующих субъектов. |
|
Императив категорический |
(от
лат. imperativus - повелительный) - требование,
приказ, закон. У И. Канта в «Критике практического разума» - общезначимое
нравственное предписание, в противоположность личному принципу (максиме);
правило, выражающее долженствование (объективное принуждение поступать так, а
не иначе). Гипотетический императив имеет силу лишь при известных условиях;
категорический императив выражает безусловное, неуклонное долженствование, он
устанавливает форму и принцип, которым нужно следовать в поведении.
Категорический императив, или императив нравственности, формулируется Кантом
следующим образом: «Поступай так, чтобы максима своей воли в любое время
могла стать принципом всеобщего законодательства» (см. также "Золотое правило"). Н.
Гартман говорит по этому поводу («Ethik», 1935):
«Поскольку упомянуто, что действительно критерий всегдашней «максимы»
поведения состоит в том, может ли она быть в то же время всеобщим законом или
нет, то в ней, очевидно, заключено нечто такое, чего человек как личность
принципиально не может хотеть. Он скорее должен хотеть, чтобы сверх всякой
всеобщей значимости в его поступках было ещё нечто собственное, что на его
месте никто другой не мог бы или не должен был бы делать. Если он
отказывается от этого, то он является просто одним из множества номеров,
который можно заменить любым другим; его личное существование ненужно,
бессмысленно». |
|
Императив нравственный |
(высший
закон мудрости) Одним из первых и лучше всего его сформулировал Конфуций:
«Делай другим то, чего ты желаешь себе». Затем, примерно в одинаковых
выражениях мы встречаем закон в Священных книгах основных мировых религий, у
немецкого философа И. Канта. |
|
Императивность |
(от
латинского imperativus ‑ повелительный).
Понятие, фиксирующее повелительный, предписывающий характер нравственных
требований. |
|
Империализм |
(лат. imperium — власть,
господство) — монополистический капитализм, высшая и наиболее развитая форма
капитализма, тяготеющая к мировому господству (например, американский
империализм). |
|
Импликация |
(от лат. implicatio
— сплетение, от implico — тесно связываю) —
логическая связка, соответствующая грамматической конструкции «если.., то...», с помощью которой из двух простых
высказываний образуется сложное высказывание. Логическое отношение, состоящее в
том, что одна вещь «имплицирует» другую, т.е. включает ее в себя. Объект
познания имплицирует др. объект познания, если второй с необходимостью
вытекает из первого; напр., отношение имплицирует число, число имплицирует
пространство, понятие отца имплицирует понятие ребенка и т. д. относительно
импликации и импликатора. В импликативном высказывании различают антецедент (основание) —
высказывание, идущее после слова «если», и консеквент
(следствие) — высказывание, идущее за словом «то». Импликативное высказывание
представляет в языке логики у с л о в н о е высказывание обычного языка.
Последнее играет особую роль как в повседневных, так и в научных
рассуждениях, основной его функцией является обоснование одного путем ссылки
на нечто другое. Выражаемую условным высказыванием связь
обосновывающего и обосновываемого трудно охарактеризовать в общем виде, и только
иногда природа ее относительно ясна. Эта связь может быть, в частности,
связью логического следования, имеющей место между посылками и заключением
правильного умозаключения («Если все живые многоклеточные существа смертны и медуза является таким существом, то она
смертна»). Связь может представлять собой закон природы («Если тело
подвергнуть трению, оно начнет нагреваться») или причинную связь («Если Луна
в новолуние находится в узле своей орбиты, наступает солнечное затмение»).
Рассматриваемая связь может иметь также характер социальной закономерности,
правила, традиции и т.п. («Если меняется экономика, меняется и политика»,
«Если обещание дано, оно должно быть выполнено»). Связь, выражаемая условным высказыванием,
предполагает, что консеквент с определенной
необходимостью «вытекает» из антецедента и что есть некоторый общий закон,
сумев сформулировать который, мы можем логически вывести консеквент
из антецедента. Напр., условное высказывание «Если висмут— металл, он
пластичен» предполагает общий закон «Все металлы пластичны», делающий консеквент данного высказывания логическим следствием его
антецедента. И в обычном языке, и в языке науки
условное высказывание, кроме функции обоснования, может выполнять также целый
ряд др. задач. Оно может формулировать условие, не связанное с к.-л.
подразумеваемым общим законом или правилом («Если захочу, разрежу свой
плащ»), фиксировать какую-то последовательность («Если прошлое лето было
сухим, то в этом году оно дождливое»), выражать в своеобразной форме неверие
(«Если вы решите задачу, я докажу великую теорему Ферма»), противопоставление
(«Если в огороде растет капуста, то в саду растет яблоня») и т.п.
Многочисленность и разнородность функций условного высказывания существенно
затрудняет его анализ. В логических системах абстрагируются от
особенностей обычного употребления условного высказывания, что ведет к
различным И. Наиболее известны из них И. материальная, строгая И. и
релевантная (уместная) И. Материальная И. — одна из основных
связок классической логики. Определяется она т.о.:
И. ложна только в случае истинности антецедента и ложности консеквента и истинна во всех остальных случаях. Условное
высказывание «Если А, то В» предполагает некоторую реальную связь между тем,
о чем говорится в А и В; выражение «А материально имплицирует В» такой связи
не предполагает. Строгая И. определяется через модальное
понятие (логической) невозможности: «А строго имплицирует В» означает
«Невозможно, чтобы А было истинно, а В ложно». В релевантной логике И. понимается как
условный союз в его обычном смысле. В случае релевантной И. нельзя сказать,
что истинное высказывание может быть обосновано путем ссылки на любое
высказывание и что с помощью ложного высказывания можно обосновать какое
угодно высказывание. ИМЯ — выражение языка, которое может
использоваться в качестве подлежащего или именной части сказуемого в простом
предложении «S есть Р» (или: «... есть...»). Напр., выражения «Гарвей»,
«Менделеев» и «человек, открывший кровообращение» являются И., поскольку
подстановка их в указанное предложение вместо букв S и Р (или многоточий)
дает осмысленные предложения: «Гарвей есть человек, открывший кровообращение»,
«Менделеев есть человек, открывший кровообращение», «Гарвей есть Менделеев» и
т.п. Первое из этих предложений истинно, два др. ложны. Но от И. не
требуется, чтобы полученное путем его подстановки предложение оказывалось
истинным: это предложение должно быть только осмысленным. Выражения «больше»,
«или» и т.п. И. не являются; «Гарвей есть больше», «Менделеев есть или» и
т.п. бессмысленные образования. Обычное употребление И. далеко от
определенности и последовательности. Логика стремится внести некоторую
упорядоченность в эту процедуру, описать те принципы, которым она должна
подчиняться. Объект, обозначаемый И., называется
денотатом этого И.; содержание И., т.е. способ, которым оно указывает на свой
денотат, называется смыслом И. В традиционной логике понятиям «смысл» и
«денотат» соответствуют понятия «содержание» и «объем». Между И. и его денотатом
имеется отношение именования, т.е. И. называет, именует свой денотат. При
построении логических систем стремятся к тому, чтобы отношение именования
удовлетворяло следующим трем принципам. 1. Принцип однозначности: И. должно
иметь только один денотат, т.е. обозначать только один предмет, класс
предметов или свойство. Принцип однозначности в естественных языках часто
нарушается из-за многозначности и неопределенности слов и выражений. Однако
следует стремиться к тому, чтобы по крайней мере в пределах одного контекста
или одного рассуждения слова и выражения относились к одним и тем же
объектам. В противном случае неизбежны логические ошибки. 2. Принцип предметности: всякое
предложение говорит о денотатах входящих в него выражений. Напр., предложение
«Уральские горы разделяют Европу и Азию» говорит не об И. «Уральские горы»,
«Европа», «Азия», а о той горной цепи, которая разделяет Европу и Азию.
Принцип предметности кажется достаточно очевидным, однако
когда мы начинаем говорить о самих языковых выражениях или о математических
объектах, может произойти смешение И. с их денотатами. 3. Принцип взаимозаменимости:
если два И. имеют один и тот же денотат, то одно из них можно заменить
другим, причем предложение, в котором осуществляется такая замена, не изменяет
своего истинностного значения. Напр., И. «Москва» и «столица России» имеют
один и тот же денотат, поэтому в предложении «Москва — многомиллионный город»
можно И. «Москва» заменить И. «столица России»: «Столица России —
многомиллионный город». Принцип взаимозаменимости
называют также принципом экстенсиональности
(объемности), т.к. он служит для отличения экстенсиональных контекстов от интенсиональных.
Экстенсиональным называют такой контекст, для
которого важны только денотаты языковых выражений. Принцип взаимозаменимости в таком контексте выполняется: при
замене И. с одним денотатом предложение сохраняет свое истинностное значение.
Однако если для контекста важен не только денотат, но и смысл И., принцип взаимозаменимости нарушается: замена И. с одним денотатом
может сделать истинное предложение ложным. Неэкстенсиональными,
или интенсиональными, называют контексты, в которых
принцип взаимозаменимости нарушается. Напр., И. «9»
и «число планет Солнечной системы» имеют один и тот же денотат (число планет
Солнечной системы равно 9). Рассмотрим предложение: «9 необходимо больше 7».
Это предложение истинно. Заменим теперь в этом предложении «9» И. «число
планет Солнечной системы», получим предложение: «Число планет Солнечной
системы необходимо больше 7». Последнее предложение очевидно ложно, т.к. нет
необходимости в том, чтобы число планет Солнечной системы превосходило 7. Тондл Л. Проблемы семантики. М., 1975; Ивин А.А. Логика. М., 1996. |
|
Имплицитный |
(от лат. implicite)
- скрытый, неявный; противоположное - эксплицитный (explicite). |
|
Импрессионизм |
(франц.-впечатление):
художественное направление, возникшее во Франции в 60 – 70-х годах 19 в. и
получившее наиболее яркое воплощение в станковом изобразительном искусстве.
Импрессионисты разработали новые живописные приемы – цветные тени, смешение
цветов, высветленный колорит, а также разложение сложных тонов на чистые тона
(наложение их на холст отдельными мазками порождало их оптическое смешение в
глазах зрителя). Они стремились передать красоту мимолетных состояний
природы, изменчивость и подвижность окружающей жизни. Эти приемы помогали
передавать ощущение сверкающего солнечного света, вибрации света и воздуха,
создавали впечатление праздничности бытия, гармонии мира. Импрессионистические
приемы использовались и в других видах искусства. В музыке, например, они
способствовали передаче самых тонких душевных движений и мимолетных
настроений. Название возникло после
выставки |
|
Импрессия |
(лат.) – впечатление,
чувственное впечатление, ощущение, воздействующее на чувство, восприятие. |
|
Импульс |
(лат.) – побуждение,
толчок; импульсивный – побудительный, определенный импульсом, совершаемый без
(долгого) размышления; см. также Спонтанный.
В физике импульс (произведение силы на время, в течение которого
действует сила [k t]) есть увеличение количества
движения (произведение массы на [мгновенную] скорость движущегося тела [m-v1]), следовательно, равен m (v2-v1); иногда количество движения также называется
импульсом; см. Соотношение
неопределенностей. |
|
Имя |
в логике выражение языка,
обозначающее некоторый предмет, понимаемый в широком смысле – как все, что мы
можем назвать, а не только как материальный объект. Называемый именем предмет
или класс, по логической терминологии, есть объем (экстенсионал) понятия,
носящего это имя. По терминологии Г. Фреге и А. Чёрча,
принятой в логической семантике, этот
предмет (класс) называется денотатом или десигнатом
данного имени, или его значением. Последняя характеристика имени (объемная)
отличается от содержательной (интенсиональной),
представляющей совокупность признаков имени и называемой его смыслом
(интенсионалом), или содержанием данного понятия. В формализованных языках
денотат есть однозначная функция смысла (в естественных языках это условие
может нарушаться). Современная логика рассматривает в качестве имен не только
термины (слова), но и предложения. Денотатом термина считается обозначаемый
им объект, смыслом термина – выражаемое им свойство. Денотатом предложения
считается его значение истинности (истина или ложь), смыслом – выражаемое им
суждение. См. также Значение, Смысловое
содержание. |
|
Имяславие |
лжеучение
начала XX в. о том, что, якобы, «имя Божие есть Сам Бог»; возникло на Афоне,
впоследствии распространилось в России и было осуждено Посланием Святейшего
Синода Русской Православной Церкви в 1913 г. |
|
Инакость |
(греч. heterotes, лат. alteritas) – важное понятие метафизики Платона, нашедшее отражение в его трудах «Парменид» и «Тимей», где он поставил вопрос о точном определении какойлибо вещи (чего-то «одного») и ее отличии от иного.
В неоплатонизме за инакость по отношению к «одному» принимался нус как
дуализм познаваемого и познанного. За инакость земному миру в схоластике
считалось божественное откровение, поскольку наличие ее в самом Боге не
допускалось. Под инакостью в диалектике Гегеля понималась категория
противоречия как единства взаимоисключающих и одновременно взаимоопределяющих противоположностей (полярных понятий). |
|
Инвариабельный |
(лат.) – не поддающийся
изменению. Инвариантное – неизмененная величина. |
|
Инвариантность |
свойство величин, уравнений
и законов оставаться неизменными при определенных преобразованиях координат и
времени. |
|
Инвектива |
(дат. invectiva
(oratio) — бранная речь) — резкое выступление
против кого-либо или чего-либо, обличение; оскорбительная речь; выпад. |
|
Инверсия |
(от лат. inversio – перестановка) – в психологии объемно-наглядное
переворачивание. Напр., когда наблюдатель движется вперед и назад на
некотором расстоянии перед маской, расположенной на темном фоне и обращенной
к наблюдателю внутренней стороной, то она кажется ему то полой формой, то
оживает, как будто становится видной ее лицевая сторона. Подобная же инверсия
происходит с некоторыми геометрическими фигурами: напр., переднюю и заднюю
грани изображенного на плоскости куба можно мысленно менять местами. |
|
Инвольвировать |
(от лат.) включать,
охватывать собой, делать своим содержанием. |
|
Индетерминизм |
(лат. in — не, determinare — определять) — философская концепция
противоположная детерминизму, отрицающая всеобщую закономерность и причинную
зависимость явлений в природе и обществе; см.
Детерминизм, Соотношение
неопределенностей. |
|
Индивид |
(от
лат. individuum - неделимое) - первоначально —
латинский перевод греческого понятия атом (впервые у Цицерона), в дальнейшем —
обозначение единичного в отличие от совокупности, массы; отдельное живое
существо, особь, отдельный человек — в отличие от коллектива, социальной
группы, общества в целом (в этом смысле противопоставление индивида и
общества образует исходный пункт различных концепций индивидуализма).
Индивид, рассматриваемый в его специфических особенностях, не сводимых к
каким-либо родовым и всеобщим характеристикам, — синоним индивидуальности. В
новое время наряду с понятием «индивид» было введено понятие «человек вообще»,
человек ««как таковой», т. е. Человек как родовое существо в отличие от
животных. Когда философ говорит об индивиде, он обращает внимание на то
общее, что свойственно массе людей, и отвлекается (абстрагируется) от
характеристик, присущих какому-либо конкретному человеку. |
|
Индивидуализм |
такое направление мыслей,
чувств и желаний, которое расценивает жизнь отдельного человека (в широком
смысле – также и жизнь отдельной особо ценной группы, напр. семьи) как более
важную, чем жизнь больших ассоциаций и общества в целом; тип мировоззрения,
сутью которого является, в конечном счете, абсолютизация позиции отдельного
индивида в его противопоставленности группе, коллективу, обществу в целом;
обособленность человека от какого-либо сообщества, непринятие норм и установок
этого сообщества. Декларация прав человека признает за индивидом частные
права, так что никакое государство не имеет морального права их недооценивать
(доступ граждан к необходимому минимуму жизненных благ, осуждение казней и
негуманных процессов, неприкосновенность человеческого жилья и т.д.).
Доведенный до крайности, индивидуализм превращается в систематическое
выступление «индивида против власти» и в анархизм. Проблема философии права
(общественного договора Руссо, философии права Канта и Фихте) состоит в том,
чтобы примирить индивидуальные свободы с общественной необходимостью: такое
примирение мыслится в терминах «влияния» (государство должно «оказывать
влияние» на индивидов – при этом влияние определяется как действие свободы
одного на свободу другого, а не насилие над ним. В основе индивидуализма лежит признание
абсолютной ценности, неповторимости, уникальности личности, обладающей
творческими способностями и возможностями. Индивидуализм не означает права
нарушать законы, общепринятые нормы морали, если, конечно, они не унижают
достоинство и честь других людей, а, наоборот, предполагает развитое чувство
ответственности за свои мысли и поступки. При чрезмерной абсолютизации
позиций отдельного индивида в его противопоставлении другому индивиду, обществу
в целом индивидуализм может перерасти в эгоизм и эгоцентризм. Теоретический индивидуализм признает
реальность вообще только индивидуального (см. Номинализм), иначе говоря, реальность собственного сознания, или
Я (см. Солипсизм), и поэтому
отрицает возможность обязательных для всех положений, или взглядов (см. Субъективизм). Этико-политический
индивидуализм (см. Анархия, Эгоизм,
Либерализм) рассматривает индивида как самоцель, а в счастье и
всестороннем развитии отдельной личности
он видит конечную цель; в- частности, общество и государство он
рассматривает только как вспомогательные средства для достижения индивидом
цели. Широко распространенными разновидностями этико-политического
индивидуализма являются хозяйственный индивидуализм, предоставляющий
хозяйственную жизнь свободной игре сил (см. Laissez
faire), и педагогический
индивидуализм, который строит воспитательную работу на принципе учета
индивидуальных особенностей воспитанника, считая, что настоящее товарищество
возможно лишь между всесторонне развитыми индивидами. Социологический
индивидуализм утверждает, что общественные процессы совершаются благодаря
взаимодействию индивидов, в противоположность солидаризму
или универсализму, который
рассматривает общественные явления в их целостности; см. также Социализм. В эпоху Возрождения
индивидуализм сыграл положительную роль в освобождении личности от пережитков
феодализма и влияния католической церкви. |
|
Индивидуализм и холизм |
(в социальном познании) (от лат. individuum — особь; англ. holism,
от греч. holos — целое) — методологические,
онтологические и ценностные установки, противостояние которых отразилось в
стиле исторических, социологических и экономических концепций в 20 в. В онтологическом
плане индивидуализм (И.) полагает, что общество состоит только из людей и их
действий, а к.-л. надындивидуальных сущностей или субстанций не существует
(социальный атомизм). Сторонники же холизма (X.) считают, что хотя социальные
целостности зависят от действий и установок индивидов, онтологически они не
тождественны этим действиям, а управляющие ими законы не редуцируемы к
закономерностям поведения индивидов. Ряд философов и социальных теоретиков
(Л. фон Мизес, К. Поппер, Ф.А. Хайек и др.) связывают
X., «коллективизм» с определенной ценностно-идеологической позицией:
враждебностью к политическому и экономическому либерализму, приверженностью к
различного рода тоталитаристским и социалистическим идеологиям, а также идеям
планирования социально-экономического развития. Хотя типичность таких связей
нельзя отрицать, они не являются неизбежными. Классическим примером иной т.зр. может быть Т. Гоббс с его методологическим И.,
совмещающимся с политическим абсолютизмом. В современных дискуссиях оппозиция И. —
X. трактуется прежде всего как методологическая проблема. Методологические
индивидуалисты требуют, чтобы социально-исторические и экономические «макрособытия» объяснялись через совокупности или
конфигурации действий, установок, диспозиций, связей и обстоятельств
отдельных индивидов. Нередко такое требование обосновывается ссылками на
естественные науки, в которых решающий прогресс был достигнут, когда
макроскопические характеристики и качества веществ и процессов стали
объясняться через свойства микрочастиц — атомов и молекул. В социальном
познании аналог этому методологические индивидуалисты находят в
парадигматических сдвигах в экономической науке, перешедшей в 19 в. от холистских рассуждений о «богатстве нации» и макрохарактеристиках рынка к их объяснению через
диспозиции и рациональные выборы индивидуальных производителей и потребителей
товаров. В ответ сторонники методологического X. указывают на то, что в
естествознании с отказом от классической механистической парадигмы в 20 в.
широко распространились холистские (волновые
концепции, теории поля и т.п.) способы объяснения, а методологический И.
маржиналистской экономической теории был потеснен теорией Д.М. Кейнса с ее
центральными понятиями национального дохода и сбережений, которые отражают
системные, макроскопические процессы. Сходное противостояние имеет место и в
методологии теоретической социологии, где оно восходит к оппозиции
методологического И. М. Вебера с его установкой на объяснение общественных
явлений через социальные действия людей и методологического коллективизма Э.
Дюркгейма с его известным требованием рассматривать их как «вещи», как
коллективные явления, не редуцируемые к сознанию и действиям индивидов. Бхаскар Р. Общества // Социологос. М., 1991. Вып. 1; Поппер К. Нищета историцизма.
М., 1993; Мизес Л. фон. О некоторых
распространенных заблуждениях по поводу предмета и метода экономической науки
// Теория и история экономических и социальных институтов и систем. М., 1994.
Вып. 4. Научный метод. |
|
Индивидуализм социальный |
направление мыслей, чувств и действий,
при котором жизнь отдельного человека (а также тех отдельных узких групп, в
которых протекает его жизнедеятельность) оценивается как более ценная, чем
жизнь больших ассоциаций и общества в целом. И., ставящему личность над большими
коллективами, противостоит коллективизм, подчеркивающий неоспоримое
главенство общества, гос-ва, нации или класса над индивидом. Под И.
понимается также социальная система, не имеющая перед собою задачи решительно
перестроить общество ради какой-то универсальной, обязательной для всех цели
и допускающая в широких пределах независимость индивидов. И. может
существовать как в форме теории, так и в форме реального
индивидуалистического общества, возможно, не руководствующегося в своей
жизнедеятельности никакой теорией. Примерами индивидуалистических обществ
являются др.-греч. гос-ва (и прежде всего афинская демократия) и современные капиталистические
общества. Термин «И.» («индивидуалистическое
общество») стал широко употребляться в противопоставлении термину
«коллективизм» («коллективистическое общество») с кон. 19 — нач. 20 в., когда
вопрос о выборе между капитализмом и социализмом — ведущей формой
современного коллективизма — начал превращаться из чисто теоретического в
дело реальной социальной практики. Коллективизм и И.
какдве крайние, полярные формы социального
устройства противопоставляются Г. Лебоном, Э. Дюркгеймом, К. Поппером, Ф.А.
Хайеком, З. Бжезинским и др. (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое
общество). |
|
Индивидуалистическое общество и
коллективистическое общество |
одна из основных оппозиций истории и
философии истории. Индивидуалистическое общество (И.о.)
не ставит перед собой задачу решительной перестройки общества ради достижения
универсальной, обязательной для всех цели и допускает в широких пределах
независимость индивидов. Коллективистическое общество (К.о.)
представляет собой социальную систему, стремящуюся с помощью любых средств,
включая и насилие, радикально преобразовать общество во имя достижения некой
единой, всеподавляющей цели и отрицающую во имя
этой цели автономию индивидов. Примерами И.о.
могут служить Др. Греция, и прежде всего антич.
демократия, а также капиталистические общества, начавшие утверждаться в Зап.
Европе в 17 в. К.о. являлись др.-егип., др.-кит., шумерская, араб., андская, майянская и др. культуры. Коллективистическими по своей
природе были западноевропейское феодальное общество и российское общество
вплоть до 20 в. В ряде европейских стран И.о. в 20
в. были замещены на довольно длительный период коллективистическими. Слово «коллективизм» в обычном, или
повседневном, его смысле означает нечто позитивное, общественно ценное,
поскольку без многообразных коллективов и тех или иных коллективных действий
общественная жизнь невозможна. Слово «индивидуализм» обычно означает что-то
негативное: уход от общих, коллективных забот в сферу частных,
индивидуальных, быть может, даже эгоистических интересов. Скрытый оценочный
характер «коллективизма» и «индивидуализма» не может быть, однако, доводом
против их использования в новых значениях. Превращаясь в термины языка науки,
данные слова становятся оценочно нейтральными и перестают относиться к т.н.
оценочным словам, подразумевающим позитивную или негативную оценку. И.о. и К.о. как две крайние, полярные
формы социального устройства противопоставляются Э. Дюркгеймом, К. Поппером,
Ф.А. Хайеком, П.А. Сорокиным, К. Ясперсом, Р. Ароном и др. Дюркгейм различает две формы
солидарности людей, составляющих общество: механическую и органическую, или
солидарность вследствие сходства и солидарность, опирающуюся на
дифференциацию индивидов. Две формы солидарности соответствуют двум
противоположным формам общественной организации. В архаическом обществе
преобладает, напр., механическая солидарность, в капиталистическом обществе
господствует органическая солидарность. Поппер проводит различие между закрытым
и открытым обществом; первое он называет также «коллективистическим», второе
— «индивидуалистическим». К закрытым обществам относятся племенное общество,
средневековое общество, современный тоталитаризм; открытыми являются
др.-греч. общество и современное зап. общество. Закрытое общество можно
охарактеризовать как магическое, а открытое — как рациональное и критическое,
в первом индивиды жестко связаны традицией или заранее выработанным планом,
во втором они вынуждены принимать личные решения. Хайек выделяет два основных типа
социальных систем, или «порядков»: сознательные и спонтанные. Сознательные
«порядки» рождены разумом человека и действуют по заранее выработанным
планам, направленным на достижение ясно очерченных целей. Спонтанные порядки
складываются стихийно-исторически, не воплощают конкретного замысла и не
контролируются из единого центра. Примерами сознательных порядков могут служить
армия и промышленные корпорации; спонтанными порядками являются такие
самоорганизующиеся и саморегулирующиеся системы, как язык, мораль, рынок.
Современное зап. общество представляет собой сложное переплетение многих
спонтанных порядков. Это общество, основанное прежде всего на принципе автономии
и независимости личности, Хайек называет «индивидуализмом» и
противопоставляет его социализму и иным формам коллективизма. Различные виды
коллективизма по-разному определяют природу той единой цели, к которой должны
направляться все усилия общества. «Но все они расходятся с либерализмом и
индивидуализмом в том, что стремятся организовать общество в целом и его
ресурсы в подчинении одной конечной цели и отказываются признавать какие бы
то ни было сферы автономии, в которых индивид и его воля являются конечной
целью» (Хайек). Двумя современными формами коллективизма являются социализм,
тяготеющий к марксизму, и национал-социализм, или нацизм. Сорокин выделяет два крайних типа
общественного устройства, один из которых решительно ограничивает
вмешательство гос-ва в жизнь общества и предоставляет максимальную свободу
индивидам, а другой, напротив, до предела расширяет функции гос-ва и подвергает
его цензуре все, включая даже частную жизнь индивидов. Общество свободного
типа предполагает благоприятные внешние и внутренние условия для своего
существования; тотальное огосударствление и планирование являются ответом на
острый кризис, угрожающий самому существованию общества. Крайние типы
общества редко реализуются в чистом виде; большинство реальных обществ находится
между этими двумя полюсами. Ясперс констатирует, что в современном
мире есть две основополагающие тенденции, способные стать истоками
человеческого выбора: либо мы сохраняем право свободного выбора, верим в возможности,
которые появляются в свободном столкновении различных сил, какие бы ситуации
при этом ни возникали; либо мы живем в тотально планируемом мире, в котором
гибнут духовная жизнь и человек. Первый вариант — это демократическое
общество с рыночной экономикой, второй вариант — общество с тотальным
планированием. Планирование всегда было присуще человеческому существованию.
Что опасно, так это тотальное планирование, когда гос-во подчиняет своему
ведению не только экономику страны в целом, но и весь строй человеческой
жизни. «Тотальное планирование не может быть ограничено... хозяйственной
сферой. Оно становится универсальным фактором жизни людей. Регулирование
хозяйства ведет к регулированию всей жизни как следствию сложившихся в этих
обстоятельствах социальных условий» (Ясперс). Тотальное планирование
неизбежно завершается централизованным управлением всей жизнью. Альтернативу
«общество свободного выбора — общество тотального планирования» Ясперс не
пытается, однако, распространить на все периоды истории. И.о. и К.о. можно рассматривать как два
универсальных, сохраняющихся во все эпохи полюса человеческой истории. Всякое
конкретное общество или находится на одном из этих полюсов (в
непосредственной близости от него), или, что бывает гораздо чаще, с той или
иной силой тяготеет к одному из полюсов. Формы индивидуализма и коллективизма
меняются от эпохи к эпохе, отдельные общества дрейфуют от индивидуализма к
коллективизму и наоборот — но две крайние возможности, между которыми
разворачивается история, остаются почти неизменными в своей глубинной сути. Индивидуалистическое или
коллективистическое устройство общества определяет все сколь-нибудь
существенные характеристики социальной жизни, начиная с гос-ва, прав личности
и ее автономии и кончая культивируемыми в обществе формами любви. Выделение индивидуализма и коллективизма
как двух чистых форм (полюсов, идеальных типов) устройства общества не
означает, что мировая история представляется как арена никогда не затихающей
борьбы между данными формами. Индивидуализм и коллективизм противостоят друг
другу как способы общественного устройства, но из этого не следует, что они
непременно ведут открытую или тайную войну друг с другом. И.о.
и К.о. вполне могут мирно сосуществовать. Об этом
говорит и современная, и почти вся предшествующая история. Противостояние
индивидуализма и коллективизма сделалось особенно острым и дошло до войны
только в 20 в., когда мир стал особенно тесным, а коллективизм (в его
национал-социалистической и коммунистической формах) особенно агрессивным.
История не движется борьбой коллективизма с индивидуализмом точно так же, как
она не движется ни борьбой классов, ни борьбой наций. Двухполюсность, или биполярность, человеческой
истории несовместима с идеей гомогенности исторического времени, вытекающей
из метафизики Просвещения, а затем и марксизма. Неоднородность развития
отдельных обществ и регионов, тяготение их то к одному, то к другому из
полюсов истории вызваны изменчивостью факторов духовной и материальной жизни
конкретных обществ, плюрализмом культур и цивилизаций, многообразием социально-исторического
опыта и т.п. С т.зр. общего
типа взаимодействия общества и природы в истории отчетливо выделяются четыре
основные эпохи (ступени, формации и т.п.): первобытное общество, древнее
аграрное общество, средневековое аграрно-промышленное общество и
индустриальное общество. Это придает истории линейно-стадиальный характер. В
каждую из эпох существуют одна или несколько цивилизаций, характеризующихся
специфической, сложной, иерархически упорядоченной системой отношений: явных
и неявных запретов, повелений, принципов и категорий теоретического и
практического освоения мира. Разные формы одной и той же цивилизации могут
быть названы культурами. В зависимости от свойственных цивилизации стиля
мышления, строя чувств и способа организации коллективной деятельности она
является или индивидуалистической, или коллективистической, или тяготеет к
одному из данных двух полюсов. В частности, существовали: древние К.о. (Др. Египет, Др. Китай и др.) и древние И.о. (Др. Греция и Др. Рим); средневековые К.о. (западноевропейский феодализм и др.) и средневековые
И.о. (средневековые города-республики); современные
И.о. (капиталистические) (Зап. Европа, Северная
Америка и др.) и новейшие К.о. (коммунистическая
Россия, нацистская Германия и др.). Первобытное общество является
примитивно-коллективистическим: оно не делит мир на реальный и теоретический,
исключает индивидуальную свободу и личный выбор, но не формулирует и не
обосновывает той цели, ради которой это делается. К.о. одной эпохи, даже находящиеся в разных частях света и не
связанные между собой, обнаруживают удивительное и далеко идущее сходство,
начиная со способов мышления и строя чувств и кончая формами коллективных
действий, собственности, идеологии, искусства и т.д. Точно так же обстоит
дело с И.о., относящимися к одной и той же эпохе.
Напр., др.-егип. и
др.-кит. общества сходны друг с другом во многих даже конкретных деталях
социальной жизни. Точно так же похожи друг на друга, вплоть до частностей,
коммунистическое и нацистское общества. Родство др.-греч.
и др.-рим. обществ очевидно. Более примечательно то, что все К.о., принадлежащие к разным историческим эпохам,
обнаруживают глубинное, но тем не менее несомненное сходство между собой.
Разделенные иногда тысячелетиями, они демонстрируют очень похожие друг на
друга стили теоретического мышления, настрои чувств и способы коллективной
деятельности. Но если в случае К.о. одной эпохи можно
говорить о содержательном сходстве их мышления, верований, действий и т.д.,
то применительно к К.о. разных эпох речь должна
идти о формальном, или структурном, сходстве. Если каждая новая эпоха воспроизводит
индивидуализм и коллективизм, хотя и в новой форме, это означает, что ход
человеческой истории не является прямолинейным движением по пути прогресса, в
частности, он не является, вопреки Марксу и его сторонникам, последовательным
восхождением от предыстории человеческого общества к его истории, наиболее
полно отвечающей «сущности человека». При истолковании истории как движения
между двумя полюсами вопрос о совершенном устройстве общества утрачивает свой
финалистский смысл. Никакого завершения истории в форме идеального общества
не существует. Индивидуализм, в частности капитализм, совершенен, если он
требуется условиями существования общества. В др. время и в иных обстоятельствах
более совершенным оказывается уже коллективизм или какая-то форма
общественного устройства, промежуточная между ясно выраженными
индивидуализмом и коллективизмом. Проблема классификации цивилизаций и
культур остается пока открытой, и ее решение требует учета длительной
временной протяженности и исторической связности. Выделение исторических эпох
и противопоставление друг другу И.о. и К.о. как двух полярных типов цивилизаций позволяет
уточнить оба центральных понятия истории — понятие длительной временной
протяженности и понятие исторической связности. Индивидуализм и коллективизм
не только универсальны и хорошо различимы, но и в определенном смысле
измеримы, и потому могут служить необходимой для изучения истории единицей
исторического времени. С т.зр.
концепции двухполюсной и гетерогенной истории историческое развитие имеет
следующие черты. История является стадиальной и складывается из качественно
различных эпох; история полярна, так что эволюция
отдельных обществ протекает между двумя постоянными полюсами; история в целом
линейна в том смысле, что эпохи следуют друг за другом в строгой
последовательности, однако развитие отдельных обществ является нелинейным,
поскольку они способны переходить от индивидуализма к коллективизму, и
наоборот; история направленна в двух смыслах: она ведет к возрастанию власти
человека над природой и к постепенному формированию из историй отдельных обществ,
культур и цивилизаций единой мировой истории. Представление об истории как линейно-стадиальном
развитии человечества, разворачивающемся между двумя постоянными полюсами,
может рассматриваться как соединение в единой общей схеме т.н. формационного
и цивилизационного подходов к истории. Формациям соответствуют при этом
исторические эпохи, цивилизациям соответствуют индивидуалистические,
коллективистические и промежуточные между ними общества, существующие в
каждую из эпох (см.: Философия истории, Цивилизация, Эпоха). Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы
философии. 1990. № 10—12; Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992.
Т. 1— 2; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Ясперс К. Смысл и
назначение истории. М., 1994; Ивин А.А. Философия истории. М., 2000. |
|
Индивидуальная психология |
так называет Альфред Адлер свою
психологическо-терапевтическую систему; он исходит из гипотезы, что все
человеческое поведение может быть понято из стремления к власти и влиянию.
Уже в первые годы жизни ребенок сознает размеры своих способностей, и, если
только он не может отстоять свою индивидуальность, особенно перед превосходством
взрослых, которые насмешкой или строгостью подавляют ее, им овладевает
чувство сознания своей неполноценности. Позже это же чувство неполноценности
(«комплексы») может быть порождено несовершенствами в смысле социального
положения человека или положения его внутри общностей (школа, родство,
рабочий коллектив и т. д.). Отсюда возникает либо стремление к возвеличению,
которое направлено к достижению чувства превосходства над природой и людьми
(компенсация путем тирании домашних, заносчивости, мании величия), либо уход
от проблемы путем «бегства в болезнь», злоупотребления беспомощностью и т.
д., что приводит или может привести, так же как и
тенденция к самовозвеличению, к нервному заболеванию и социальной
неполноценности. Задача индивидуальной психологии заключается в том, чтобы
найти направляющую жизненную линию «нервозного характера» и исцелить его
методом ободрения (см. Глубинная
психология). |
|
Индивидуальная этика |
часть этики, касающаяся
только индивида, в отличие от общественной этики (см. Социальная этика). Индивидуальная этика рассматривает группу,
сообщество как нечто привходящее, побочное по отношению к природе человека,
который призван утверждать свою индивидуальность и нравственность вопреки
внешним социальным зависимостям. |
|
Индивидуальность |
(от лат. individuum — неделимое, особь) — 1) совокупность
характерных особенностей и свойств, отличающих одного индивида от другого;
своеобразие психики и личности индивида, её неповторимость, уникальность.
Индивидуальность проявляется в чертах темперамента, характера, в специфике
интересов, качеств перцептивных процессов. Индивидуальность характеризуется
не только неповторимыми свойствами, но и своеобразием взаимосвязей между
ними. 2) В отличие от личности специфическое, неповторимое в индивиде.
Предпосылкой формирования человеческой индивидуальности служат
анатомо-физиологические задатки, которые преобразуются в процессе воспитания,
имеющего общественно обусловленный характер, порождая широкую вариативность
проявлений индивидуальности. Существует мнение, что индивидом рождаются,
личностью становятся, а индивидуальность отстаивают. (А.С. Асмолов). Индивидуальность как
таковая имеет идеальный ценностный характер, т.е. индивидуальная ценность
независима от реальной личности. Этическая ценность личности состоит в
сохранении верности самому себе, в подлинности и положительности ее сущности.
В широком смысле она равнозначна кантовскому интеллигибельному характеру. Осуществление этой этической
ценности, т.е. самоосуществление личности, есть добродетель. Но эта добродетель
как таковая недостижима, достигнуть ее можно только благодаря индивидуальному
осуществлению основополагающих ценностей (добра, благородства, совершенства,
чистоты). Ответственность индивида за свое самоосуществление как личности
совпадает с ответственностью за все, что находится в сфере его свободы и
власти. В частности, индивидуальный «этос» (Ethos – нравственная ценность личности) состоит в
основном направлении, избираемом в процессе самоосуществления
основополагающих ценностей, т.е. он характеризуется формой, в которой
совершается действие при наличии однопорядковых
ценностей (см. Этика). В
соответствии с этим личность аксиологически автономна (см. Императив, Man). Исторически «великая индивидуальность» отнюдь не
должна быть особенно добродетельной, но всегда должна облекать свойственное
ей главное направление осуществления ценностей в особенно яркую и эффектную
форму. Величие индивидуальности заключается в специфике отношения к царству
ценностей. Привлекательность истинной индивидуальности состоит в том, что
перед живущим вместе с ней человеком она, с одной стороны, открывает новое
царство ценностей, а с др. стороны, устойчивую и ясную структуру. |
|
Индивидуальное сознание |
сознание индивида, личности
как представителя социальной общности, сочетающего в себе общие (групповые) и
индивидуальные интересы, взгляды, представления. |
|
Индивидуальные страсти |
как
движущие силы и инструменты истории. Моралисты различают страсти, которые
скорее можно назвать хорошими, и страсти, которые можно отнести к плохим (скупость,
ненависть), в зависимости от их объекта: вдохновенные страсти, порождающие
энтузиазм (от греч. – быть в Боге) и творчество, и слепые страсти, приносящие
с собой фанатизм. Психологи здесь различают тех одержимых страстью, что не
воспринимают ничего за пределами своей страсти, от фанатика, который хочет
заставить другого разделить его страсть любым путем, будь то даже насилие.
Социолог заметит здесь, что всякая страсть, стесняющая жизнь в обществе,
будет считаться плохой либо даже безумием, тогда как тот одержимый страстью
человек, что служит обществу или его изменению, будет квалифицирован как
«человек, служащий идеалу». Всегда оказывается так, что «ничего великого в
мире не совершается без страсти» (Гегель, «Разум в истории», 1830) и что
страсти являются движущими силами истории и творческих свершений. Все
индивиды обладают своими частными страстями, самые распространенные из
которых – деньги, почести и власть. Во всеобщей истории «страсти также
составляют активный элемент», но за ними и с их помощью реализует себя Идея,
т.е. общая эволюция мира в направлении лучшего общественного устройства.
Частные страсти будут в таком случае бессознательными инструментами
осуществления разума и мудрости в истории. |
|
Индивидуация |
разделение всеобщего на индивиды, на особенное. Принцип индивидуации (principium individuations) – основа существования особей или особенного. С
понятием индивидуации связаны две проблемы: 1) почему индивидуация имеет
место, почему единство действительного не остается неделимым? 2) существовала
ли индивидуация действительно с самого начала, а если нет, то откуда и
благодаря чему она возникла? Аристотель видит принцип индивидуации в
многообразии определенности (качественности) и состояния вещества, так же и Фома
Аквинский. Локк и Шопенгауэр считают, что принцип индивидуации мог быть
данным во времени и пространстве. Шеллинг видит основу индивидуации в
греховном отпадении от Бога. Лейбниц рассматривает мир как состоящий из
индивидов (монад). |
|
Индивидуум |
(лат. – нерасчленимое) –
особь («единственное»), которая не может быть расчленена без потери ее
самобытности, ее индивидуальности и
ее собственного бытия, основанных только на ее целостности. Строго говоря,
это определение может быть принято только для высших животных, включая
человека (см. Видовая душа), тогда
как, напр., некоторые растения можно разделить на части и каждая часть будет
самостоятельной. «Применимость термина «индивидуум» начинается лишь там, где
существует определенное отношение между единством целого и множеством частей,
где части делают необходимой определенную замкнутую форму целого или цель
целого делает необходимым определенное объединение частей и где поэтому
единство не является произвольным и случайным» (Зигварт,
Логика, 1909, т. II, с. 224). Трудность
определения понятия индивидуума заключается особенно в том, что в своей
единичности и особенности индивидуум вообще не поддается описанию с помощью
общих отвлеченных признаков, вследствие чего уже философы средневековья
вынуждены были сказать: Individuum est innefabile (лат.,
«индивидуум есть невыразимое»). Начиная с конца средних веков понятие
индивидуума все более и более приобретает значение человеческого индивидуума.
Под этим понимается человек как самостоятельное, одаренное разумом существо
(см. также Я), которое может само
распоряжаться собой, но одновременно во внешних своих отношениях является и
носителем общечеловеческих достоинств. См. также Индивидуализм. |
|
Индийская философия |
комплекс
индийской философии, представляющий собой интерпретацию и переложение
ведических гимнов, созданных пять тысячелетий назад. Сами же они представляют
собой не что иное, как попытку выработать полное и всеобъемлющее видение
истины, попытку, давно предпринятую «отдаленными предками». Принцип индийской
философии в том, что абстрактное знание само по себе не имеет никакой
ценности, если оно не приводит нас к опыту истины. Первичными формами выражения
здесь были «заклинания» (мантра), затем «притчи» (Упанишады), «ритуалы»
(Брахманы), «техника» (йога), а вместе с Ауробиндо современная философия
нашла себе дискурсивное и рациональное выражение. Доктрина мудрости, при всем
при этом не впадающей в иррационализм, в индийской философии, всегда
представляла собой большой соблазн для евразийской и западной мысли. Также как и кит., с древнейших времен развивалась
непрерывно, без крутых поворотов, подобных тем, какие пережила часто менявшая
направление своего развития западная философия. Ее древнейшие, и сегодня
считающиеся святыми документы содержатся в ведах (до 1500 до Р. X.).
Почти вся литература по инд. философии написана на языке знатоков искусства и
ученых – на санскрите. Поскольку большая часть изменений в инд. философии
была связана с комментированием основных, признанных авторитетными текстов,
старые европейские философские исследователи полагали, что инд. философию
следует определить как предысторию философии, в то время как в
действительности ее развитие шло параллельно с развитием западной философии,
хотя и в др. формах. Подобно европейской философии до 18 в., инд. философия
также занималась преимущественно религиозными проблемами, однако она уделяла
больше внимания размышлениям над познанием трансцендентного. Поскольку
индийцы верят в вечность циклически возобновляющегося мирового процесса, они
не создали собственно философии истории. Эстетика и учение об обществе и
государстве являются у них особыми, отдельно стоящими науками. В своем
историческом развитии инд. философия распадается на три периода: 1) ведийский
период (1500-500 до Р. X.), 2)
классический, или брахмано-буддийский (500 до Р.Х.-
1000 после Р. X.), и 3) период послеклассический, или индуистский (с 1000). 1.Ведийский период.
Мировоззрение ригведы и др. вед, а также
брахманизма (тексты о жертвоприношениях, с 1000 до Р. X.) представляет собой крайний плюрализм: боги, люди,
животные, растения, элементы, времена года, страны света, жертвоприношения,
качества, части тела, духовные способности и т.д. – все являются наделенными
жизнью субстанциями, которые связаны друг с другом, взаимно проникают друг в
друга и могут превращаться одна в
другую, что достигается посредством магических действий. Число этих
возможностей уменьшается, поскольку мы все больше и больше обнаруживаем их
генетическое отношение друг к другу: каждый огонь есть проявление Бога огня,
каждый глаз – проявление Бога солнца и т.д. (примитивный платонизм). Мир и
его явления рассматриваются как совершенствование первичной сущности
(пуруши). В философских трактатах упанишад (тайное учение, с 800 до Р. X.) учение о всеобщем единстве находит свою
действительную для всего позднейшего времени форму во взгляде, что в основе
космоса лежит вечно сущее – Брахман, из которого развилось все существующее и
которое тождественно вечному внутреннему ядру индивида, Атману. Там же
развивается теория о переселении душ, о сказывающемся впоследствии действии
хороших и дурных поступков – карме, которая обусловливает новое существование
живого существа, как и страстное желание вырваться из кругооборота
повторяющихся рождений – сансары – благодаря аскетизму и приобретению высшего
познания – решающего фактора всей последующей истории духа. 2. Классический период. В
течение этого периода проявляется интерес к этическим проблемам. Агностики,
материалисты и фаталисты выступают против брахманов и реформистов. Наряду с
брахманизмом выступают теперь вероучения буддизма и джайнизма, которые
отрицают авторитет вед и превосходство наследственной касты священников. В результате
возникают системы, которые наносят им поражение, основываясь на материалах
священных текстов. Внутри брахманизма возникают 6 «даршан» (способов
воззрения), которые все считаются равноправной формой толкования истины. а)
Миманса («разъяснение» ведийского текста о жертвоприношениях) имеет дело с
объяснением ритуала, но по своим методам может быть отнесена к атеистическим
плюралистским системам, б) Веданта (завершение «Вед») в "Брахма-сутре»,
базирующейся на упанишадах и «Бхагавадгите», учит о возникновении мира из
Брахмы; отдельные души через познание или любовь к Богу – бхакти – достигают
спасения, достигают единения с Богом, не сливаясь с ним. Находясь под
влиянием идеализма позднебуддийской философии, Шанкара (ок.
800) дает текстам новое толкование, которое расценивает прежнее учение о
реальном превращении Брахмы лишь как низшую ступень истины, как видимость
истины; в действительности все многообразие есть иллюзия (майя), отдельные
души идентичны неизменной Брахме. в)Санкхья («разумное взвешивание», или
«перечисление») проповедует атеистический плюрализм: первовещество
только по видимости связано со своего рода душой-духом; преодоление этой
иллюзии гарантирует освобождение, г) Иога
(напряжение, тренировка) есть практика созерцания; ее теоретической основой
служит санкхья, однако ею признается и личный Бог. д) Hьяя
(правило, логика) – учение о формах мышления, разработавшее пятичленный
силлогизм. В одну систему с йогой слилась е)Вайшешика,
которая стремилась установить различия между всем, что противостоит нам во
внешнем и внутреннем мире. Вайшешика развивала учение о категориях и
атомистику; будучи теистической, она видела освобождение человека в отделении
души от всего материального и превращении ее в орган мышления. Джайнизм и
буддизм – атеистические вероучения. Тогда как первый признает вечные духовные
монады и материальные сущности, второй отрицает бытие неизменной субстанции.
Личность и познаваемый ею мир рождаются благодаря взаимодействию закономерно
возникающих преходящих факторов – дхарм.
Признание того, что нет никакого неизменного индивида, а есть лишь поток
взаимодействующих дхарм, является предпосылкой для достижения нирваны. Крайнему плюрализму раннего
буддизма, плюрализму хинаяны, или «малой колесницы», противоположен монизм
махаяны, или «большой колесницы». Согласно «среднему учению» Нагарджуны (1 – 2 вв.), дхармы не обладают истинным
бытием, ибо они преходящи; реальна лишь непостижимая, доступная только
созерцанию «пустота». Сансара и нирвана с высшей точки зрения на
действительность являются одним и тем же. В более позднем учении Асанги и Васубандху (3-4 вв.) о
«единственности сознания» буддизм сближается с ведантой в том, что
рассматривает духовное как конечное бытие, воспринимаемое через йогу, когда
внешний мир познается как проекция сознания. 3. Индуистский период (с
1000). Буддизм в Индии угасает, джайнизм теряет свое значение. Веданта и ньяя-вайшешика еще продолжают развиваться; характерно
прежде всего возникновение реалистических вишнуистской
и шиваистской систем, которые в схоластической
форме пытались доказать, что Брахман брахманистских
сутр и есть Бог Вишну, или Шива. Над этими учениями отчасти господствовали гпантризм и шактизм.
С 1000 под влиянием ислама возник ряд монотеистических вероучений (кабирпантхи, сикхи), с 19 в. под влиянием
западноевропейской мысли – такие учения, которые представляют собой
модернизированный теизм, или пантеизм (Брахма-самай,
Арья-самай, учения Тагора, Ганди, Ауробиндо Гхоша). Современная инд. философия (С. Радхакришнан) прилагала усилия, чтобы соединить инд. и
западное понятия блага. На инд. философии основывается вызванная к жизни
Еленой Блаватской теософия
(теософское общество было основано в 1875, местопребывание – Адьяр, около Мадраса) и отходящие от нее направления
(антропософия и др.). |
|
Индифферентизм религиозный |
игнорирование
религии при решении человеком социальных, научных или нравственных проблем, а
также безразличие к отдельным положениям религии при сохранении религиозного
мировоззрения. Религиозный индифферентизм является одной из форм свободомыслия.
|
|
Индифферентность |
равнодушие,
безучастность, безразличие |
|
Индифферентность стоиков |
мужественное (с опорой на
ресурсы внутреннего мира человека) противостояние неизбежности, судьбе, року.
|
|
Индолентность |
(от лат. in – не и dolere – болеть) – нечувствительность, способность
притупленно ощущать боль; см. также Самоопределение,
самоназначение. |
|
Индуизм |
возникшая только в течение последнего
тысячелетия, широко распространенная в настоящее время религиозно-социальная
система хинду в Западной Индии; совокупность всех ритуалов, религиозной
практики и религиозных взглядов, традиций и мифологии, санкционированных
священными книгами (см. Веды) и
предписаниями брахманов. Корни индуизма восходят к древнеиндийской религии –
брахманизму, генетическая связь с ним проявляется в том, что наиболее
почитаемыми божествами и сейчас является троица брахманизма: Брахма
(созидатель), Вишну (хранитель) и Шива (творец, хранитель, и разрушитель
одновременно). Его основой является кастовый строй (см. Касты) и определяемое последним господствующее положение
брахманов (индийских священников). Главные боги – Вишну и Шива; первый
является в образе Рамы и Кришны. Индуизм не является общепризнанным
исповеданием. Для хинду он есть «санатана дхарма» –
вечный закон, ибо он существует испокон века и всегда будет существовать. Для индуизма характерен
политеизм, большое значение имеют в нем местные культы, однако общими для
разных его направлений являются: учение о переселении душ, кастовость, культ
коровы. Индуистская философия включает учение об Атмане и Брахмане. Цель
всякого прогресса – освобождение Атмана от природы и слияние его с Брахманом.
Атман, став дживой, т.е. воплощенной душой, подчиняется закону кармы. В
мифологических представлениях индуизма важную роль играют аватары –
воплощения бога в ином боге, человеке или животном. |
|
Индукция |
(от лат. inductio –
наведение) – философский и вообще научный метод постижения реальности,
постижения знания от отдельного, особенного к всеобщему, закономерному, от
единичных фактов к некоторому обобщающему логическому заключению. Индукция
представляет собой скачок в познании, от данных наблюдения, от опытно
сформулированных суждении к общим суждениям. Другими словами, она есть форма
движения мысли, специфический способ логического рассуждения, при котором
мысль от констатации отдельных фактов переходит к приращению знания в виде
некоторых обобщающих суждений.
Противоположность – дедукция. Знание,
приобретенное с помощью индукции, называется индуктивным, процесс его
приобретения – индуцированием; науки, пользующиеся
этим методом, – это индуктивные науки, а открытые с его помощью законы –
индуктивные законы. Метод индукции в простейшем случае: из того, напр.,
обстоятельства, что S и P (временным или пространственным образом) были
связаны между собой, будь то один раз или больше, заключают, что они
постоянно связаны или будут связаны. Это заключение является, конечно, лишь
вероятным, но не абсолютно достоверным. Индуктивным выводом является, напр.,
следующий: «Золото, серебро, железо и др. суть металлы. Золото, серебро,
железо и др. тяжелее воды. Следовательно, все металлы тяжелее воды». Вывод
был правильным до тех пор, пока не открыли калий. Индукцию как метод
приобретения всеобщего знания из отдельных восприятий знали уже Сократ (в
области морали) и Эпикур; сознательно индукция обосновывается и развивается
Фрэнсисом Бэконом, Юэллом, Джоном Стюартом Миллем и
др. Она состоит в том, что предположение о связи известных явлений, сделанное
на основе наблюдений или возникшее каким-то другим путем, систематически
устанавливается на фактах и приобретает значение большей или меньшей
достоверности. Индукция приводит к всеобщим понятиям и законам, которые могут
быть положены в основу дедукции; особенно большое значение имеет индукция для
естественных наук. Фрэнсис Бэкон говорит в «Новом органоне» (1620), что
эмпирия не поднимается над отдельным, она всегда движется лишь от опыта к
опыту, от наблюдения к наблюдению; напротив, индукция из наблюдений и опытов
выводит причины и общие положения, а потом снова проводит новые опыты и
наблюдения на основе этих причин и общих положений или принципов. |
|
Индустриальное общество |
общество, основанное на
развитии крупного промышленного производства, формирующее соответствующее
модели рынка, потребителя, социальной организации, науки и культуры.
Ориентация людей на постоянный рост объема производства, потребления, знания.
Идея роста и прогресса - «ядро» индустриального мифа или идеологии.
Экстенсивное развитие производства, «механизация» общественных связей,
отношений человека с природой. Ценностно-нормативная система таково общества
всецело ориентирована на личную инициативу, свободу и творчество человека, на
эффективность и рациональность всего его жизненного уклада. Определяющими
характеристиками индустриального общества являются: 1. Возникновение
целостной нации-государства, организованной на основе общего языка и
культуры, рост индивидуализма и свободы граждан; 2. Коммерциализация
производства, замена феодализма капитализмом индустриальным обществом) и уход
в прошлое существования натурального хозяйства; 3. Преобладание машинного
производства и организация производства фабричного; 4. Сокращение доли
населения, занятого в сельском хозяйства; 5. Урбанизация населения; 6.
Развитие образования, науки, рост грамотности, сциентистских предпочтений, 7.
Бурный рост применения достижений науки
во всех сферах жизни, особенно в индустриальном производстве; 8.
Возникновение технократического мышления, отождествление мудрости со
знаниями, укоренение парадигмы «Знание – сила». Предшествующие эпохи: первобытное
общество, древнее аграрное общество, средневековое аграрно-промышленное
общество. В наиболее развитых западноевропейских странах переход к И.о. начался примерно в 15 в. и завершился в 18 в. Для И.о. характерны следующие черты: резкий рост
промышленного и сельскохозяйственного производства, невообразимый в
предшествующие эпохи; бурное развитие науки и техники, средств коммуникации,
изобретение газет, радио и телевидения; резкое расширение возможностей
пропаганды; резкий рост населения, увеличение продолжительности его жизни;
значительное повышение уровня жизни в сравнении с предыдущими эпохами; резкое
повышение мобильности населения; сложное разделение труда не только в рамках
отдельных стран, но и в международном масштабе; централизованное гос-во;
сглаживание горизонтальной дифференциации населения (деление его на касты,
сословия, классы) и рост вертикальной дифференциации (деление общества на
нации, «миры», регионы). О радикальности перемен, произошедших
уже в 20 в., говорят, в частности, такие факты: с начала века население
планеты выросло более чем в три раза; в 1900 в городах жило около 10% населения,
к концу века — около 50%; 90% всех предметов, используемых сейчас человеком,
придуманы в последние сто лет; объем промышленного производства в 20 раз выше
в конце века, чем в его начале; люди используют 600 млн автомобилей; запущено
более 4000 искусственных спутников Земли; за 15 лет потребляется столько
природных ресурсов, сколько было использовано человеком за все время его
существования. И.о. является началом формирования единого человечества и,
соответственно, становлением мировой истории в собственном смысле этого
слова. Иногда И.о.
последних десятилетий, добившееся особо эффективного экономического роста,
именуется постиндустриальным. Д. Белл выдвинул идею, что с т.зр. реализации обществом различных технологий
производства в мировой истории можно выделить три главных типа социальной
организации: до-индустриальный, индустриальный и
постиндустриальный. Такое деление истории является, однако, грубым и
поверхностным. В его основе лежит лишь одна черта общественного развития —
уровень экономического роста. В результате последние три столетия истории
оказываются разделенными на две противопоставляемые друг другу эпохи, в то
время как вся предшествующая история, занимающая многие тысячелетия, попадает
в невыразительную рубрику «доиндустриального общества». Само различие между
индустриальным и постиндустриальными типами общества существенно лишь с т.зр. уровня экономического развития. Оно оказывается,
однако, второстепенным, когда во внимание принимается целостная культура
развитых обществ трех последних веков. Постиндустриальное общество — не самостоятельная
эпоха, а лишь современный этап индустриальной эпохи, обладающей несомненным
внутренним единством. В рамках каждой из эпох могут
существовать одна или несколько цивилизаций, которые могут быть разделены в
зависимости от характерных для них стиля мышления, строя чувств и
своеобразных коллективных действий на индивидуалистические,
коллективистические и промежуточные (см.: Индивидуалистическое общество и
коллективистическое общество). Индивидуалистическая цивилизация в И.о. представлена капитализмом, коллективистическая —
социализмом, два варианта которого — коммунизм и национал-социализм. Одна из основных тенденций И.о. — модернизация, переход от традиционного общества к
модернизированному. Эта тенденция сделалась заметной в Зап. Европе уже в 17 в., позднее она
распространилась и на др. регионы. Для традиционных обществ характерны опора
прежде всего на веру, а не разум, на традицию, а не на знание,
пренебрежительное отношение к экономическому росту, к внедрению новых
технологий и управлению экономикой. Модернизирующиеся общества опираются в
первую очередь на разум, знание и науку, проводят последовательную
индустриализацию, резко увеличивающую производительность труда, усиливают
роль управления и, в частности, управления экономикой и придают развитию производительных
сил определенные динамизм и устойчивость. Модернизация ведет к росту
сложности общественной системы, интенсификации коммуникаций, постепенному
формированию мирового сообщества. Процесс модернизации характерен не только
для капиталистических, но и для социалистических стран. Последние также
апеллируют к разуму и науке и стремятся обеспечить устойчивый экономический
рост. Более того, они претендуют на гораздо более эффективную модернизацию,
чем та, которая доступна капиталистическим странам. Модернизация не является
историческим законом, охватывающим все общества и все эпохи. Она
характеризует лишь переход от аграрно-промышленного общества к
индустриальному и представляет собой социальную тенденцию, заметно
усилившуюся в 20 в., но способную угаснуть в будущем при неблагоприятном
стечении обстоятельств (исчерпание природных ресурсов, обострение глобальных
проблем и т.п.). Две фундаментальные оппозиции
(индивидуалистическое общество — коллективистическое общество и традиционное
общество — модернизированное общество) позволяют выделить четыре типа
общественного устройства И.о.: традиционное
коллективистическое общество (Китай, Индия и др.), традиционное
индивидуалистическое общество, модернизированное коллективистическое общество
(коммунистическая Россия, национал-социалистическая Германия и др.) и
модернизированное индивидуалистическое общество (США, Япония и др.).
Современная Россия переходит от коллективистического общества к
модернизированному индивидуалистическому обществу. Данная схематизация показывает неединственность т.н. зап. пути и вместе с тем неединственность социалистического, в частности
коммунистического, выбора. Нет общей дороги, которую должно было бы пройти —
пусть в разное время и с разной скоростью — каждое общество. История И.о. не идет в направлении, когда-то описанном К.
Марксом, — к социализму, а затем к коммунизму. Но она не является и
повторением всеми обществами того пути, который прошли в свое время зап.
страны. Современное человечество не является единым,
однородным целым. Оно слагается из очень разных обществ, находящихся на
разных уровнях экономического и культурного развития. Общества, относящиеся к
разным историческим эпохам, существуют и в настоящее время. В частности,
доиндустриальные, аграрно-промышленные общества широко распространены в
Африке, Латинской Америке и Южной Азии. Общества индустриального типа
существенно различаются по уровню своего развития. Валовой национальный
продукт на душу населения в России и Бразилии в несколько раз ниже, чем в
Италии и Франции, а в последних почти в два раза ниже, чем в США и Японии.
Наличие в современном мире обществ, относящихся к разным историческим эпохам,
и существенные различия между обществами, принадлежащими к одной и той же
эпохе, говорят о том, что каждая эпоха, включая и индустриальную, — это
всегда известная неоднородность и определенная динамика. Эпоха — только
тенденция развития достаточно обширной и влиятельной группы обществ,
способная стать тенденцией развития и многих др. обществ, а со временем,
возможно, и подавляющего их большинства. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV—XVIII
ив. Игры обмена. М., 1988. Т. 2; Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М.,
1991; Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2; Ивин А.А.
Философия истории. М., 2000. |
|
Инженерная деятельность |
деятельность,
направленная на применение научных знаний для создания технических объектов —
сооружений, механизмов, устройств, машин и т. д.— и управления процессом их
изготовления. |
|
Иннервация |
(новолат.)
– нервное возбуждение; управление или, иначе, воздействие на органы чувств,
мышцы, железы и т. д. с помощью нервов. |
|
Инновационная активность |
управленческая
деятельность, учитывающая потребность рыночной экономики в непрерывном
обновлении товаров, услуг, технологий. Проявляется в стремлении побеждать в
конкурентной борьбе за счет новизны, совершенства и качества продукции, в
поддержке творческих, инициативных сотрудников; в готовности к
организационным переменам, к ломке управленческих структур в ответ на
колебания рынка и др. |
|
Инновации |
(нововведения) принимаемые в
контексте общей тенденции вытеснения традиционных, архаичных и кустарных форм
деятельности рационально организованными
– создание и внедрение различного вида новшеств, порождающих значимые
изменения в социальной практике. Различаются социально-экономические,
организационно-управленческие н технико-технологические инновации.
Преодолению социально-психологических барьеров инновационной деятельности
способствуют: 1) учет установок, ценностных ориентаций, этических норм
поведения ее участников; 2) применение социально-психологических методов
активного обучения работников для развития инновационных, творческих
способностей, формирования готовности к восприятию и участию в инновации.
Разработаны соответствующие методики обучения. Инновационная установка коренится в
архетипах зап. фаустовской культуры и восходит к
образу Прометея — похитителя огня. Т.о., И.
предполагают нарушение традиционных запретов и отражают дерзания личности
устроить мир лучше, чем он устроен природой или Богом. В основе инновационной
установки лежит положение, что искусственное, рационально сконструированное
может быть совершеннее естественного и унаследованного. В этом смысле И.
отражают процесс демократизации мира и исчезновение традиционалистского
пиетета перед тайнами мироздания. Этим объясняется историческая последовательность
инновационного процесса. В начале И. охватывают наиболее ценностно
нейтральные сферы, оказывающиеся на периферии идейно-политического и
социокультурного контроля. В частности, это касается технико-экономических
нововведений в рамках материального производства. Не случайно вплоть до нач.
20 в. само понятие технологий связывалось исключительно с производственной
деятельностью, что дало основание аналитикам (Д. Белл, А. Турен)
говорить о буржуазном обществе 19 в. как о дуалистической культуре,
являющейся новационной в производственной сфере и
традиционной во внепроизводственной. Этот дуализм преодолевается в нашу
эпоху, когда И. проникают во все сферы жизнедеятельности и наряду с
производственными И. начинают говорить о социальных, политических, организационно-управленческих
И. Характерна и эволюция статуса носителей
инновационной деятельности. В Средние века и на заре эпохи модерна (15—18
вв.) инициаторами И. чаше всего выступают маргинальные личности и группы, представители
иноплеменных диаспор, занимающихся торговлей и менеджментом. Их готовность к
И. прямо пропорциональна их «неукорененности»,
отстраненному отношению к местным нормам и традициям. Т.о.,
над инновационной деятельностью тяготеет знак социокультурного
«преступления». Настоящая легитимация инновационной активности наступает
после победоносных буржуазных революций в Европе, после которых инновационные
группы стремительно завоевывают влиятельные позиции в обществе, а
традиционалисты переходят к глубокой обороне. Со втор. пол. 20 в. в развитых странах
инновационная деятельность становится не только господствующей
социокультурной установкой, но и особой профессией. Появляются т.н. венчурные
фирмы, специализирующиеся на открытии новых потребностей (рынков) и новых
технологий. К профессиональной инновационной деятельности можно отнести всю
систему научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, которая
охватывает уже не только производственную сферу, но и область социальной
инженерии, организацию технико-производственных комплексов и урбанистических
зон, сферу быта, досуга и межличностного общения. Однако в последнее время в связи с
экологической критикой технической цивилизации и обострением глобальных
проблем статус И. в современной культуре снова проблематизируется.
Естественное в противопоставлении искусственно сконструированному получает
статус более высокого совершенства (престиж естественных продуктов в
сравнении с суррогатами). Сегодня считается, что естественное находится в
хрупкой гармонии с искусственным, незаменимой и нуждающейся в сбережении и
защите. С т.зр. кибернетики критика искусственных
систем основана на законе необходимого разнообразия (Р. Эшли) — степень
разнообразия любых искусственных систем ниже естественных, сформировавшихся
эволюционным образом. С позиций синергетики инновационная деятельность,
связанная с рациональной организацией по субъект-объектному принципу, должна
корректироваться принципом самоорганизации. Венчает эту критику инновационных
амбиций фаустовской культуры современная теория коэволюции технических и природных форм, предполагающая
уже не вытеснение и покорение естественного искусственным, а их взаимную
согласованность. Эти онтологические проблемы, касающиеся судеб И. в широком
смысле слова, сочетаются с антропологическими, подчеркивающими амбивалентность
природы человека. Человек одновременно выступает и как существо, для которого
И. имеют самоценное значение (об этом свидетельствует не только литература
романтизма, но и современные социально-психологические эксперименты,
фиксирующие стимулирующее воздействие И. на человеческую активность и
самочувствие), и как существо, страдающее от бесприютности и неадаптированности, если И. обретают неупорядоченный и
лавинообразный характер. Указанные онтологические и антропологические
антиномии, связанные с И., заново проблематизируют
все установки модерна и его культуру в целом. |
|
Инорациональность |
расширенное представление о
рациональности. Традиционно рациональность понималась как эффективная
«техничность». Знание - одно из средств обоснования деятельности, шире -
жизни. Лишь будучи соотнесенным с контекстом конкретных потребностей, экспектаций, надежд, возможностями, оно становится идеей
- т.е. программой действий, вокруг которой организуются социальные общности,
в конечном счете - социальные институты культуры: науки, политики, искусства и т.д. Качество знания,
позволяющего действовать эффективно - достигать цели с наименьшими затратами
сил и средств является основой как его рациональности, так и рациональности
связанной с ним деятельности в соответствующей сфере. Традиционно понимаемая
рациональность выражает идею "сделанности"
вещи, явления, их "скрытого схематизма" - как говорил Ф.Бэкон. Обусловлено это тем, что такое понимание
рациональности восходит к античной идее "техне"
- искусного искусственного преобразования или воспроизводства (моделирования)
действительности. Благодаря монотеизму (сотворенности
мира по единому замыслу) и деизму эта идея получила дополнительные импульсы,
что и обеспечило предпосылки бурного взлета научно-технического прогресса
западной цивилизации как цивилизации науко- и
техногенной. В этом плане рациональность совпадает с идеей эффективности как
соответствия: выбираемых целей к потребностям или ценностным нормам (Ц/П);
результата к целям (Р/Ц); результата к затратам ресурсов (Р/З). Иначе говоря, Р=Э =
(Ц/П х Р/Ц х Р/З). Перекличка понятий не случайна. Она свидетельствует о
глубокой фундаментальной общности управленческих и познавательных процессов,
выражающейся в их обусловленности практической деятельностью. Так же как
интегральным выражением эффективности является отношение потребностей к
имеющимся возможностям и ресурсам, так и интегральным выражением идеи
рациональности, рациональной устроенности сущего является представление об
эффективном, т.е. реализуемом и результативном действии. Рациональность как
эффективность и конструктивность целенаправленной деятельности означает, что
разумно и рационально то, что позволяет достичь цели, причем оптимальными
средствами. Синтез идеи рациональности в духе античного "техне" - искусного искусственного преобразования
реальности - с идеей единобожия и дал традицию европейской рациональности.
Эта традиция много дала человечеству. Она является определяющей для
становления деизма, развития науки, просвещения, научно-технического
прогресса, деловой активности и менеджмента...Мир в целом и в своих
фрагментах предстал сделанным. Путь
познания - путь осознания схематизма этой сделанности.
Беспредельное сводится к конечному, финитному. От Бога-творца к деизму и от
него к человеку-инженеру - вот путь европейской
цивилизации. На этом основан взлет западной цивилизации. Но ХХ век открыл на
этом пути не только благоденствие и процветание. Экологические проблемы,
ядерное оружие, технические катастрофы, опасные технологии, политическое
насилие - отнюдь не побочные издержки, а прямые и непреложные следствия
«техничной» идеи рациональности, оправдывающей приведение окружающей
действительности в соответствие с познанной ее сущностью. Традиционная рациональность
фактически отрицает гармонию, меру, сеет омертвление живого абстрактными
схемами, требующими для своей реализации принудительного внедрения, порождая
те проблемы метафизики нравственности, с которыми человечество столкнулось в
ХХ столетии. "Техничная" рациональность или отбрасывает как
иррациональную категорию ответственности (и связанные с нею идеи совести,
вины, покаяния, стыда и т.д.) или трактует ее как ответственность за
реализацию рациональной (=эффективной) идеи. Этот вид рациональности ведет
к самодостаточности отдельных сфер применения разума: в науке — к крайностям
сайентизма, в искусстве - к формалистической эстетике, в технике - к
абсурдности самоцельного техницизма, в политике - к
проявлениям маккиавеллизма. Следствием
абсолютизации такой рациональности является имморализм, негативные аспекты
научно-технического прогресса, питающего мизологию,
антисайентизм и тоталитаризм. Абсолютизация
традиции «технической» или «технологической» рациональности ведет к
крайностям абстрактного рационализма, чреватого самозванством, самодурством
разума и насилием. Кризис распадающегося на самоцельные,
не стыкующиеся друг с другом сферы бытия, мира - во
многом следствие безудержной экспансии «технической» рациональности. Естественная человеческая
потребность видеть мир осмысленным и справедливым, оправданным. Но на каких
основаниях сравниваются сущее и должное, во имя каких интересов будет
осуществлено в их единой плоскости действие?
Проблема рациональности, сущности вещи, ее целостности и
неповторимости, оказывается неотрывно увязанной с проблемой сущности - той же
целостности и неповторимости - мира в целом. Более того, в силу этого, проблема сущности
оказывается связанной и с проблемами свободы и ответственности. "Техническая"
рациональность отбрасывает эти проблемы как иррациональные, не укладывающиеся в
представления о технологии разумного.
Поэтому и порождает безответственное самозванство. Природа, общество
подвергаются насилию ради воплощения якобы прознанных закономерностей их же
развития. И ответственность при этом
снимается - ведь это природа и люди приводятся в
соответствие со своей же сущностью.
Иначе говоря, свобода понимается как произвол, навязываемый извне
природе, обществу, человеку. Человек обязан принять некую схему, он так или
иначе, но оказывается абсолютно несвободен в обосновании своих поступков. Но зато полностью
свободен от ответственности за последствия и результаты. Ведь он действовал
рационально, был всего лишь средством и орудием, исполнителем - не более. Тем
самым? «технический» рационализм лишает философию нравственности собственно
поступка сознательного и вменяемого действия.
Социум, при этом,
оказывается принципиально антигуманным, внечеловеческим,
отрицающим человеческое достоинство. И это неизбежно. Как экологическим
следствием буквальной технической реализации научных абстракций является
разрушение живой природы, так и буквальное отождествление рациональных
представлений о природе этического с реальной практикой нравственной жизни превращает
социальную жизнь в кошмар. Целью любой рационалистически-бюрократической
утопии является внеэтическое законосообразное функционирование общего и
отрицание - вплоть до уничтожения - человеческой индивидуальности. Так не
только в литературных утопиях Ф. М. Достоевского,
А. Платонова, Е. Замятина, Д. Оруэлла, так и в жизни:
пан-разумность действительности предопределяет ее внеморальность.
Оправданная «техническим»
разумом жизнь - оправдана вне морали. Сознание, совесть и ответственность как
факторы личностного поведения, требуют именно личных усилий понимания и
осмысления действительности, реализуют личную экзистенцию человека.
«Технический» же разум бессовестен. Он нуждается только в объективности
знаний, их ясном выражении и эффективности оперирования ими. Рационально то,
что позволяет достичь цели и желательно - с меньшими средствами. Такой разум способен объяснить что угодно в
каких угодно целях. «Ум - подлец», - писал Ф. М. Достоевский, -
потому что «виляет». Разум не только бессовестен, но и внеличностен,
стремится к обезличиванию знаний, изживанию из них субъективных деталей,
страстей, интересов. Более того, рациональность, особенно ее сердцевина -
научная рациональность, ориентированы не только на внеличность,
но, в погоне за объективностью, даже на вне (бес?) человечность, на
максимально возможное вычищение человека из картины мира. Неспроста именно в
эпоху Просвещения и прочие эпохи «просветительства» и культа разума возникает
стремление вывести разум из-под контроля совести и ответственности. Разум оказывается данным
человеку единственно для того, чтобы, говоря современным языком, встроиться в
качестве средства, «винтика» в некую целевую программу замысла высшего
субъекта. Стремление человека к свободе оказывается послушанием, а свобода воли
- волей к неволе. С человека, отрекшегося от
своей воли, снимается и всякая ответственность за совершаемое им: он
действует во имя высших целей. Это не только избавляет от сознания
ответственности, но и наполняет жизнь целью и смыслом, которых она до сих пор
была лишена. Чем и привлекательна власть деспота и тирана, различные виды
бонапартизма, фюрерства и дучизма для обывателя.
Они приобщают его к истории и «великим свершениям», оправдывая возможно не
сложившиеся жизнь и судьбу. Для этого надо сделать так немного - вверить свою
судьбу воле вождя. Особенно такая перспектива привлекательна различным
маргиналам, личностям неукорененного бытия, несложившихся судеб. Поэтому именно к ним - и маргиналам и люмпенам - апеллирует всегда
рационалистический утопизм. Рационализм в духе «техне» ведет и к безответственности власти. Тотальная
якобы ответственность оборачивается личной преданностью в сочетании с полной
личной безответственностью. Громоздкий аппарат контроля, строгая личная
ответственность нижестоящих перед вышестоящими - не могут иметь практическим
следствием ничего, кроме стремления каждого нижестоящего снять с себя эту
ответственность, уйти от нее, итогом чего является столь же тотальная
безответственность. Антигуманность и
практическая бездейственность абстрактного рационализма обусловлены тем, что
он оторван от живой ткани бытия, от его источника в сердце души. Его исходной
отправной точкой служит абстрактное понимание категории общего: принципа,
закона, императива и т. д. Как в математической теории множеств,
социальный человек понимается как элемент некоего множества, объединяемого
лишь каким-то общим свойством - в данном случае - подчиняется какому-то
принципу или закону. В социально-культурной и политической практике это
оборачивается ориентацией не на дело, а на контроль за ним, не на учет живых
интересов живых людей, а на насилие над ними. Насилие от собственного
бессилия. В конечном счете сам
рациональность, восходящая к «техне» - идее сделанности — не в состоянии обосновать
ответственное сознание и поведение, а разум оказывается вещью сомнительной и
весьма проблематичной. «Поглупеть» призывал Б. Паскаль, «быть проще»
Л. Н. Толстой, «избавиться от логики» - Ф. М. Достоевский. Однако рациональность и
существенность связаны не только с целеустремленностью, но, в конечном счете,
и с конечностью, ограниченностью выражения, описания и отображения. Они суть
ни что иное как проявление попыток конечной, ограниченной в пространстве и
времени системы (например, человека) понять и выразить конечными средствами
бесконечное разнообразие мира, включая бесконечное разнообразие характеристик
и свойств отдельной
вещи. Эта ограниченность неизбежно проявляется в
абстрагировании от одних свойств и выделении других, существенных в каком-то
смысле (плане, цели) и образующих некоторую целостную выделенность
вещи. Помимо прочего это означает и возможность за конечное число шагов
построить, сконструировать, воссоздать данную вещь как единое целое. Поэтому,
можно говорить еще об одном существенном свойстве рациональности -
целостности и о другой традиции рациональности. Ее можно связать с античной идеей
"космоса" - идеей естественной гармоничной целостности мира, когда особое значение приобретает
индивидуально-неповторимое - не абстрактный элемент множества, а необходимая часть целого, без которой
целое уже иное. Восточным аналогом этого типа рациональности является идея
«дао»: дао-истины как дао-пути - единственного и неповторимого в
гармонической целостности мира. Этот тип рациональности
связан с ныне почти забытыми категориями гармонии и меры. Понимание
человеческого бытия в этой традиции - реализация не абстрактного общего, а
части конкретного единства, что позволяет вполне рационально ставить вопрос о
природе изначальной ответственности и не-алиби-в-бытии. Это ответственность
не перед высшей инстанцией в любом ее обличье, не перед общей идеей и ее
носителями, а, как минимум, -ответственность за изначальную гармонию целого,
частью (не элементом!) которого является индивидуально неповторимая личность,
за свой - именно свой, а не воспроизводящий другие - путь и «тему» в этой
гармонии мира. В наше время все более
явной становится зависимость "техничной" рациональности от более
фундаментальной "космической". "Космичная"
рациональность не отменяет "техничную", а включает ее как средство
рефлексии, осознания меры, содержания ответственности. Если сведение
бесконечного и абсолютного к относительному и конечно сделанному ведет к
бесчеловечному, то установка на
беспредельное и абсолютное ведет к работе души и гуманности. Ответственность
первична, ум и разум вторичны. Они суть средства осознания меры и глубины
ответственности, меры и глубины включенности в связи и отношения, меры и
глубины укорененности и свободы в мире. "Космическая"
рациональность не отбрасывает "техническую", ее аппарат. Познать
меру и глубину ответственности человек может только традиционными
рациональными методами (теоретическое знание, моделирование и т.д.). Но меняется
вектор. Не ответственность ради рационального произвола, а разумность как
путь осознания меры и глубины ответственности. Традиционный путь - путь
произвола и самозванства, путь разрушения природы, человеческих связей и душ.
Другой путь - путь свободы и ответственности, путь утверждения бытия и
гармонии - в душе и с миром. Либо прав Ф.М.Достоевский
и "ум - подлец, потому как виляет" в способности оправдать что
угодно, либо надо уметь им пользоваться. Наше время - время
осознания предела традиционного "технологического" разума и
рациональности. Все более сужается поле самозванства рационалистического
активизма, которое человечество может допустить и позволить в технике,
политике и даже - в науке. Познание сущности, существенность знания
оказываются проявлением специфически человеческого измерения бытия - свободы
и ответственности в гармонической целостности сущего. Недостаток знаний,
«техническая» непонятность и «иррациональность» не освобождают от
ответственности «космической». «Техническая» ответственность не
отбрасывается, а рассматривается как действительно техническое средство
познания своего места и пути в «космосе». Причем сама ответственность
приобретает изначально рациональный характер. Она иррациональна или «более
чем рациональна» в традиционно-техническом плане. В плане же космическом она
рациональна просто. Она только «инорациональна». Осмысление действительности
не сводимо к осознанию «сделанности» вещей и
явлений. А идея не сводима к программе эффективной (успешной) деятельности.
Все это, разумеется, составляет ткань осмысления, но оно вторично. Идея -
суть познание меры и глубины свободы, а значит - меры и глубины
ответственности. Разум и рациональность - вторичны. Первична ответственность
как соотнесения с другими, с миром, совесть как признание их прав, диалог с
ними. Человеческое бытие суть со-бытие, а сознание -
не что иное, как совесть. В сознании (совести) реализуется личная экзистенция
человека, оно требует личных усилий понимания происходящего, в то время как
разум нуждается только в ясном выражении знаний и соблюдении объективных
правил оперирования ими. Долженствование
человеческого действия не определяется однозначно истинностью имеющегося
знания и теоретического рассуждения. Первично не сознание и мышление, а сама
практическая жизнедеятельность, стороной которой они являются. Теоретичность
и рациональность не цель, а лишь средство, даже - одно из средств обоснования
человеческих поступков. Мир человека - мир личностный, не случайный, весь
наполненный ответственным выбором. И центром, «точкой сборки» этой
ответственности является личность, занимающая неповторимое, а значит и
ответственное, место в ткани бытия. Эту силу и значение
индивидуализированной личности неявно признает и абстрактный рационализм,
апеллирующий к личной ответственности, спрашивающий с личности ее
самоотречение и подчинение. Однако принцип личной ответственности в любой
форме предполагает безусловное признание абсолютно свободной воли. Отказ от
признания свободы выбора означал бы крушение любой этической системы,
нравственности и права. Единственность и первичность ответственности личности
за любые проявления своей активности краеугольный
камень любого права и любой нравственности. По глубокому замечанию
М. М. Бахтина, воля и долженствование внеэтичны,
первичны по отношению к любой этике или другой системе ценностей и норм (эстетической, научной, религиозной
и т. д.). Согласно Бахтину конкретные этические, эстетические,
научные и т. д. нормы «техничны» по отношению к изначальному
долженствованию человеческой жизнедеятельности [1]. В принципиальном
разведении понятий этической нормы и долженствования М.М.Бахтин
един во взглядах со своим старшим братом Н.М.Бахтиным,
что, с учетом духовной близости братьев и глубины духовных поисков,
свойственной их кругу, говорит о глубокой продуманности этой идеи.
Действительно, абсолютизация этики ведет, как это показал опыт Ницше или
«подпольного человека» Достоевского, к нигилизму. Бесконечная необходимость
обоснования «должен» какими-то нормами есть следствие самой природы
теоретического обоснования, уходящего в бесконечную череду
мета-мета-мета... метауровней. Поиски «универсальной», первичной»
этики заведомо абстрактны и пусты. Этика лишь одно,
хотя и важнейшее проявление первичного долженствования в человеческом
поведении. Согласно Бахтиным, вообще нет содержательного долженствования, но
долженствование может сойти на любую содержательную значимость. Речь идет не
о выводе ответственности как следствия, а об онтологической изначальности
ответственности. Глубина этой концепции заключается именно в подчеркивании
первичности, принципиальной неизбывности не-алиби-в-бытии человека,
первичности его ответственности по отношению к любым формам активности. Идею о внеэтичности
долженствования интересно сопоставить с, на первый взгляд, диаметрально
противоположной концепцией А. Швейцера о первичности этического по
отношению к мировоззренческому и поступочному. Само
содержание этического А. Швейцер видел в ответственном самосознании,
находя его конечное выражение в «благоговении перед жизнью». Но, по сути
дела, и а этом случае речь идет, фактически, о том
же: изначальном человеческом не-алиби-в-бытии и первичности,
фундаментальности жизненного начала перед разумом. Не «мыслю, следовательно —
существую», а «существую, следовательно — мыслю». Первичны не онтологические
допущения разума, а связь с бытием в мире и с другими, изначальная
ответственность. Разум и рациональность сами по себе непродуктивны. Таковыми
они становятся только в случае «ответственной участности»
личности, не в отвлечении от нее в «общее», а наоборот - в отсчете от ее
«единственного места в бытии». Поступок объясним не из своего результата или
рациональности, оправдывающей достижение именно данного результата данными
средствами, а только изнутри «акта моей участности»
в жизни. Вменяемый, то есть
ответственный и рационально осмысленный поступок есть действие долженствующей
единственности человеческой жизни. То, что может быть совершено мною - никем
и никогда не будет совершено - вывод этот принципиально важен. Во-первых, он
утверждает нелинейность поступка, который всегда совершается здесь и сейчас и
необратим, поскольку создает новые реалии. Во-вторых, только с этих позиций
можно объяснить, как происходит «скачок» из царства сознания и мышления в
царство реальности при совершении поступка: единственность наличного бытия нудительно обязательна. Ответственность неустранима
из человеческой жизни. Не потому поступок ответственен, что он рационален, а
потому он и рационален, что ответственен. Поступок не иррационален, он просто
«более чем рационален - он ответственен». Рациональность - только момент,
сторона ответственности, как мера ее масштабов и глубины. Она не что иное,
как объяснение и оправдание поступка как до, так и после его свершения. Не означает ли первичность
ответственности по отношению к традиционной рациональности ее
иррациональность или уж по крайней мере - внерациональность?
Ведь существует рационалистическая традиция оценки ответственности, греха,
покаяния, вины - как категорий иррационального. Не зависает ли
ответственность в безосновности? В конце концов -
перед кем ответственность? Человек не может жить в
бессмысленном мире. Его жизнь в мире и сам мир должны быть понятными,
понятыми, объясненными и тем - оправданы. В соотношении
долженствования и объективности разум играет принципиальную, но
посредническую роль. Нерв различия, одновременно - противопоставления и - в
соотношении разума и ответственности. Если ответственность - следствие
разума, вторична по отношению к рациональным схемам, производна от них, то
итогом будет рационалистический утопизм, переходящий в практику
бюрократического тоталитаризма. Если разум есть следствие ответственности,
путь познания ее меры и глубины, то итог - сознание долга свободной личности.
Ответственность, долг и
вина личности абсолютны и изначальны, а любые ее заслуги и успехи
относительны. Внутренним гарантом чувства собственного достоинства является
долг, самоотдача, самоограничение, буквально
самоопределение (постановка себе предела, «черты») личности. Но это долг,
«воля к неволе» - не навязываемые извне, «требуемые» с личности. Это ее «не
могу иначе», осознанное ею собственное призвание и нравственный выбор.
Нравственен только долг «внутренний», взятый на себя самим человеком, а этика
долга возможна только в качестве «внутренней», субъективной, применительно к
самому себе, когда ты оказываешься обязанным всем, но тебе - никто. Необходим радикальный
переход к новому пониманию человека. Или он - самозванец, стремящийся к
экспансии, агрессии, насилию и убийству как крайней форме самоутверждения. В
этом случае он может сдерживаться только встречным насилием себе подобных,
объединяющихся для защиты -внешней и внутренней. Насилие порождает новый
виток насилия, зло порождает зло тем более активное, чем активнее встречные
импульсы. Такое самозванство возникает на почве бессодержательного «cogito», растворяющего в себе не только других людей, но и
мир вообще. Основа мира, его онтологическим допущением становится акт мысли.
Другие - лишь проекции моего Я. Существование выводится из собственно
мысли - вот что такое самозванство абстрактного
рационализма. Или же я связан с другими и
миром? И потому мыслю, что един с ними, а не потому един, что мыслю? Сущность
человека с этой точки зрения не «технична», а «космична»
- в его единстве и сопричастности целостной гармонии мира, в его зависимости
от других в собственном самоутверждении, в невозможности самоутверждения без
других, но не за счет других, а в силу других, в их необходимости и
неизбежности. На передний план выходят не элементарные отношения типа
«субъект-объект», «причина-следствие», «элемент-множество», «цель-средство»,
а системная взаимность - собор со всеми в человеческой душе. Не человек - раб идей, а
идеи - одна из форм его бытия в мире. Разум, знания, логика - универсальны и бесчеловечны.
Новизна состоит в том, что этот факт до конца открылся только в нашем
столетии, к концу которого не только бытийно
установилась их бесчеловечность, но они и человечески обесценились - были
выведены за пределы человека в компьютерные информационные системы, стали
общедоступным достоянием, техническим средством, перешли из плана культуры в
план цивилизации, «техне» - без и вне человека.
Теперь это уже окончательно стало ясно. Современный человек, если он еще
желает быть таковым, а не техническим средством цивилизации, должен осознать
себя «космически» - не суммой знаний и умений. Также и современная культура
не есть набор технологий, их знаков, программ деятельности и групповых
интересов. Современная культура, если она хочет быть, возможна как путь
возвышения человека, как культура духовного опыта, освобождающего от
самозванства. Это и есть выход к новому
пониманию человеческого. Ответственность, которую постиг человек, ставший
внутренне свободным от мира, и которую он пытается реализовать в жизни, - это и есть этика. Свобода от мира - не что иное, как
ответственность за него. Чем шире зона моего автономного поведения, тем шире
зона ответственности. И наоборот: та сфера, которую я беру на себя, за
которую ответственен, - и есть сфера моей свободы, а человек тем этичнее
(свободнее-ответственнее), чем шире эта сфера. Традиционные общества
ограничивали ее своим этносом, позже ее ограничивали расой, нацией, классом.
А. Швейцер распространял этическое поведение на все живое. В наши дни
этическое самоопределение в смысле очерчивания предела свободы и
ответственности распространяется уже практически на весь мир. Для общества и
для личности в нынешних условиях научно-технического прогресса они совпадают,
включая среду обитания не только одного человека, но и природу в целом. Поэтому именно с
«космической» рациональностью, с представлениями о гармонической целостности
мира и ответственности индивида за свой неповторимый путь в этом едином целом
могут быть связаны перспективы человечества. И «лента Мебиуса» долга, чести и
ответственности связывает внешнее и внутреннее, общество и личность в сердце
души - чувствилище свободы и ответственности. Бог умер, но умер и
сверхчеловек. Нет никого, кто каждому бы указал истинный путь добродетели.
Этот путь, путь к другим начинается в сердце каждого и пройти его, осознав
свою ответственность и единство - дело работы ума и души каждого и самого. |
|
Инсайт |
(англ.-проницательность, понимание): 1. Прямое
знание, Ясновидение, психическая способность человека получать информацию о
событиях или вещах, которые на данном этапе никому не известны. 2. В интуитивистической теории познания – непосредственное
постижение, "озарение". 3. В Гештальтпсихологии – момент решения
мыслительной задачи как внезапного "замыкания поля". Мгновенное и четкое
научение или понимание, имеющие место без явного «слепого» поведения,
осуществляемого путем проб и ошибок. Многие научные знания о явлениях инсайта
почерпнуты из работы нем. гештальтпсихолога 20 в.
Вольфганга Кёлера, посвященной изучению поведения животных. В одном
эксперименте Кёлер помещал банан снаружи клетки голодного шимпанзе по кличке
Султан, и давал животному две палки, каждая из которых была слишком коротка,
чтобы втащить еду, но могла быть соединена с другой т. о., что получилась бы
одна палка достаточной длины. Султан безрезультатно пытался действовать
попеременно с помощью каждой палки и даже одной палкой подталкивал другую,
чтобы добраться до банана. Позднее, после того как он как будто оставил эти
попытки, Султан случайно соединил палки, увидел результат и внезапно побежал
с более длинным орудием, чтобы достать банан. Решение вновь возникло
мгновенно, когда задача была повторена. Этот результат, однако, сомнителен.
Сюда, по-видимому, можно отнести обусловленные реакции, ведь необходимые навыки
уже имелись, когда Султан случайно переставил палки. Конечно, инсайт имеет
место при научении у человека, но, как у шимпанзе, только в ситуациях, когда
видно, что если стимульный материал разместить иначе, то можно использовать
ранее приобретенные способы действия. Считается, что инсайт также имеет
существенное значение для некоторых психотерапевтических методов, особенно
для психоанализа, в процессе которого достижение нового понимания
неосознанных мотивов и причин патологического поведения признается важным
шагом к выздоровлению. |
|
Инспирация |
(от лат. Inspiration -
вдохновение, внушение) – вдохновение; в религиозном смысле –
сверхъестественное сношение Бога с людьми, когда он вдыхает в них свой дух; в
психологическом смысле – появление внутреннего видения, наступающего
внезапно, без сознательных усилий, особенно в художественном творчестве, что
было классически изображено Ницше в его работе «Автобиография. Ессе homo», где,
характеризуя создание своей книги «Так говорил Заратустра», он писал:
«Слышится без поисков; берешь, не спрашивая, кто здесь дает; как молния,
вспыхивает мысль, с необходимостью, в форме без колебаний, – у меня никогда
не было выбора. Восторг, огромное напряжение которого разрешается порою в
потоках слез, при котором шаги невольно становятся то бурными, то медленными;
совершенное бытие всего себя с самым ясным сознанием бесчисленного множества
тонких дрожаний до самых пальцев ног; глубина счастья, где самое болезненное
и самое жестокое действуют не как противоречие, но как нечто вытекающее из
поставленных условий, как необходимая окраска внутри такого избытка света;
инстинкт ритмических отношений, охватывающий далекие пространства форм... Все
происходит в высшей степени непроизвольно, но как бы в потоке чувства свободы
безусловности, силы, божественности...» (Фр. Ницше, Прометей. СПБ, 1911, с.
88-89). |
|
Инстинкт |
(лат.
Instinctus - побуждение) - импульс, повелевающий
действовать определенным образом. Это действие (особенно у животных)
отличается следующими тремя особенностями. Оно будет: 1) врожденным
(осы-одиночки, так называемые «осы-кладчики», строят свое гнездо всегда
одинаково, несмотря на то что «родители» умирают до того, как разовьется
оса-«ребенок», которая, следовательно, не может «научиться» у них строить
гнездо. Точно так же существуют перелетные птицы, обладающие врожденным
знанием пути их перелета – от 6000 до 12 000 км, – даже если это первый год
их жизни, а «родителей», которые могли бы указать им дорогу, нет рядом); 2)
единообразным (инстинкт не совершенствуется; так, например, техника
построения бобрами запруд с течением времени нисколько не прогрессировала);
3) специфическим (каждому виду присущи свои инстинкты). Итак, инстинкты – это
сложные рефлексы, от природы данные индивиду. Однако эти рефлексы могут быть
дополнены приобретенными обусловленными рефлексами, вносящими в инстинкт
определенную гибкость и способность к адаптации. У человека, как правило,
инстинкты «вышколены» социальными нормами, замаскированы вмешательством
разума (рассуждение, рациональная мотивация и ретроспектива инстинктивного
поведения), и они выходят на сцену лишь при наличии состояния умственного
торможения (мечта, эмоции, страсти, умственная отсталость). В широком смысле И. противопоставляется сознанию.
Осуществляется автоматически или вследствие внешнего раздражения, определяя
исход более или менее сложных, «целенаправленных» действий, но так, что
необходимое сознательное предвидение исхода рассматриваемых инстинктивных
действий – не говоря уже об осознании их целесообразности или необходимости –
отсутствует. Такими инстинктами, постоянно связанными с определенной
склонностью, являются в основном инстинкт питания, чистоты, спаривания,
случки, откладывания яиц, заботы о потомстве, общения, защиты и перелетов.
Инстинкты необъяснимы из опыта отдельного индивида; будучи врожденными, они
вместе с тем могут усиливаться или ослабляться в течение жизни. О
происхождении инстинктов существует множество гипотез, ни одна из которых не
является вполне удовлетворительной. Инстинктивные действия отличаются от сознательных
главным образом тем, что они совершаются и имеют смысл только в определенных
(обычных, естественных) условиях и при резком изменении этих условий могут
исчезнуть или стать нецелесообразными. Какую роль инстинкты играют в жизни
человека, выяснено недостаточно. Точно известно, что, с одной стороны,
сознательное мышление и воля в их глубочайшей основе направляются
инстинктами, с др. стороны, вызывающая сожаление лабильность современного
культурного человека по отношению к угасанию жизненно необходимых для него
инстинктов основывается на образе его жизни, что уже отличает человека от
животных. При этом нужно думать, что как раз эта лабильность, эта
изменчивость всех склонностей и способностей открывает разуму возможность
неограниченной деятельности и очень важна для человека. У Паскаля инстинкт –
внутренний опыт, основывающийся на интуиции
и движимый ею. |
|
Институты |
социальные: учреждения или положения, установленные
обществом (противоположно природному). В широком смысле понятие института
включает в себя все привнесенное культурой. Понятие «институтов» как в своем
теоретическом, так и в жизненном аспекте остается фундаментальным понятием
социологии. |
|
Институционализация |
переход от неформальных
отношений и неорганизованной деятельности к созданию организационных структур
с целью регламентации этой деятельности и соответствующих социальных
отношений. |
|
Институционализация интересов |
представительство интересов
личности, социальной группы или государства в правовых и организационных формах |
|
Институционализм |
Порядок, обеспечиваемый
организационным закреплением сложившихся (складываемых и конструируемых) в
обществе форм поведения, взаимосвязей, отношений и т.д. |
|
Инструментализм |
защищавшийся Джоном Дьюи и другими (С. Хук, Дж. Тафтс, А. Мур, А. Мерфи, Дж. Дьюи, Дж. Mид, Ф.К.С. Шиллер и др.) взгляд, согласно
которому ум и интеллект (логические, этические и др. формы) точно так же
являются средством (инструментом) приспособления к изменяющимся условиям
среды, как части тела и зубы. Инструментализмом является прагматизм амер. философии. Понятия, идеи, научные законы и теории
являются с т.зр. И. лишь орудиями или
инструментами, «ключами к ситуации», планами действия. Истина оказывается при
этом только средством, обеспечивающим успех в данной ситуации. |
|
Инсуффляция |
подсознательное
внушение с помощью согласования ритмов дыхания. Техники инсуффляции
входят в корпус тайных знаний тантристов и суфиев и фактически не описаны в
литературе; однако некоторые оккультисты и мистики Запада (в частности,
Георгий Гурджиев и Алистер Кроули) успешно использовали их в своей практике. Инсуффляция воздействует, в первую очередь, на
легковозбудимых и неуравновешенных людей, которые почти не поддаются гипнозу;
внушение происходит в бодрствующем состоянии и, как правило, оставляет у
внушаемого весьма неприятное чувство сверхъестественной зависимости. Инсуффляция может служить врачебным целям (как средство
передачи энергии) или целям сексуального контроля. Согласование дыхания двух
и более человек применяется для контроля за психикой индивида и возбуждения
полового влечения. |
|
Интеграция |
(от лат. integer – полный, цельный, ненарушенный) – процесс, или
действие, имеющий своим результатом целостность; объединение, соединение,
восстановление единства; в философии Спенсера означает превращение
распыленного, незаметного состояния в концентрированное, видимое, связанное с
замедлением внутреннего движения, в то время как дезинтеграция – превращение
концентрированного в состояние распыленности, связанное с ускорением
движения. Спенсер многократно использует слово «интеграция» как равнозначащее
агрегации. Развитие Солнечной системы, планеты, организма, нации состоит, по
Спенсеру, в чередовании интеграции и дезинтеграции. В психологии Иенша интеграция означает распространение
отдельных духовных черт на всю совокупность духовной жизни. В учении Сменда о государстве под интеграцией понимается
постоянное самообновление государства путем взаимного проникновения всех
направленных на него видов деятельности. |
|
Интеллект |
(лат. intellectus – ум, рассудок) – разум, способность мыслить,
проницательность, совокупность тех умственных функций (сравнения, абстракции,
образования понятии, суждения, заключения и т. д.), которые превращают
восприятия в знания или критически пересматривают и анализируют уже имеющиеся
знания. Одно из качеств человека, в наибольшей степени отражающее способность
ориентироваться в окружающем его Мире. В первом приближении интеллект можно
определить, как "триединство" разума, памяти и воспитания; в
схоластике – высшая познавательная способность. Еще во времена средневековья
возник спорный вопрос: является воля подчиненной интеллекту или, наоборот,
интеллект воле. Первую точку зрения представлял Фома Аквинский, вторую –
такие англ. мыслители, как Дуне Скот и Уильям Оккам. Теперь преобладает
представление, что хотя интеллект, также как и воля, зависит от
соответствующих обстоятельств, однако он, как относящийся к сфере духа, выше
воли, относящейся к сфере психического. |
|
Интеллект искусственный |
1.
Условное обозначение кибернетических систем и их логико-математического
обеспечения, предназначенных для решения некоторых задач, обычно требующих
использования интеллектуальных способностей человека. 2. Совокупность
функциональных возможностей электронно-вычислительной машины – компьютера –
решать задачи, ранее требовавшие обязательного участия человека. Этот термин
нужно рассматривать как метафору. Фактическое содержание теории интеллекта
искусственного составляют теория программирования, включая иногда теорию
самих компьютеров. Ныне на первый план выдвигается организация знаний в
системах интеллекта искусственного, организация диалога человека и
компьютера, создание систем гибридного интеллекта, объединяющих мыслительные
способности людей, разделенных во времени и пространстве, с использованием
информационно-вычислительной техники, адаптированной к каждому активному
участнику подобной системы. Одна из областей приложения идей интеллекта
искусственного психология. В свою очередь в теории интеллекта искусственного
используются психологические знания. В психологии рассматривается вопрос о
наличии (или отсутствии) аналогии человеческой психики и интеллекта
искусственного. Хотя в основе интеллекта искусственного лежит моделирование
отдельных аспектов и свойств мыслительной деятельности человека, совпадение
результативных характеристик функционирования компьютера и мышления человека
не может расцениваться как сходство сравниваемых структур. Среди
специализированных разделов психологии все чаще можно встретить психологов,
занятых проблемами интеллекта искусственного. Они пытаются методами машинного
моделирования лучше понять, как происходит процесс мышления у человека, а
также использовать машину для развития у детей новых навыков мышления и
исследования задач. Психологические исследования интеллектуальной
деятельности человека и диалогического общения служат основой для поиска
путей дальнейшего совершенствования компьютеров и наилучшего объединения
творческих возможностей человека и формализованных процедур, реализуемых
компьютерами. |
|
Интеллектуализм |
доктрина, отстаивающая
первенство и первичность интеллектуальных феноменов над феноменами чувств и
воли. Так, например, Лейбниц утверждал, что чувства, которые вызывает у нас
прослушивание симфонии, сводятся к смешанному восприятию математических
отношений; чувство гармонии, таким образом, выражает, по сути, восприятие
«гармонических отношений». Интеллектуализм предполагает наличие логики во
всех психических феноменах. Он противостоит волюнтаризму, который, наоборот,
у истока любого выражения и даже любого понимания идей ставит чувство, веру
или волевое решение (Шопенгауэр). Одна из линий, продолжающих мысль Канта и
Гегеля, противопоставляет интеллектуализм еще и рационализму: интеллектуализм
сводит человеческий ум к способности воспринимать отношения между объектами
чувственного мира (математического, физического); рационализм же, наоборот,
различает разум и понимание, «человека» и «философа» и признает
безграничность человеческого духа, проявляющуюся в моральном долге или
стремлении, эстетическом чувстве, религиозной вере или самой метафизике. В
теории познания интеллектуализм защищает рационализм, в этике – возможность
научить добродетелям, в педагогике отдает предпочтение образованию
умственному перед нравственным. |
|
Интеллектуализм этический |
направление в новоевропейской философии,
согласно которому мораль основана на разуме, а необходимым условием
моральности человека является интеллектуально-интуитивное, осуществляемое в
понятиях познание морали. Идеи И.э. развивали Р. Кедворт, С. Кларк, Дж. Бэлгай,
Р. Прайс, Г. Сиджвш; Ал. Смит, В. Вэвэлл, на близких И.э. стоял
Т. Рид. И.э. развивался в русле рационалистической
традиции, идущей от Сократа. Новация же интеллектуалистов, определившая
специфику их теоретической позиции, состояла в учении об интеллектуальной
интуиции, в котором обосновывалась ключевая роль интеллектуальной интуиции в
моральном познании. И.э. формировался как одна из первых в истории этики попыток
осмысления морали в единстве ее характеристик — объективности, абсолютности,
универсальности, автономности. Свое понимание морали интеллектуалисты
изначально противопоставляли волюнтаристским (в теологическом и секулярном
вариантах — Ж. Кальвин, Т. Гоббс, Р. Камберленд, У. Пэли)
и социоправовым (Дж. Локк) трактовкам и
обосновывали его на пути построения особой моральной эпистемологии, которая
была призвана обеспечить объективность морального знания. В полемике с
этическим сентиментализмом интеллектуалисты считали, что адекватное понимание
морали требует признания ее рациональной природы. Для И.э. 18 в.
было характерно отождествление морали с разумом, который трактовался двояко:
как высшая познавательная, моральная способность и как необходимая истина,
природа вещей, или онтологический закон, в силу которого каждая вещь имеет
необходимую, объективную, неизменную сущность. Исходя из представления о беспредпосылочности морали и ее недетерминированности
извне, интеллектуалисты подчеркивали, что моральные понятия априорны и
просты, а моральное познание носит интуитивный характер. В полемике с
сентименталистами они доказывали, что моральная интуиция по своей природе
разумна. «Чистота» интеллектуальной интуиции в И.э.
18 в. гарантировала объективность, а значит, истинность полученного при ее
помощи знания. Аргументы интеллектуалистов определялись тем, что они в духе
Платона отождествляли моральное чувство в гносеологическом плане с сугубо
произвольным, фрагментарным, пассивным ощущением, в психологическом — с
субъективной склонностью и считали, что оно, выражая лишь различные состояния
субъекта, само является нейтральным в отношении противоположности
правильного-неправильного и поэтому не дает объективного основания для оценки
или принятия моральных решений. Познание отвлеченных моральных принципов,
принятие высших, безусловных, универсальных целей, оценка и принятие решения
определяются лишь необходимой природой целей, принципов и поступков. Поэтому
человек морален в той мере, в какой является рациональным, способным познавать
природу вещей и делать это знание основой своих поступков и оценок вне
зависимости от давления внешних обстоятельств, указаний авторитета или личных
предпочтений. В противовес сентименталистам, отождествлявшим разум с
дискурсивным рассудком, интеллектуалисты выдвинули расширительную трактовку разума
как познавательной способности, которая, помимо дискурсии,
включает интуицию. Поэтому разум в их концепциях не только оказывался
источником морального знания, но и выступал в роли стандарта и судьи над
всеми чувствами, а также выполнял целеполагающую, оценочную и императивную
функции. Положение о рациональной природе моральной императивности в И.э. выражало специфику морального мотива как
осознанного. Развитие И.э.
в 19 в. определялось положением, что интеллектуальная интуиция не является
непременно формой истинного знания и что она может быть ошибочной. В связи с
этим вставали вопросы о критерии достоверности моральной интуиции и о способе
разрешения конфликтов между различными моральными принципами. Стремление
решить эти вопросы вело к переосмыслению представления о рациональности
морали. По мнению интеллектуалистов, мораль рациональная в том смысле, что ее
содержание образует строгая законченная система самоочевидных, универсальных
принципов, которая служит основанием для определения правильности конкретных
моральных суждений и для принятия решений в спорных ситуациях. Переосмыслению
также была подвергнута проблема объективности морали: ключевые принципы
морали должны отвечать формальным требованиям рациональности (Сиджвик). Изменение представлений о рациональности и
объективности морали по существу не повлияло на обоснование концепции
морального познания в И.э. 19 в. Разделяя замечание
Д. Юма о неправомерности вывода ценностно-нормативных суждений из суждений о
фактах, Сиджвик добавил к аргументам в пользу
рациональной природы моральной интуиции, что понятие должного или правильного
как отличное от всех понятий, представляющих факты физического или
психического опыта, может быть выявлено только посредством разума. В трактовке проблемы объективности морали
интеллектуалисты предваряли критику сентиментализма И. Кантом. Идеи И.э. на иных филос. основаниях развивались в интуитивизме
20 в., в этике Дж. Э. Мура, Г.А. Причарда, Ч.Д.
Брода, У.Д. Росса, Г. Рэшдэлла и др., косвенно
затрагивались в этике лингвистического анализа Р. Хэаром,
С. Тулмином и др. Price R. A Review of the Principle Questions
in Morals. Oxford, 1948; Hudson W.D. Ethical Intuitivism. New York, !967;
British Moralists: 1650-1800. 2 vol., Oxford, 1969; The Cambridge Platonists.
London, 1969; Schneewind J.B. Sidgwick's Ethics and
Victorian Moral Philosophy Oxford, 1977; Sidgwick H. The Methods of Ethics. 7th ed. Cambridge, 1981. |
|
Интеллектуальная интуиция |
(от лат. intueri - «пристально, внимательно смотреть»). Согласно
учению Декарта постижение ясных и отчетливых идей,
вкладываемых в голову человека Богом, которое возможно только с помощью
интеллекта. Интеллектуальная интуиция возможна благодаря наличию субстанции
души, главным атрибутом которой является мышление, сознание. Сознание
самодостаточно, т.е. способно само из себя строить ясные идеи. Являясь
дуалистом, Декарт- признает другое независимое начало - телесную субстанцию,
которая характеризуется свойством протяжения. Эти независимые друг от друга
субстанции все же связаны третьей субстанцией - Богом. Субстанциальная теория
позволила Декарту утверждать о том, что мир представляет собой гигантский
механизм, который можно описать с помощью геометрии и механики.
Механистичность природы позволяет человеку подчинить ее своему управлению. |
|
Интеллектуальная революция |
понятие, характеризующее коренное
изменение глубинных структур мышления и воздействие его на интеллектуальную и
социально-практическую деятельность людей. Подобные фундаментальные структуры
мышления представляют собой совокупность знаний и верований, управляющих
коллективной мыслью, и характеризуются как «состояние ума современника» (П. Таннери) или как «менталитет» (Л. Леви-Брюль). Это также
«плеяды абсолютных предположений» (Р. Коллингвуд),
«философские субструктуры» и «рамки мышления» (А. Койре), «парадигмы» (Т.
Кун), «идеалы естественного порядка» (С. Тулмин).
Смена подобных структур мышления квалифицируется как «реформа интеллекта»
(Койре), «изменение взгляда на мир» (Кун), «полная смена интеллектуального
гардероба», «усвоение совершенно нового мировоззрения» (Тулмин).
Понятие И.р. не следует смешивать с достаточно
близким по содержанию понятием научной революции, поскольку И.р. отражает более фундаментальный уровень изменения
структур мышления, выражающееся в первую очередь в ломке мировоззренческих и
ценностных установок. Сущность И.р. 16—17 вв.,
считает Койре, состоит не просто в критике ошибочных или несовершенных теорий
и замене их более совершенными, а в коренной реформе самого способа мышления
— в выработке новой философии, новой концепции науки и новой идеи природы.
Так, И.р., совершенная Н. Коперником, состояла в разрушении
мира, который наука, философия, религия представляли центрированным на
человеке и созданным для него, в крушении иерархического порядка,
выражавшегося в противопоставлении подлунного и небесного миров. В том же
духе высказывается и Коллингвуд, для которого смена
«абсолютных предположений» означает отказ от всех устоявшихся навыков и
стандартов мышления. В своей глобальной мировоззренческой роли понятие И.р. применяется не только в современной философии и историографии
науки, но также при анализе социально-политических трансформаций и
переворотов в структуре общественного сознания. Взаимная корреляция,
существующая между историей научного интеллекта, др. типами общественного
сознания и поведения, основана на единстве человеческой мысли, что позволяет,
в частности, проецировать существенные черты И.р.
на более широкий экран социокультурных преобразований, идентифицируемый с
социально-экономическими и политическими реформами и революциями. Так, X. Ортега-и-Гасет (кн. «Что такое
философия?») высказывает предположение «о наличии внутреннего родства между
научными системами и поколениями или эпохами». Причем в интеллектуальных
изменениях он видит симптомы будущих политических движений и революций.
Аналогичные идеи развивают также Дж. Холтон, Кун,
П. Фейерабенд. Т.о.,
понятие И.р. предполагает существование общего
ментального пространства, допускающего возможность выбора более или менее
идентичных средств адаптации к новой исторической ситуации и в науке, и в
социальной практике. Такого рода ментальное пространство материализуется в
деятельности различных социальных групп — политических партий, научных
сообществ и т.п. Подобно выбору между конкурирующими политическими ин-тами, выбор между конкурирующими парадигмами оказывается
выбором между несовместимыми моделями общества, полагает Кун. Холтон подчеркивает, что различные социальные ин-ты в
силу принадлежности их к единой культуре могут путем взаимной проекции
способствовать изучению каждого из них. В частности, история науки (особенно
20 в.) может пролить дополнительный свет на социально-экономические,
политические, правовые и др. ин-ты, а также на соответствующие политические и
социально-экономические теории. Существует резонанс между И.р.
и общественно-политическими движениями и революциями, о чем свидетельствует и
история (коперниканская революция и Реформация в
Германии, эпоха Просвещения и Французская революция 1789, и т.д.). |
|
Интеллектуальное созерцание |
способ познания, благодаря
которому метафизический абсолют постигается непосредственно, наглядно; это
понятие было введено нем. идеалистами. Поскольку интеллектуальное созерцание
возможно, оно является достижением внутреннего.
Кант понимал под интеллектуальным созерцанием интуицию, которая постигает
вещи в их абсолютной реальности, «которая присуща, по-видимому, только первосуществу, но не свойственна нам, и возможность
которой не может быть усмотрена нами». У Гёте – это «созерцающая сила
суждения», «созерцание внутренней творческой природы», которое приводит к
возникновению «прообразного, типического». Как
источник философского познания, это понятие рассматривается прежде всего
Фихте и Шеллингом, Шопенгауэр отрицает только слово, но не его существо; ср. Интуиция. См. Сущности созерцание. |
|
Интеллектуальные ресурсы |
невещественный (незримый)
капитал, но самый главный – это знания, умения, информация, технологический и
духовный потенциал людей, уровень и качество их образования, которые могут
быть длительно использованы для производства благ и их продажи (например,
патенты, лицензии, авторские права, умения людей, торговые марки и т.п.). |
|
Интеллигентность |
обладание большой внутренней культурой
и умение понимать другого
человека. |
|
Интеллигенция |
(от лат. intellegere – постигать, схватывать, быть знатоком) – свойственная
человеку духовная, разумная способность, в узком смысле – способность быстро
находить выход, решение в необычных обстоятельствах, правильно и быстро
схватывать главное в положении вещей или процессе и вообще гибкость ума,
приспособляемость, умственное любопытство, способность к быстрому мышлению и
заключению. Степень развития интеллигенции различна, начиная с близкой к
нулевой при идиотизме до непостижимо высокой у гения. По характеру своему она
реактивна или спонтанна, судя по тому, нуждается ли
она в толчке извне или нет, она критична или созидательна, смотря по тому,
рассматривает ли она данное или творит новое, она теоретична или практична в
зависимости от того, относится ли она к мыслительной работе или к
повседневной жизненной деятельности (типы интеллигенции). Для установления
характера и степени развития интеллигенции служат проверки
интеллектуальности, которые состоят в том, что ставятся различные задачи (см.
Психологическое тестирование), решение
(а также характер и быстрота этого решения) или нерешение
которых позволяет заключить о характере и степени развития интеллигенции.
Словом «интеллигенция» обозначают также духовно ведущий слой народа. Как
«буржуазная интеллигенция» она существует уже со времен гуманизма, до этого
духовное руководство находилось в руках духовенства. Интеллигенция –
прослойка людей, лишенных предрассудков, веротерпимых; поэтому она духовно
более подвижна, многообещающа и с большим трудом поддается политическому
руководству, чем др. группы населения, но вместе с тем она более лабильна,
менее инстинктивна, жизненно опаснее. Интеллигенция ближе стоит к людям
искусства, но по своему поведению менее эмоциональна, чем они. |
|
Интеллигибельный |
(лат. intelligibilis)
— филос. термин, обозначающий постижение только умом с помощью
интеллекта, или интеллектуального
созерцания, недоступное чувственному познанию, его можно
только мыслить, но нельзя познать (мир идей у Платона, вещи-в-себе у Канта,
мировая воля у Шопенгауэра, абсолютная свобода у Бердяева и т.п.). По Канту, то, что дано разуму,
рассудку, но совсем не дано чувству: трансцендентные идеи имеют чисто
интеллигибельный предмет, думать о котором, что он может быть определен через
свои различные внутренние предикаты, у нас нет ни оснований, ни оправдания и
который поэтому всего лишь мыслимая вещь (Кант, Критика чистого разума; см.
также «Пролегомены»). См. Трансинтеллигибельный.
Обычно противопоставляется термину «сенсибельность» (обозначающему чувственную постигаемость). В платонизме И. понимается как мир идей,
бестелесных сущностей, усматриваемых умом. Средневековая схоластика различает
эссенциальную И. — познаваемость непосредственно
умом, и акцидентальную И. — познаваемость умом
через различные проявления и качества (напр., ум познает душу благодаря
постижению ее актов). И. Кант рассматривал И. как то, что дано рассудку, или
разуму, но не дано чувству. В философии Канта И. (или ноумен) — это в первую
очередь «вещь в себе»: она может мыслиться, но не может познаваться (т.к., по
Канту, познанию доступны только явления). В сфере кантовского «практического
разума» И. служит основанием для морального действия, главное условие
которого — свобода, данная как умопостигаемое. |
|
Интеллигибельный мир |
царство интеллигибельного, совокупность
мыслимых предметов, идей, идеалов и т. д., которые составляют духовную
действительность. Критика чистого разума не допускает, чтобы в рассмотрение
включался какой бы то ни было новый круг предметов, кроме тех, которые
выступают перед ним в качестве явлений, и даже в своем понятии не переходит в
интеллигибельный мир (Кант); но критика практического разума уже допускает
создание интеллигибельного (морального) мира, и этот интеллигибельный мир –
как все идеальное – составляет основу воли всякого морального действия. См.
также Реальность. |
|
Интеллигибельный характер |
по Канту и Шопенгауэру
метафизические основы человеческого характера, поскольку они, будучи свободны
от всех естественных оков, составляют конечную основу моральных действий (см.
также Личность). Шопенгауэр
обозначает познающий характер еще как неразрушимый характер (Character indelebilis), потому что он представляет неизменное участие
человека в мировой воле. |
|
Интенционализм |
(от лат.) учение о том, что
каждое действие может расцениваться только с точки зрения самого
действующего. Понятие интенциональности, сыгравшее
большую роль уже в средневековой философии, феноменологическая школа стала
рассматривать в качестве существенного признака всего психического: «Из
переживаний извлекаются такие, существенной чертой которых является то, что
они суть переживания объекта. Эти переживания называются «интенциональными
переживаниями», и потому, что они являются осознанием (любовью, оцениванием)
чего-то, они представляются «интенционально
соотнесенными» с ним. Применяя теперь к таким интенциональным
переживаниям феноменологическую (эйдетическую) редукцию, человек приходит, с
одной стороны, к пониманию сознания как чисто соотносительной точки для интенциональности («чистого сознания»), которой дан интенциональный объект, с др. стороны, к объекту,
которому редукция не оставляет никакого др. вида существования, кроме как
быть интенционально данным этому субъекту. В
переживании человек видит чистый акт, который представляется не чем иным, как
интенциональной отнесенностью чистого сознания к интенциональному объекту» (Bochenski, Europдische Philosophie der
Gegenwart, 1947). В философии
существования интенциональность существования
является «бытием-в-мире», которое принадлежит к включенности в бытие. Интенциональность
заложена в трансцендентности существования, в мировом проекте существования,
определенном уже существующим. |
|
Интенциональность |
(от лат. intentio — намерение) — в феноменологии — означает центральное свойство человеческого
сознания: быть направленным на некоторый объект, первичная
смыслообразующая устремленность сознания к миру, смыслоформирующее
отношение сознания к предмету, предметная интерпретация ощущений. Термин
«И.», точнее «интенция», широко использовавшийся в схоластике, в современную
философию ввел Ф. Брентано, для которого И. —
критерий различия психических и физических феноменов. Ключевым это понятие
становится у Э. Гуссерля, понимавшего И. как акт
придания смысла (значения) предмету при постоянной возможности различения
предмета и смысла. Направленность сознания на предметы, отношение сознания к
предметам — все эти определения И. требуют дальнейших структурных описаний,
ибо речь идет не об отношении двух вещей или части и целого. С т.зр. Гуссерля, ошибочно
полагать, что является предмет и наряду с ним интенциональное
переживание, которое на него направлено. Сознание направлено на предмет, но
не на значение предмета, не на переживание смысла предмета — последнее и есть
направленность сознания в феноменологическом смысле слова. И. — структура
переживания, фундаментальное свойство переживания быть «сознанием о...». В отличие от Брентано, у Гуссерля И. не есть признак, различающий внутреннее и
внешнее — психические и физические феномены. Не все, относящееся к сфере
психического, интенционально, напр., простые данные
ощущений, которые предметно интерпретируются. Структура переживания не
зависит от того, реален или нереален предмет сознания. В общем виде структура
И. — различие и единство интенционального акта, интенционального содержания и предмета. Для описания
общей структуры И. Гуссерль вводит в «Идеях к
чистой феноменологии и феноменологической философии» термины антич. философии «ноэсис» и «ноэма». Ноэтические компоненты
переживания (ноэсис) характеризуют направленность
сознания на предмет как акт придания смысла. Вместе с «оживляемым» ими
чувственным материалом, или «гилетическими данными»
(от. греч. hyle — материя), они составляют предмет
«реального» анализа, в котором переживание предстает как непрерывная
вариация, поток феноменологического бытия с его определенными частями и
моментами, актуальными и потенциальными фазами. Ин-тенциональный
анализ направлен на ноэматический коррелят акта (ноэму) — предметный смысл как таковой, а также на
устойчивое единство смысловых слоев предмета. Корреляция между ноэсисом и ноэмой (необходимый
параллелизм между актом и его содержанием) не тождественна направленности
сознания на предмет. Эта корреляция должна быть охарактеризована не только с ноэтической (акт), но и с ноэматической
стороны: в структуре ноэмы различаются предмет в
определенном смысловом ракурсе (содержание) и «предмет как таковой», который
выступает для сознания как чистое предметное «нечто». В экзистенциализме Ж.П.
Сартра И. выражает постоянное напряжение между человеческой реальностью и
миром, их нераздельность и взаимную несводимость, которая обнаруживает
онтологическую значимость человеческого бытия. В аналитическую философию тема
И. вошла благодаря книге Э. Энскомб «Интенция»
(1957), в которой она обсуждала возможности описания интенционального
поведения. Затем это понятие стало широко использоваться в аналитической
философии сознания (напр., у Дж. Сёрла). |
|
Интенция |
(лат. intentio) — намерение, цель, направление и направленность
сознания, воли, чувства на какой-либо предмет. Лат. слово «intentio» имеет широкий спектр значений. В Средние века
оно использовалось для перевода греч. слова «tonos»
(«напряжение») — термина философии стоиков, характеризующего активную и
упорядочивающую функцию пневмы или, у др. авторов,
мирового вещества. В средневековой традиции значения «intentio»
могут быть разделены на две семантические подгруппы: практическую и
теоретическую. К первой относится употребление его для обозначения воли и ее
целей. Так, у Августина оно обозначает направленность души к цели, которая в
позитивном отношении может быть только Богом. В то же время «внимание ума» («animi intentio»), согласно
Августину, составляет — наряду с объектом, который мы воспринимаем, и актом
нашего восприятия — существенный элемент познания. Особенно ясное выражение
практического значения «intentio» обнаруживается в
«Этике» П. Абеляра, который проводит различие между поступком (opus) и намерением (intentio) т.о., что нравственной оценке со стороны Бога
подвергается только намерение человека (недоступное познанию со стороны др.
людей), в то время как любой поступок сам по себе является этически
нейтральным. Дальнейшее развитие практической проблематики «intentio» в Средневековье идет по линии поиска
объективных критериев моральной оценки, что достигается путем интеграции в
подлежащее оценке намерение не только цели, но и средств ее осуществления.
Так, А. Галес включает в определение intentio помимо цели также «то, что позволяет нам прийти
к цели», преодолевая тем самым дуализм намерения и поступка, что закрепляется
в дальнейшем как у Бонавентуры, так и у Фомы Аквинского. У последнего intentio и выбор (electio)
составляют два конституирующих элемента направляемого практическим разумом
свободного нравственного акта воли. В новоевропейской философии известна
ирония Б. Паскаля относительно иезуитского способа «направлять намерение»,
т.е. оправдывать благими намерениями неблаговидные поступки. Теоретическая семантика intentio в лат. языке возникает в 12 в. в связи с пер.
работ Ибн Сины и араб. слова «ma'na», которые ввели
в лат. филос. язык различие «первой И.» и «второй И.»: «Предметом логики
являются познаваемые во вторую очередь интенции, которые присоединяются к
интенциям, познаваемым в первую очередь». Под первыми И. понимаются здесь сами
познаваемые предметы, а под вторыми — «логические И.», как
то: роды, виды, отличительные признаки и вообще все логические понятия
и термины, которые могут быть отнесены к познаваемому предмету. У Фомы
Аквинского И. в теоретическом смысле тесно связана с его учением о познании и
означает «образ» познаваемой вещи, находящийся в душе и отличающийся от самой
этой вещи, И. — это средство для постижения предмета, подлежащего познанию,
но не сам познаваемый предмет. Синонимично И. говорится о видах (species) и формах вещей (forma rerum). При этом различаются несколько разновидностей И.
В поздней схоластике вводится значение И. как акта и как отношения (то и др.
понимание встречается у И. Дунса Скота). У. Оккам,
называя «реально существующую вещь intentia prima», считает «вторую интенцию» чистым актом интеллекта. В современной философии в большей мере
распространено понятие интенциональности (Ф. Брента-но, Э. Гуссерль, Дж. Сёрл), однако в феноменологии Гуссерля
встречается и понятие И. («дескриптивный род интенции»), которое
характеризуется как сущностное свойство акта интенции и употребляется по
отношению к определенного рода «психическим переживаниям», а именно таким,
которые выделяются на основании «отношения к предмету», причем в двояком
смысле. В узком (и преимущественно используемом) смысле И. является «пустой»,
не связанной с наглядным представлением, восприятием и т.п. предмета,
оставаясь его чистым полаганием. В широком смысле И. включает акты реализации
отнесенности к предмету, когда последний дан нам в соответствующем наглядном
созерцании. Семантическая концепция Гуссерля
построена, в частности, на понятии «И. значения» и «осуществление», или
«наполнение», этой И. значения. Если первое делает выражение (напр., знак на
бумаге) осмысленным, то второе позволяет ставить вопрос об истинности или
ложности высказываний на основании реализованной сопряженности с
подразумеваемым в высказывании предметом. |
|
Интеракционизм |
одно из направлений современной социальной
психологии. В рамках этого направления, представленного больше американскими
учеными, исследуется влияние на поведение и деятельность людей: 1)
определенных символов или «знаковых систем», в качестве которых могут
выступать вербальные и невербальные средства общения; 2) социальных ролей; 3)
референтных групп, то есть групп, мнение и социальные установки которых
значимы для того или иного человека. |
|
Интеракция |
процессы
и способ, которым социальные факторы взаимодействуют друг с другом, особенно
в соприкосновениях лицом к лицу. |
|
Интервал абстракции |
понятие,
обозначающее пределы рациональной обоснованности той или иной абстракции,
условия ее «предметной истинности» и границы применимости, устанавливаемые на
основе информации, полученной эмпирическими или логическими средствами.
Необходимость введения в методологию понятия интервала абстракции связана с
идеей обоснования научной абстракции – как самого процесса абстрагирования,
так и его результата. Абстрагируя в процессе познания, исследователь
действует отнюдь не произвольно, а по определенным правилам и согласно
поставленной познавательной задаче. Поскольку цель любых актов отвлечения и
пополнения связана в науке в конечном счете с достижением истины, то
возникает необходимость учитывать в познавательной деятельности те
ограничения и те регулятивы, которые имеют место в
отношении самой человеческой способности к абстракции. Во-первых, то, отчего
отвлекаются в процессе постижения объекта, должно быть посторонним (по четко
оговоренным критериям) для результата абстракции, а то, чем пополняется
содержание абстрактного объекта, должно быть релевантным. Во-вторых,
исследователь должен знать, до какого предела данное отвлечение имеет
законную силу. В-третьих, при исследовании сложных объектов следует
производить концептуальную развертку объекта в виде совокупности его проекций
в многомерном Пространстве интервалов. В-четвертых, на определенном этапе
необходимо осуществлять концептуальную сборку относящихся к делу интервалов
абстракции в единую конфигурацию и отвлечение от посторонних перспектив
видения данного объекта. |
|
Интерес |
(от лат. – участвовать)
пай, доля, привлечение к чему-либо, участие в чем-либо, склонность к
чему-либо («проявлять интерес»); ценность и значение, придаваемые нами вещи,
которая соответственно этому занимает наши мысли и чувства; с материальной
точки зрения также польза, выгода, корысть («иметь свой интерес»). Того, у
кого есть интерес к чему-либо, называют заинтересованным; того же, кто
постоянно преследует определенные интересы или кому делается некоторое
предложение в расчете на успех, называют интересантом. Интересное – то, что
возбуждает и удерживает наше внимание (см. также Wesen), потому что оно имеет позитивное или негативное
значение для наших практических или теоретических потребностей. В зависимости
от предмета интереса говорят о материальных и духовных, о научных и
художественных, о всеобщих и частных интересах. «Благоразумным интересом»
называет Гельвеции связь бескорыстия с собственной пользой. С политической,
особенно внешнеполитической точки зрения интерес означает известные
притязания государства за пределами своих границ. |
|
Интересное |
(interesting;
от лат. inter-esse, быть между, в промежутке) -
комплексная оценочная категория, охватывающая практически все явления
культуры и обозначающая степень вовлеченности воспринимающего в объект
восприятия. По A. Шопенгауэру, "интересною называем мы драму или
эпическое стихотворение тогда, когда события и поступки, о которых они
повествуют, побуждают нас к участию в них, событиях... ...Слово
"интересно" служит для обозначения всего, что приобретает
сочувствие индивидуальной воли, quod nostra interest. В этом ясно
проявляется различие между прекрасным и интересным: первое относится к
познанию, и притом к самому чистому; второе воздействует на волю". Среди оценочных эпитетов,
применяемых в наше время, "интересный" - едва ли не самый частотный
и устойчивый. Если в прежние эпохи ценились такие качества, как истинность и
красота, полезность и поучительность, общественная значимость и
прогрессивность, то в 20-ом веке, и особенно к его концу, именно оценка
произведения как "интересного" служит почти ритуальным вступлением
ко всем его дальнейшим оценкам, в том числе критическим. "Интересность"
- это исходное, интуитивно постигаемое качество
произведения и одновременно конечный синтез всех его рациональных
определений. Постмодерные философы Жиль Делёз и
Феликс Гваттари резко противопоставляют
"интересное" знанию и истине как устаревшим эпистемам.
"Философия состоит не в знании и вдохновляется не истиной, а такими
категориями, как Интересное, Примечательное или Значительное, которыми и
определяется удача или неудача. /.../ Одни лишь профессора могут, да и то не
всегда, писать на полях "неверно", у читателей же скорее вызывает
сомнение значительность и интересность, то есть новизна того, что им
предлагается читать. /.../...Даже отталкивающий концепт обязан быть
интересным. ...Мысль как таковая производит нечто интересное, стоит ей
получить доступ к бесконечному движению, освобождающему ее от истины как
предполагаемой парадигмы, и вновь обрести имманентную творческую
потенцию". Концепция интересного как альтернативы
истинному столь же однобока, как и рационалистическая концепция истины.
Интересное образуется именно в раздвоении и совмещении двух критериев, а не
исключении одного другим. Романтическое интересно, поскольку оно обнаруживает
свою рациональную сторону, и наоборот. Эдгар По или Х. Л. Борхес - интереснeйшие писатели именно потому, что у них тайна
поддается рационалистической расшифровке, но и сама расшифровка не
утрачивает, а усиливает чувство еще более объемлющей тайны. Мысль, которая
заведомо противится фактам и презирает их, столь же скучна, как и мысль,
которая плоско опирается на факты. Нас интересует не просто странность или
безумие, но такое безумие, в котором есть своя система, - и такая идея, в
которой, при рациональном зерне, есть что-то безумное, выходящее за границы
здравого смысла. Понятие
"интересного" не только этимологически и буквально, но и по существу означает "быть между, в
промежутке". Интересное - то, что ловит тебя в ловушку, заманивает,
захлопывает и позволяет "быть между": между двух взаимно
исключающих и равно необходимых качеств предмета. Интересное - между тезисом
и антитезисом, когда и синтез между ними невозможен, и конфликт исчерпан, и
победа того или другого исключена. Интересно то, что находится в промежутке
двух крайностей - между порядком и свободой, между достоверностью и
невероятностью, между логикой и парадоксом, между системой и случаем. Стоит
чему-то одному взять верх, оттеснить другое - и интерес тотчас же пропадает,
заменяясь сухим уважением или вялым безразличием. Интересность - это зависание между, в точке наибольшей интеллектуальной
опасности, наименьшей предсказуемости: между системой и безумием, между
истиной и ересью, между тривиальностью и абсурдом, между фактом и фантазией. Истинность, правильность и верность
теории (а это, кстати, три различных свойства) суть необходимые, но
недостаточные условия ее интересности. Теория истинна, когда она
соответствует внешним фактам; правильна, когда она внутренне непротиворечива;
верна, когда она подтверждается проверками и экспериментами... Но интересна
она только в том случае, если предметом обоснования в ней является малоочевидное. Чем менее вероятен тезис в начале и чем
более он достоверен в итоге, тем более захватывающим является путь теории,
тем больше в нее вложено интеллектуального напряжения. Интересное
исследование - это приключение мысли, которая то и
дело теряет точку опоры, сбивается с прямого пути, попадает в неловкие
положения, переступает границы мыслимого. Если постструктурализм, в лице
Фуко, Делеза и Гваттари и
других теоретиков, считает истину устаревшей эпистемой,
то следующая эпоха мышления восстанавливает интерес к истине, но уже в
составе более широкой категорииинтересного. Истина
заново приобретает интерес именно как неожиданная и невероятная истина, не
только отражение того, что есть, но и предвосхищение того, чего быть (почти)
не может. Категория интересного
внутренне парадоксальна. Так, интересность научной работы или теории обратно
пропорциональна вероятности ее тезиса и прямо пропорциональна достоверности
аргумента. Самая интересная теория - та, что наиболее последовательно и
неопровержимо доказывает то, что наименее вероятно. Например, вероятность
того, что человек воскреснет после смерти, исключительно мала, и религиозное
учение, которая доказывает возможность воскресения, уже в течение двух
тысячелетий остается захватывающе интересным для человечества. По мере того,
как вероятность тезиса растет, а достоверность аргумента падает, теория
становится менее интересной. Наименее интересны теории: (1) либо доказывающие
самоочевидный тезис, (2) либо приводящие шаткие доказательства неочевидного
тезиса, (3) либо, что хуже всего, неосновательные в доказательстве очевидных вещей. Таким образом,
интересность теории зависит не только от ее достоверности, но и от малой
вероятности того, что она объясняет и доказывает. Интересность - это соотношение, образуемое дробью, в числителе которой
стоит достоверность доказательства, а в знаменателе - вероятность доказуемого
(the relationship of provability to probabilty). Интересность
растет по мере увеличения числителя и уменьшения знаменателя. Чем менее
вероятен тезис и чем более достоверен аргумент, тем интереснее научная идея.
Интересность скрепляет "очевидное" и "невероятное", не
позволяя им оторваться друг от друга. Как только один момент начинает резко
преобладать над другим, например, старательно доказывается легко доказуемое
(очевидное) или провозглашается и не доказывается трудно доказуемое
(невероятное), интерес утрачивается, переходя в скуку согласия или досаду
неверия. Этот же двоякий критерий
интересности можно распространить и на литературное произведение. Интересен
такой ход событий, который воспринимается, с одной стороны, как неизбежный, с
другой - как непредсказуемый. Как и в научной теории, логика и
последовательность художественного действия сочетается с его неожиданностью и
парадоксальностью. Скучность стиля или метода - это
не только его неспособность увлечь читателя и исследователя, но и признак его
художественной или научной слабости, малосодержательности, когда выводы
исследования повторяют его посылки и не содержат ничего неожиданного,
удивляющего. Понятие
"интересное" часто употребляется в современной науке, обозначая
такое свойство теории, которое делает ее интеллектуально привлекательной. Физик
Фримэн Дайсон (Freeman Dyson) развивает принцип
"максимального разнообразия", согласно которому "законы
природы и начальные условия таковы, чтобы сделать вселенную как можно более
интересной." Как только жизнь становится скучной, уравновешенной, происходит
нечто непредвиденное: кометы ударяются о землю, наступает новый ледниковый
период, разыгрываются войны, изобретаются компьютеры... Наибольшее
разнообразие ведет к стрессу в жизни и интересу в познании. Специалисты по
теории хаоса часто употребляют "интересный" в значении
"сложный", "нелинейный", не поддающийся упрощению и
предсказанию. Достоинство любого
писателя, в том числе теоретика - быть интересным, но это не значит -
интересничать, то есть нарочно привлекать к себе интерес. Как правило, интересничанье быстро распознается и убивает интерес к
себе, притупляет внимание и любопытство. Интересничанье
- это интеллектуальное кокетство, т.е. спазма,
"судорога" интересности, скоротечное израсходование ее ресурса,
взрыв неожиданного, когда еще не успело оформиться само ожидание. Интересность создается на коротких отрезках
текста, а текст в целом оказывается вялым и лишенным интриги. Часто
приходится жертвовать интересом отдельного пассажа, чтобы создать некую
инерцию ожидания и подтолнуть интерес к последующему
неожиданному развитию мысли или действия. Интерес книги может выявиться лишь
в объеме ее целого, от первого до последнего слова, и может падать и
подниматься на ее протяжении, достигая высшего напряжения в конце. Как ни странно, наиболее
интересны те произведения, которые написаны не ради чистого интереса, а ради
познания мира и человека, ради воплощения какой-то идеи, ради эмоционального
самовыражения, ради создания оригинальных образов. В этом
"диалектическая" особенность интереса, который тем вернее достигает
своей цели, чем больше уклоняется от нее. В природу интересного входит его
независимость от того или тех, кого оно может заинтересовать. Казалось бы,
само понятие "интереса" включает отнесенность к потребителю,
перципиенту - быть интересным для кого- то. Но то, что по-настоящему
интересует нас, интересно лишь постольку, поскольку не пытается нас
заинтересовать - оно увлекает нас за собой, а не тащится покорно за нами.
Заискивать перед публикой, доискиваться ее внимания - лучший способ ее проиграть,
утратить ее интерес. Интересный человек, интересная книга наполнены собой и
своим - но не до края, они могут еще забрать "на свой борт" и
читателя и увести за собой. Есть такие талантливые
люди, с которыми неинтересно, потому что они переполнены собой и не оставляют
места ни для кого, кроме себя. Их интересность приближается к нулю, как и
интересность совсем пустых людей, у которых ничего нет, которым некуда вести
слушателя или читателя. С трагедией бедного человека, которому "некуда
идти" (Мармеладов у Достоевского), сопоставима трагедия скучного
человека, которому "некуда вести за собой". Есть люди как фонтан -
из себя извергающие себя же, и люди как вата, из которых не выдавишь ни
капли, и люди как губка - впитывающие и изливающие. Последние - самые интересные.
Не фонтан и не вата, но губка - эмблема интересного. Интересное не только
вовлекает нас в свое междубытие, но и само находит
в нас место "между". Между мною и мною. Между моей данностью и моей
возможностью. Интересное - то, чего нам не хватает, чтобы быть самими собой,
или точнее, стать теми, кто мы есть. В человеке всегда есть расхождение между
актуальным и потенциальным, между тем, что он есть, и тем, чем он может быть.
Человека интересует то, что в чем он узнает возможность для себя быть иным,
оставаясь собой. Даже поверхностные интересы имеют свою экзистенциальную
сторону. Например, интересуясь атлетикой, человек испытывает возможность быть
сильнее и быстрее себя самого. Интерес имеет самое глубокое участие в
самоопределении человека как потенциального существа (см. Потенциация).
Показательно, что "интересность" может выступать как синоним
беременности. "Женщина в интересном положении". Интересно то, что
она одна - но их уже двое: в ней угадывается другая жизнь, погруженность в
себя и возможность выхода из себя. Интересность - это
форма потенциальности, своеобразная "беременность", когда человек
вынашивает в себе другого, когда его "я" раздваивается, чтобы
обнаружить иное в самом себе. |
|
Интериоризация |
(от лат. interior - внутренний) - превращение внешних
"стимулов" (социальных форм общения, реальных действий, свойств
предметов и т.д.) в устойчивые внутренние качества личности, ее ценности,
верования, установки, формирование внутренней структуры психики человека
посредством усвоения структур внешней социальной деятельности. Понятие
введено франц. психологами Пьером Жане,
Жаном Пиаже, Анри Валлоном, используется в психоанализе при объяснении
перехода структуры межиндивидуальных отношений
внутрь психики и формирования бессознательного
(индивидуального или коллективного), которое в свою очередь определяет
внутренний план сознания. По Выготскому,
интериоризация – становление подлинно человеческой формы психики
благодаря освоению индивидом человеческих ценностей. |
|
Интернализм
и экстернализм |
направления в историографии и философии
науки 20 в., различным образом объясняющие возникновение и развитие научных
идей и теорий. Представители интернализма (И.) (А.
Койре, А.Р. Холл, П. Росси, Г. Герлак и др.)
полагают, что наука развивается лишь благодаря внутринаучным
факторам: в силу объективной логики возникновения и решения научных проблем,
благодаря эволюции научных традиций, короче говоря, вследствие внутренней
потребности самой науки ставить эксперименты, создавать новые понятия, решать
проблемы и т.д. Поэтому в работах историков-интерналистов
история науки предстает в виде чисто интеллектуальной истории — истории взаимного
порождения идей, напоминающей саморазвитие абсолютного духа Г.В.Ф. Гегеля.
Так, напр., анализируя научную революцию 16—17 вв., Койре стремится показать,
что глубинной причиной этой революции был отказ от понятия упорядоченного антич. Космоса и замена его понятием гомогенного,
изотропного и бесконечного пространства. Эта замена была обусловлена
философско-религиозными представлениями конца Средневековья.
Социально-экономические, культурные, личностные аспекты, оказывающие влияние
на развитие науки, способны лишь затормозить или ускорить имманентное
развитие познания. Напротив, экстернализм
(Э.) (Б. Гессен, Д. Бернал, Дж. Холдейн, Э. Цильзель, Д. Нидам и др.),
возникший в 1930-е гг. в значительной мере под влиянием марксизма, настаивает
на том, что решающее воздействие на развитие науки оказывают
социально-экономические, т.е. вненаучные, факторы.
Поэтому при изучении истории науки основной задачей является реконструкция
социально-культурных условий («социальных заказов»), в которых возникают и
развиваются те или иные идеи и теории. И научную революцию 16—17 вв. историк-экстерналист представляет как следствие развития
машинного производства и капиталистических отношений. Наука развивается,
реагируя на воздействие социальной среды, в которой она находится. В течение
нескольких десятилетий продолжалась дискуссия между И. и Э., однако к кон.
1970-х гг. большая часть историков и философов науки склонилась к мнению о
том, что экстерналистская позиция более адекватна
реальной истории. Наука существует в определенных социально-культурных
условиях и не может не испытывать влияния этих условий. Особенно ясно это
стало во втор. пол. 20 в., когда целые научные области и даже науки стали
возникать благодаря ясной общественной потребности, напр. потребности в
создании новых видов вооружений, вычислительной техники или в охране
окружающей среды. Тем не менее нельзя упрощать и вульгаризировать
взаимоотношения между наукой и обществом и любое научное достижение
рассматривать как ответ на потребности промышленности или на политический
заказ. Многие эпизоды развития науки вполне адекватно могут быть описаны как
имманентное развитие научного знания. Бернал Д.Д. Наука в истории общества.
М., 1956; Микулинский С.О. Контроверза: интернализм — экстернализм —
мнимая проблема. М., 1977; Койре А. Очерки истории философской мысли. М.,
1985. |
|
Интеррогативный |
(англ.
interrogative) – вопросительный. |
|
Интерсубъективность |
характеристика опыта взаимодействующих субъектов, обретающая черты объективности, независимости этого опыта от индивидуальных особенностей и ситуации. |
|
Интерполяция |
(лат. interpolatio — изменение,
искажение) — слова или фразы, произвольно вставленные в текст при переписке
или редактуре. |
|
Интерпретация |
(от лат. interpretatio
— истолкование, разъяснение) — 1) общенаучный метод с фиксированными
правилами перевода формальных символов и понятий на язык содержательного
знания; 2) в гуманитарном знании — истолкование текстов, смыслополагающая
и смыслосчитывающая операции, изучаемые в семантике
и эпистемологии понимания; 3) экстраполяция исходных положений
какой-либо формальной системы на какую-либо содержательную систему, исходные
положения которой определяются независимо от формальной системы, то есть
разъяснение, истолкование, раскрытие смысла, значения чего-либо (напр. той
или иной акции, решений, действий властей, а также положений и норм различных
видов права, статей законов, кодексов, указов и т.д.) 4) способ бытия на основе понимания. Средние
века, которые были эпохой комментаторов (интерпретаторов) священных текстов,
а также произведений древнегреч. философов, дали,
пожалуй, самое большое количество интерпретаций. В современных физико-математических
дисциплинах И. в широком смысле может быть определена как установление
системы объектов, составляющих предметную область значений терминов
исследуемой теории. Она предстает как логическая процедура выявления
денотатов абстрактных терминов, их «физического смысла». Один из
распространенных случаев И. — содержательное представление исходной
абстрактной теории через предметную область др. более конкретной теории,
эмпирические смыслы понятий которой установлены. И. занимает центральное
место в дедуктивных науках, теории которых строятся с помощью аксиоматического,
генетического или гипотетико-дедуктивного методов. В гуманитарном знании И. —
фундаментальный метод работы с текстами как знаковыми системами. Текст как
форма дискурса и целостная функциональная структура открыт для множества
смыслов, существующих в системе социальных коммуникаций. Он предстает в
единстве явных и неявных, невербализованных
значений, буквальных и вторичных, скрытых смыслов; его существование в
культуре осуществляется «на рубеже двух сознаний, двух субъектов» (М.М.
Бахтин). Смыслополагание и считывание смыслов
текста традиционно обозначается двумя терминами — пониманием и И. Понимание трактуется как искусство постижения значения
знаков, передаваемых одним сознанием другому, тогда как И., соответственно,
как истолкование знаков и текстов, зафиксированных в письменном виде (Я. Рикёр). В 19 в. переход от частных герменевтик к общей
теории понимания вызвал интерес к вопросу о множественности типов И.,
представленных во всех гуманитарных науках. Были выделены грамматическая,
психологическая и историческая И. (Ф. Шлейермахер,
А. Бёк, Г. Дройзен), суть
и соотношение которых исследовались как филологами, так и историками.
Эпистемология И. в гуманитарном знании развивалась в направлении выяснения
канонов И., ее обоснованности и неопределенности, соотношения с критикой и
реконструкцией. В качестве канонов утверждались, в частности, принцип
автономии объекта, его воспроизведение в целостности внутренних связей и в
контексте интеллектуального «горизонта» интерпретатора (Э. Бетти).
Существенное обогащение и развитие понятия И. произошло в филос. контексте,
где ставились иные, чем в филологии и истории, проблемы, а также выявлялись
новые значения и смыслы И. Ф. Ницше, не принадлежа
герменевтическому направлению, использовал понятие И. для принципиально иного
подхода к познанию мира, названному им «перспективизмом».
Рассматривая познание как волю к власти, он исходил из того, что мы применяем
логику, истолковываем мир с помощью «схематизирования
в целях взаимного понимания» и это позволяет сделать его доступным
формулировке и вычислению. Такой подход объясняет, почему возможно множество
И. Всегда остается «зазор» между тем, что есть мир — бесконечно изменчивый и
становящийся, и устойчивыми, «понятными» схемами и логикой. Всегда возможно
предложить новые смыслы, «перспективы» и способы «разместить феномены по
определенным категориям», т.е. не только тексты, но сама действительность
открыта для бесконечных И., а «разумное мышление есть интерпретирование по
схеме, от которой мы не можем освободиться». Человек «полагает перспективу»,
т.е. конструирует из себя весь остальной мир, меряет его своей силой,
осязает, формирует, оценивает, и ценность мира оказывается укорененной в
нашей И. Наиболее обстоятельно И. разрабатывалась
как базовое понятие герменевтики, начиная с правил И. текстов, методологии
наук о духе и завершая представлениями понимания и И.
как фундаментальных способов человеческого бытия. В. Дильтей,
объединяя общие принципы герменевтики от Флация до Шлейермахера и разрабатывая методологию исторического познания
и наук о культуре, полагал, что связь переживания и понимания, лежащая в
основе наук о духе, не может в полной мере обеспечить объективности, поэтому
необходимо обратиться к искусственным и планомерным приемам, Именно такое
планомерное понимание «длительно запечатленных жизнеобнаружений»
он называл истолкованием, или И. Понимание части исторического процесса
возможно лишь благодаря ее отнесению к целому, а универсально-исторический
обзор целого предполагает понимание частей. У Г.Г. Шпета,
написавшего историю герменевтики, проблема понимания предстает как проблема
рационализма. На этой основе должны быть показаны место, роль и значение
всякой разумно-объективной И., в том числе исторической и психологической. М.
Хайдеггер дал блестящие образцы И. филологических и филос. текстов
Анаксимандра, Р. Декарта, И. Канта и др., руководствуясь, в частности,
известным принципом «понимать автора лучше, чем он понимал себя сам». Вместе
с тем Хайдеггер совершил «онтологический поворот», вывел герменевтическую И.
за пределы анализа текстов в сферу «экзистенциальной предструктуры
понимания»; различил первичное дорефлексивное
понимание как сам способ бытия человека, тот горизонт предпонимания,
от которого никогда нельзя освободиться, и вторичное понимание, возникающее на
рефлексивном уровне как филос. или филологическая И. Вторичная И. коренится в
первичном предпонимании; всякое истолкование,
способствующее пониманию, уже обладает пониманием истолковываемого. Отсюда
особая значимость предзнания, предмнения
для И., что в полной мере осознается в дальнейшем Х.Г. Гадамером,
утверждающим, что «законные предрассудки», отражающие историческую традицию,
формируют исходную направленность нашего восприятия, включают нас в
«свершение традиций» и поэтому являются необходимой предпосылкой и условием
понимания и И. В целом в герменевтике, поскольку
она становится филос. расширяется «поле» И., которая не сводится теперь
только к методу работы с текстами, но имеет дело с фундаментальными проблемами
человеческого бытия-в-мире. И. элементов языка, слова также изменяет свою
природу, поскольку язык не рассматривается как продукт субъективной
деятельности сознания, но, по Хайдеггеру, как то, к чему надо
«прислушиваться», ибо через него говорит само бытие. Для Гадамера язык
предстает как универсальная среда, в которой отложились предмнения
и предрассудки как «схематизмы опыта»; именно на этой основе осуществляется
понимание и И. Временная дистанция между текстом и
интерпретатором рассматривается им не как помеха, но как преимущество
позиции, из которой можно задать новые смыслы сообщениям автора. Возможность
множества И. ставит проблему истины, «правильности», гипотетичности И.;
обнаруживается, что вопрос об истине не является более вопросом о методе, но
вопросом о проявлении бытия для понимающего бытия. Отмечая этот момент, Рикёр, чьи идеи лежат в русле «онтологического поворота»,
предлагает такую трактовку И., которая соединяет истину и метод и реализует
единство семантического, рефлексивного и экзистенциального планов И. Он
полагает, что множественность и даже конфликт И. являются не недостатком, а
достоинством понимания, выражающего' суть И., и можно говорить о текстуальной
полисемии по аналогии с лексической. Интерпретативная
деятельность пронизывает всю нашу жизнь. В каждой науке, хотя и в разной
мере, И., включая понимание, предполагает и объяснение, в свою очередь
развивающее понимание. Процедура И. рассматривается как базовая, напр., в
когнитивных науках, а также в этнометодологии, где
осуществляется, в частности, выявление и истолкование скрытых,
неосознаваемых, нерефлексивных механизмов коммуникации как повседневной речи.
Своеобразную теорию обоснования И. предложил Е. Хирш
(Е. Hirsch), опиравшийся на работы лингвистов, герменевтиков и философов науки. Гадамер Х.Г. Истина и метод. Основы философской
герменевтики. М., 1988; Шпет Г.Г. Герменевтика и ее
проблемы // Контекст. Лит.-теор. исследования. М.,
1989—1992; Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994; Рикёр
П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995; Хайдеггер М.
Бытие и время. М., 1997; Betti E. Teoria generate della interpretatione. Milano, 1955;
Hirsch E. Validity in Interpretation. New Haven; London, 1967; Geertz С. The Interpretation of Cultures. New York, 1973; Dialog and
Deconstruction. The Gadamer — Derrida Encounter. New York, 1989. |
|
Интерпретация в науке и логике |
1) построение модели для научной теории;
2) приписывание значения символам и формулам формализованного языка. Наиболее точно понятие И. определяется в
символической логике для формальных систем. Если, напр., дано выражение «А →
В», то само по себе оно представляет простой набор символов некоторой
графической формы, записанных в определенной последовательности.
Интерпретировать данное выражение — значит приписать входящим в него символам
и ему самому в целом некоторые значения. Пусть «А» имеет значение: «Солнце
взошло», «В» — «Стало светло», а «→» представляет союз «если, то».
Тогда наше выражение приобретет смысл предложения: «Если Солнце взошло, то
стало светло». Благодаря И. набор значков превращается в язык, описывающий
внеязыковую реальность. Одна и та же формальная система может иметь несколько
И., напр., можно под «А» и «В» подразумевать события, а «-»» истолковать как
причинную связь событий, тогда указанное выражение приобретает смысл: «Событие
А причинно влечет событие В». До
тех пор пока не задана И., последовательность графических знаков
представляет собой не более чем ряд пятен на бумаге. Напр., егип. иероглифы до их расшифровки, т.е. до открытия их
И., могли рассматриваться просто как орнаментальные украшения. Термины и предложения научных теорий
интерпретируются с помощью идеализированных объектов, представляющих собой
абстрактные образы реальных предметов или наделенных свойствами,
отсутствующими в реальности. Широко известны идеализированные объекты
Евклидовой геометрии — точки, линии, плоскости; классическая механика говорит
о материальных точках, силах, скоростях; в оптике используются понятия
совершенного зеркала, абсолютно черного тела и т.п. Системы идеализированных
объектов, служащие для И. терминов и законов научных теорий, складывались,
как правило, постепенно в ходе исторического развития научного познания,
поэтому не следует думать, что термины научных теорий изначально обладают
значением. Однако надо иметь в виду, что даже если научный термин заимствован
из повседневного языка, как, напр., «сила» или «звезда», то в науке он чаще
всего приобретает значение, весьма далекое от того, которое он имел в
повседневном языке, и что это значение приписывается ему точно так же, как и
символам формальной системы. Сложнее обстоит дело с И. исторических
текстов и художественных произведений. Предполагается, что текст или
живописное полотно уже изначально обладают некоторым смыслом — тем, который
стремился вложить в них автор. И задача И. заключается в том, чтобы выявить,
раскрыть этот смысл. Тем не менее и здесь интерпретатор неизбежно вносит свой
собственный личностный смысл в интерпретируемый материал. Именно этим
объясняется множественность И. исторических документов и художественных
произведений, а также споры по поводу этих И. (см.: Понимание). Павиленис Р.И. Проблема смысла. М., 1983; Никифоров А.Л. Философия науки:
история и методология. М., 1998. |
|
Интерсубъективность |
независимость
употребления и понимания языковых выражений от лиц и обстоятельств. Принято
говорить об И. языка, И. понятий, И. знания, И. подтверждения и т.п. Особое
значение интерсубъективному характеру науки
придавал неопозитивизм, выводивший из идеи И. требование исключать из науки
любые оценки (и нормы), всегда являющиеся субъективными. С разложением
неопозитивизма понятие И. отошло на второй план, а требование избегать оценок
в научном знании, и в частности в социальных и
гуманитарных науках, стало подвергаться критике. Человеческая деятельность
невозможна без оценок; науки, изучающие человека и общество и имеющие своей
конечной целью рационализацию человеческой деятельности, должны формулировать
или предполагать те или иные оценки. Проблема не в устранении оценок, что в
этих науках в принципе нереально, а в обосновании объективности или хотя бы
И. выдвигаемых оценок. Имеются
четыре основных случая употребления языка: описание, выражение чувств (экспрессив), оценка и внушение чувств (оректив). Между ними находится целый ряд промежуточных
случаев употребления языка: нормативное, магическое, постулативное,
декларативное и др. (см.: Языка функции). Описания и экспрессивы
относятся к пассивным, ориентированным на приспособление к реальности случаям
употребления языка и могут характеризоваться в терминах истины и лжи. Оценки
и орективы относятся к активным, направленным на
преобразование действительности случаям употребления языка и не имеют
истинностного значения. Если объективность отождествляется, как это нередко
делается, с истинностью, а И. рассматривается как ступень, ведущая от
субъективного к объективному, то оказывается, что интерсубъективными
способны быть только описания и экспрессивы, но не
оценки и орективы. На самом деле граница между интерсубъективным и субъективным не совпадает с границей
между пассивными и активными употреблениями языка. Не только описания, но и
оценки способны быть интерсубъективными, хотя и в
более слабом смысле, чем описания. Всякое
описательное утверждение включает четыре части: субъект (лицо или сообщество,
дающее описание), предмет (описываемая ситуация), основание (т.зр., в соответствии с которой производится описание) и
характер (указание на истинность или ложность описания). Оценочное
утверждение содержит четыре аналогичные части: субъект, предмет оценки,
основание оценки и характер оценки (указание на абсолютную или сравнительную
ценность предмета оценки). В случае описательных утверждений предполагается,
что основания всех таких утверждений тождественны: если оцениваться объекты
могут с разных позиций, то описываются они всегда с одной и той же т.зр. Предполагается также, что какому бы субъекту ни
принадлежало описание, оно остается одним и тем же. Отождествление оснований
и субъектов описаний составляет основное содержание идеи И. знания. Постулат
тождества оснований и субъектов, лежащий в основе описательного употребления
языка, предписывает исключать упоминание этих двух частей из состава
описаний. Вместо того чтобы говорить, напр., «Для каждого человека с любой
точки зрения истинно, что Солнце — звезда», мы говорим просто: «Солнце — звезда».
Оценки могут принадлежать разным субъектам, один из которых может оценивать
какую-то ситуацию как «хорошую», а другой — как «безразличную» или «плохую».
Оценки «хорошо, что А» и «Плохо, что А», принадлежащие двум разным субъектам,
не противоречат друг другу. Описания же «Истинно, что А» и «Ложно, что А»
противоречат друг другу, даже если они принадлежат разным субъектам. Далее,
оценки одного и того же предмета, даваемые одним и тем же субъектом, могут
иметь разные основания. Выражения «Хорошо, что А, с точки зрения С» и «Плохо,
что А, с точки зрения Д» не противоречат друг другу, даже если они
принадлежат одному и тому же субъекту. Субъекты и основания разных оценок не
могут быть отождествлены. Это означает, что оценки являются интерсубъективными в ином, более слабом смысле, чем
описания. Именно это имеет в виду М. Хайдеггер, когда говорит в «Письме о
гуманизме», что «оценка всегда субъективирует». Карнап
Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М., 1971; Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1998;
Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000. |
|
Интолерантность |
(лат.
intolerans)
– нетерпимость. Противоположность – терпимость,
толерантность. Интолерантный – нетерпимый. |
|
Интроверсия |
сосредоточенность
на самом себе. Противоположность интровертных
характеров – молчаливых, задумчивых, – характерам экстравертным –
разговорчивым, общительным, – подчеркивалась Бине.
Интровертивные умы чувствительны скорее к «движению» вещей в спектакле, чем к
«цвету» объектов (экстравертные умы) или форме этих объектов (тип ума
эрудита, меланхолический характер). |
|
Интровертный |
(лат. intro внутрь и verto – обращать) – обращенный внутрь; это выражение,
принятое психологическим учением К. Г. Юнга о типах, означает осн. направление души, характеризующееся замкнутостью,
созерцательностью и обращенностью на самого себя. Противоположность – экстравертный. |
|
Интроекция |
(от лат. intro
— внутрь, jacio — бросаю, кладу) — одушевление,
наделение чувством («вчувствование»); эпистемологическая концепция, согласно которой индивидуальное
сознание ограничено кругом собственных идей и способно постигать внешний мир
и др. сознания лишь благодаря проецированию вовне своего внутреннего
содержания. Этой концепции придерживались Р. Декарт, Дж. Локк, Дж. Беркли и
др. Ее критиковал Р. Авенариус, противопоставлявший
ей свою теорию чистого опыта, связывающего воедино духовное и материальное,
познающего субъекта и познаваемый объект. По Авенариусу,
человек вкладывает в себя и своих собратьев представления об окружающих
элементах как внутренние состояния, благодаря чему и происходит ошибочный
раскол единства эмпирического мира на «внутренний» и «внешний», на «объект» и
«субъект». Таким же образом возникают, согласно Авенариусу,
и др. представления: душа, бессмертие, дух (см.: Р. Авенариус,
Критика чистого опыта. СПБ, 1908). В
психологии И. — включение индивидом в свой внутренний мир воспринимаемых им
взглядов, мотивов и установок др. людей. Так понимаемая И. является основой
идентификации — эмоционального и Иного самоотождествления
индивида с др. человеком, группой, образцом. |
|
Интроспекция |
(лат. intro — внутрь, spectare — смотреть) — процесс наблюдения за действиями
собственной психики с целью выявления законов, ею управляющих. Мы занимаемся
самоанализом в целях самопознания, а не самоосуждения: в этом смысле
интроспекция отличается от угрызений совести. В психологии роль интроспекции
трудно переоценить: только она позволяет восприятие психической реальности в
качестве таковой; она служит нормой и гидом при объективных анализах
человеческого поведения. А. Бергсон даже считал интроспекцию методом самой
метафизики, обнажающим перед нами пути «глубинного Я», внутренней
«длительности» и интуиции абсолюта. Ретроспективная философия опирается на
интроспекцию (восприятие умственного содержания: эмоций, чувств), чтобы при
помощи рефлексии вывести из нее универсальное значение всего содержимого
сознания и установить иерархию ощущений (связанных с действием, восприятием и
творчеством) в общей структуре личности. Чрезмерная склонность к интроспекции
может привести к подозрительному отношению к миру, нередкому у психастеников:
замена реального и объективного мира миром внутренним характерна для
«шизофрении». Интроспективному методу противоположен бихевиористический
метод, довольствующийся объективным анализом поведения. В дуалистической
философии, разделяющей вещественную природу (материю, включая человеческое
тело) и духовную (содержание сознания), интроспекция является основой
психологической методологии. Как таковая, она имела первостепенное значение
для многих философов, включая Томаса Гоббса, Джона Локка, Джорджа Беркли,
Дэвида Юма, Джеймса Милля, как и для живших в 19 в. основоположников
экспериментальной психологии Вильгельма Вундта, Освальда Кюльпе,
Э. Б. Титченера. Для всех них содержание сознания
представлялось результатом непосредственного внутреннего опыта: наличие
переживания означало знание о нем. В этом смысле интроспекция представлялась
самодостаточной: она не могла солгать. Вундт и Титченер,
также как и Кюльпе в своих ранних работах (до
1893), придерживались мнения, что интроспекция обнаруживает в сознании
динамический комплекс по преимуществу чувственных данных: ощущений как
таковых, образов и переживаний, близко напоминающих ощущения. Этот взгляд
известен под названием классической интроспекции и в результате позднейших
исследований в значительной степени утратил популярность. Др. психолога,
однако, обнаружили и иное содержание сознания. Франц Брентано
и Кюльпе в своих более поздних работах заложили
основы теории интенциональности, согласно которой
содержание сознания не сводилось к сенсорному компоненту, но включало
безобразное мышление. Постоянно наблюдаемые противоречия в результатах
интроспекции к 20-м годам 20 в. привели к пониманию того, что ошибки
интроспекции являются следствием ее природы как обладающего определенной
длительностью процесса наблюдений и выводов, подверженного соответствующим
погрешностям. К 40-м годам как концепция дуализма, так и термин
«интроспекция» в основном вышли из употребления в научной психологии, где
возобладал бихевиоризм, отрицавший
значение сознания. В действительности же отход современной экспериментальной
психологии от дуализма привел к отказу лишь от термина «интроспекция», а не
от самого метода. Последний в своем современном виде (не классическая
интроспекция) используется, без соответствующего наименования, в (1)
феноменологических описаниях при исследовании перцепции, по преимуществу
европейскими последователями гештальтпсихологии,
феноменологической и экзистенциональной психологии; (2) в психофизике, при определении связей
между психическими явлениями, обычно сенсорной природы, и стимулами, особенно
при определении сенсорных порогов и построении шкал; (3) при самоотчетах
пациентов в психиатрии и психоанализе, иногда при ассоциативных тестах
(свободные ассоциации). |
|
Интуиционизм |
(от позднелат.
intuitio, от лат. intueor
— пристально смотрю) — направление в обосновании математики и логики,
согласно которому конечным критерием приемлемости методов и результатов этих
наук является наглядно-содержательная интуиция. Вся математика должна
опираться, согласно И., на интуитивное представление ряда натуральных чисел и
на принцип математической индукции, истолковываемый как требование
действовать последовательно, шаг за шагом; допускаются лишь конструктивные
доказательства существования рассматриваемого объекта, указывающие способ его
построения. Создателем И. является нидер. математик Л.Э.Я. Брауэр. В нач. 20 в. он выдвинул
программу радикальной перестройки математики, противопоставив ее концепции
сведения математики к логике (логицизм) и истолкованию математики
исключительно как языка математических символов (формализм). Представители И. полагают, что чистая
математика является мыслительной активностью, не зависящей от языка, ее
объект — нелингвистические математические конструкции. Язык служит лишь для
сообщения математических идей, математика не сводится к языку и тем более не
может быть истолкована как особый язык. Предметом исследования (математической)
логики является математический язык, более или менее адекватно передающий
математические построения. Логика вторична по отношению к математике,
последняя не может быть обоснована с помощью логических средств. Основной тезис интуиционистов гласит,
что существование в математике — это то же самое, что конструктивность, или «построяемость». Из существования математического объекта
вытекает его непротиворечивость, но не наоборот: не каждый непротиворечивый
объект существует. Построение является единственным средством обоснования в
математике. Интуиционисты подвергли резкой критике
закон исключенного третьего, закон (снятия) двойного отрицания и ряд др.
законов классической логики. Согласно Брауэру, логические законы не являются
абсолютными истинами, не зависящими от того, к чему они прилагаются. Закон
исключенного третьего, верный в случае конечной математики, неприменим в
рассуждениях о бесконечных множествах. Объекты бесконечного множества
невозможно перебрать. Если в процессе перебора не удалось найти элемент с
требуемым свойством, ни утверждение о существовании такого объекта, ни
отрицание этого утверждения не являются истинными. Критика И. классической
логики привела к созданию нового направления в логике — интуиционистской
логики. Одновременно с Брауэром сомнения в
универсальной приложимости закона исключенного
третьего высказал рус. философ и логик Н.Л. Васильев. Он ставил своей задачей
построение такой системы логики, в которой была бы ограничена не только сфера
действия этого закона, но и закона противоречия. Казавшиеся парадоксальными
идеи Васильева не были в свое время оценены по достоинству. Френкель А.А., Бар-Хиллел
И. Основания теории множеств. М., 1966; Рейтинг А. Интуиционизм. М., 1973. |
|
Интуиционистская логика |
одна из наиболее важных ветвей неклассической
логики, имеющая своей филос. предпосылкой программу интуиционизма. Выдвигая
на первый план математическую интуицию, интуиционисты не придавали большого
значения систематизации логических правил. Только в 1930 гол. математик и
логик А. Рейтинг — ученик создателя интуиционизма Л.Э.Я. Брауэра — дал
аксиоматическую формулировку И.л., подчеркнув, что
«интуиционизм развивается независимо от формализации, которая может идти
только по следам математической конструкции». В И.л.
не действует закон исключенного третьего, а также ряд др. законов
классической логики, позволяющих доказывать существование объектов, которые
невозможно реализовать или вычислить. В числе таких законов — закон (снятия)
двойного отрицания и закон приведения к абсурду. Отбрасывание закона исключенного
третьего не означает принятия отрицания этого закона; напротив, И.л. утверждает, что отрицание отрицания этого закона
(его двойное отрицание) является верным. Отбрасывание не должно пониматься так
же, как введение какого-то третьего истинностного значения, промежуточного
между истиной и ложью. В классической логике центральную роль
играет понятие истины. На его основе определяются логические связки,
позволяющие строить сложные высказывания. В И.л.
смысл связок задается путем указания тех необходимых и достаточных условий,
при которых может утверждаться сложное высказывание. Если р и q — некоторые высказывания, то
их конъюнкцию (р и q) можно утверждать, только если можно утверждать как p,
так и q. Дизъюнкцию (р или q) можно утверждать тогда и только тогда, когда
можно утверждать хотя бы одно из высказываний р и q. Математическое
высказывание р можно утверждать только после проведения некоторого
математического построения с определенными свойствами; соответственно
отрицание р можно утверждать, если и только если имеется построение,
приводящее к противоречию предположение о том, что построение р выполнено.
Понятие противоречия здесь принимается в качестве неопределяемого,
практически противоречие всегда можно привести к форме 1 = 2. Импликацию
(если р, то q) можно утверждать, только если имеется такое построение,
которое, будучи объединено с построением р, автоматически дает построение q. Интуиционистское понимание логических
связок таково, что из доказательства истинности высказывания всегда можно
извлечь способ построения объектов, существование которых утверждается. И.л. является единственной из неклассических логик, в рамках
которой производилась достаточно последовательная и глубокая разработка многих
разделов математики. Эта логика позволяет тонко и точно исследовать трудный и
важный вопрос о характере существования объектов, исследуемых в математике. Идеи, касающиеся ограниченной приложимости законов исключенного третьего, снятия
двойного отрицания, редукции к абсурду и связанных с ними способов
математического доказательства, разрабатывались рус. математиками А.Н.
Колмогоровым, В.И. Гливенко, А.А. Марковым, Н.А. Шаниным
и др. В результате критического переосмысления основных принципов И.л. возникла конструктивная логика, также считающая неправильным
перенос ряда логических принципов, применимых в рассуждениях о конечных
множествах, на область бесконечных множеств. Рейтинг А. Интуиционизм. М., 1973;
Новиков П.С. Конструктивная математическая логика с точки зрения
классической. М., 1977; Драгалин А.Г.
Математический интуиционизм. Введение в теорию доказательств. М., 1979. |
|
Интуиция |
(от лат. intuitus
– взгляд, вид) в широком (обыденном) понимании способность прямого, ничем не
опосредованного постижения истины, без доказательств и анализа; знание, возникающее без
осознания путей и условий его получения – как результат «непосредственного
усмотрения»; рассматривание, видение,
созерцание, а также (с древних времен) духовное видение, вроде вдохновения,
понимание, приобретенное непосредственно, а не эмпирически или путем
размышления (рефлексии), непосредственное переживание действительности; «откровение,
развивающееся изнутри человека» (Гёте). Трактуется и как специфическая способность
(например, интуиция художественная или научная), и как целостное охватывание
условий проблемной ситуации (интуиция чувственная и интеллектуальная), и как
механизм творческой деятельности (интуиция творческая). Интуиция на самом
деле – базисный, природный дар человека. Многое человек постигает путем
воображения, фантазии, предчувствия. И это тоже тип знания, который был
широко представлен до возникновения науки. Приобщиться к тайнам Вселенной
можно не только путем размышления, анализа, эксперимента, но и посредством
интуиции. В философии трактовка
интуиции отличается смысловым и содержательным многообразием: от безотчетного
озарения – до особой и даже высшей формы знания. Познавательный процесс,
непосредственно продуцирующий знание. Интуиция – это способность постижения
истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательств.
Интуитивное знание: понимание сути предмета, полученное благодаря интуиции,
непосредственному постижению сущности вещи. Кант различает дискурсивную
(логическую) ясность, полученную с помощью образования понятий, и интуитивную
(эстетическую, т.е. чувственную) ясность, приобретенную с помощью видения.
Нем. идеалисты, особенно Шеллинг, определяли ту разновидность познания,
которая позже была названа интуицией, как интеллектуальное
созерцание. У Бергсона интуиция – «одновременно и общее, и внутреннее
видение результатов анализа, но не доаналитическое
положение вещей. Философия не должна... ни конструировать реальность... ни
довольствоваться фактическим состоянием естественного мировоззрения и... науки... она должна реконструировать вселенную с
помощью интуиции тем, что она в возрастающей степени приобретает с нею
непосредственный жизненный контакт, а равно и благодаря тому, что она
разрушает те формы и схемы, которые придают вселенной характер чисто
человеческой среды» (H. Bergson. Denken und schцpferisches Werden, 1948). |
|
Инфантилизм |
(лат. infantilis — младенческий,
детский) — 1) задержка физического и умственно-духовного развития (умственной
и духовной чувственной жизни) на детской стадии; большей частью обусловлен
нарушениями в деятельности некоторых желез внутренней секреции (половых
желез, щитовидной железы, гипофиза); см. также Пуерилизм. 2) инфантильность: легкомысленное, несерьезное,
безответственное отношение к жизни. Аномалия, заключающаяся в
упорном сохранении во взрослом возрасте некоторых психологических, а иногда и
физиологических характеристик детского возраста. Отличается от ребячливости,
которая не представляет собой остановку психологического развития, но лишь
понижение умственных способностей. Остановка в развитии организма и
психических функций может быть связана с органическим заболеванием
(генетической аномалией, такой, как монголизм;
инфекцией или травмой матери во время беременности; наследственным сифилисом;
заболеваниями желез, в частности щитовидной железы, и т. д.), но она может
также напрямую обусловливаться наличием «комплексов» (агрессивность,
повернутая против самого себя; отставание, возникающее в результате
неприспособленности к семье или к школе; умственная анорексия; истерия и
т.д.). Наконец, в широком смысле слова инфантилизм означает отказ или бегство
от жизни: инфантильный человек ностальгически оборачивается к своему прошлому
– к счастливому возрасту безответственности.
|
|
Инфиниция |
(infinition,
от лат. infinitus бесконечное) - отсроченная
дефиниция, которая определяет некое понятие и вместе с тем демонстрирует его
неопределимость. Инфиниция демонстрирует
множественность возможных определений предмета и oдновременно
недостаточность каждого из них и невозможность полного определения как
такового. Понятие инфиниции может быть связано с
понятием актуальной бесконечности и парадоксами теории множеств у Кантора, а
также с теоремами Гёделя о неполноте. Инфинициями изобилуют писания Лао цзы,
Чжуан-цзы и других даосистских
мыслителей; сочинения по апофатической теологии, в частности, трактаты Псевдо Дионисия Ареопагита; работы Жака Деррида и других последователей деконструкции. Инфинировать (to infine) - "беспределять",
снимать предел, откладывать определение, простирать его в бесконечность.
Например, обычно инфинируются (а не дефинируются) понятия "дао", "диферанс", "деконструкция"... Примеры инфиниций: "Дао производит
полноту и пустоту, но не есть ни полнота, ни пустота; оно производит увядание
и упадок, но не есть ни увядание, ни упадок. Оно производит корни и ветви, но
не есть ни корень, ни ветвь..." "...Не-Начало сказало: Дао нельзя
услышать: то, что можно услышать, не Оно. Дао нельзя увидеть: то, что можно
увидеть, не Оно. Дао нельзя выразить в словах: то, что можно выразить в
словах, не Оно. Знаем ли мы Бесформенное, которое дает форму форме? Таким же
образом Дао не допускает быть названным". (Чжуан-цзы) "Мы уже должны были отметить, что diffеrance не есть, не существует, оно не есть
присутствие-бытие в какой-либо форме; и нам придется также очертить все то,
что оно не есть, то есть всё; и следовательно, оно не имеет ни существования,
ни сущности. Оно не исходит из какой-либо категории бытия, все равно -
присутствия или отсутствия" (Ж. Деррида. Diffеrance). Точно так же и
деконструкция, по Деррида, не есть ни анализ, ни
критика, ни метод, ни методология, ни набор правил, ни акт, ни операция, и
наконец, "Что не есть деконструкция? конечно, всё! Что есть
деконструкция? конечно, ничто!" (Деррида.
Письмо к японскому другу) В экзистенциальной
психологии "я" - это функция ухода,
смещения, предмет не дефиниции, а инфиниции.
("self" can be only
infined,
not defined). Инфиниция может
относиться не только к теоретическим определениям, но и к правилам
практического поведения, нравственным максимам. Например, в советскую эпоху многие
граждане, не желающие ни поддерживать режим, ни бороться с ним, интуитивно
следовали такому правилу-инфиниции: "ничему не
противостоять, ни с чем не отождествляться". |
|
Инфляция |
процесс
повышения общего уровня цен в стране, ведущий к обесценению денег. |
|
Информатика |
производство, переработка,
хранение и распространение всех видов информации
в обществе, природе и технических устройствах. Быстро развивающаяся
научная область, объединяющая разделы математики, физики, техники, кибернетики. Стремительное возрастание
роли информационной сферы, способов ее автоматизации привело к созданию
компьютеров и в целом компьютеризации науки и общества, что привело к
появлению философско-социологических и футурологических концепций будущего
«информационного общества». В 1948 амер. математик Норберт Винер, отец
современной кибернетики, в работе «Кибернетика, или Управление и связь в
животном и машине» предложил «информационное видение» кибернетики как науки
об управлении и связи в живых организмах, обществе и машинах. В информатике
возникает множество до конца не решенных философских вопросов, в частности,
напр., о предметной области понятия «информация»: является ли она свойством
всех материальных объектов, или только живых и самоуправляющихся, или только
сознательных существ и т. д. |
|
Информационное общество |
философско-социологическая
концепция, исходящая из членения всемирной истории на основе стадий или
технологических эпох: аграрная, промышленная, сфера услуг, и, наконец,
информационная. Последняя характеризуется смещением акцента в развитии
человечества на производство и потребление информации на основе «глобальной
электронной цивилизации», всесторонней
информатизацией социальных структур и приходит на смену постиндустриальному. Информационая революция,
происходящая в ряде цивилизованных стран мира, приводит к изменению
мировоззрения, духовного мира человека и идеологии общества, способов и форм
общения, творческой деятельности, методов управления технологическими
процессами и т.п. |
|
Информация |
(от
лат. informatio ознакомление,
разъяснение) – многозначное понятие,
имеющее многоуровневое, разноаспектное значение, характеризующее: 1)
сообщение, осведомление о положении дел, сведения о чем-либо, передаваемые людьми; 2) уменьшаемая,
снимаемая неопределенность в знании в результате получения дополнительных сообщений; 3) сумму определенных сообщений, описание
фактов; 4) совокупность новых данных для процесса коммуникаций, новости; 5)
одно из основных понятий кибернетики; 4) форму энергетического
взаимодействия как меры, способа существования, сохранения и изменения
систем, основа связи и управления в
процессе отражения в живой и
неживой природе, в обществе; 6) как форма отражения является одной из
основных субстанций материальной и духовной действительности (наряду с
протяженностью и движением). В последнем значении информация имеет статус не
только общенаучного понятия, но и мировоззренческой категории, входящей в
различные направления и способы философствования, особенно при анализе
природы и содержания процесса познания, концепции компьютерной,
информационно-биотехнологической революции, и в
связи с этим, понимания природы человека, направлений его эволюции,
перспектив будущего современной цивилизации. Понятие,
получившее в последнее время новое, более широкое значение благодаря развитию
кибернетики, где оно выступает как
одна из центральных категорий наряду с понятиями связи и управления. Понятие
информации стало общим для всех частных наук, а информационный подход,
включающий в себя совокупность идей и комплекс математических средств, превратился
в общенаучное средство исследования. Первоначальное понимание информации как
сведений сохранялось вплоть до сер. 20 в. В связи с развитием
коммуникационных средств были предприняты первые попытки измерения кол-ва
информации с использованием вероятностных методов. Позднее появились др.
варианты математической теории информации – топологический, комбинаторный и
пр., – получившие общее название синтаксических теорий. Содержательный
(смысл) и аксиологический (ценность) аспекты информации исследуются в рамках
семантической и прагматической теорий. Развитие понятия информации в
современной науке привело к появлению ее различных мировоззренческих, в
особенности философских, интерпретаций (трансцендентальная, т.е.
сверхъестественная, природа информации в неотомизме; информация как
субъективный феномен в неопозитивизме и экзистенциализме и т. д.). |
|
Информация когнитивная |
(от лат. cognitio
— познавание, узнавание, познание) — информация, которая распознается,
извлекается, интерпретируется и перерабатывается когнитивной системой живых
существ. Эффективность поведения живых существ зависит от их способности
различать (распознавать) объекты окружающей среды и происходящие в ней
события. Для того чтобы выжить, они должны использовать извлекаемую из
внешнего мира И.к. и соответствующим образом ее
перерабатывать. Они получают ее при помощи органов чувств, которые могут
реагировать на температуру, свет, давление, электрический ток, силу тяжести и
различные химические вещества. Живые существа способны распознавать
множество входных сенсорных сигналов, причем только некоторые из изменений в
чувствительных клетках подвергаются специальной обработке в их когнитивной
системе (мозге), становятся воспринимаемыми, интерпретируются как информация
о внешнем мире и, если речь идет о человеке, осознаются. При этом
передаваемая информация многократно перекодируется: напр., фиксированный в
пространстве и времени оптический сигнал (световая вспышка) кодируется в
разницу потенциалов, а затем перекодируется в ионный сдвиг, химические
реакции, поляризацию мембран, электрический нервный импульс и т.д. В ходе
этих многократных процессов перекодирования сенсорная информация сильно
изменяется — искажается, отбирается, усиливается и даже уничтожается. Применительно к человеку это означает,
что далеко не все сенсорные сигналы осознаются, большая часть их
отфильтровывается, некоторые изменяются, усиливаются, «дополняются» и т.д. На
основе этих данных наша когнитивная система осуществляет своего рода
гипотетическую реконструкцию внешнего мира, прибегая к помощи внутренних
структур, использующих для этой цели два типа информационных процессов —
«восходящую» и «нисходящую» переработку И.к.
«Восходящая» переработка запускается сенсорными сигналами и управляется
неосознаваемыми, автоматическими механизмами, ведущими от сенсорной
фильтрации к восприятию, которые направляются генетически и лишь в
незначительной степени подвержены обучению или активному сознательному
контролю. «Нисходящая», концептуально направляемая переработка, имея дело с И.к., уже поступившей в поле восприятия, в гораздо
большей степени использует средства сознательного контроля, она более
управляема и подчинена нашим целям и желаниям. Для полного анализа и
понимания необходимо сочетание множества информационных процессов, как
автоматических, так и неавтоматических. Многообразные процессы переработки И.к., в т.ч. имеющие отношение к нашему восприятию, эмоциям,
мышлению, памяти и т.д., могут быть лишь частично осознанными. Осознание,
сознательный контроль реально проявляется где-то только в первичной
(кратковременной) памяти, позволяя в зависимости от желания учитывать или
игнорировать поступающую И.к. В когнитивной науке широко используется
модель переработки И.к., которая предполагает, что
процесс познания можно разложить на ряд этапов, каждый из которых
представляет собой некую гипотетическую единицу, включающую набор операций,
выполняемых над входной информацией. Эта модель также допускает, что реакция
на события является результатом серии таких этапов и операций (напр.,
кодирование информации, восприятие, извлечение информации из памяти,
формирование понятий, суждение и построение высказывания и т.п.). |
|
Инь и Ян |
основополагающие категории
китайской философии, рассматриваемые только в паре. Термины применяются для
обозначения противоположных друг другу явлений, вещей и процессов постоянно
переходящих в друг друга: инь – женское, пассивное,
влажное, темное начало; ян – мужское, активное,
сухое, светлое… Инь–ян понимаются как полярные
модальности единого субстанциального начала – пневмы
(ци), а этапы их зрелости соотносятся с «пятью
стихиями» (дерево, огонь – ян; земля – нейтральна;
металл, вода – инь). В процессуальном аспекте
главный их закон – дао, т.е. взаимопревращение по достижении определенной
фазы развития: «одно инь, одно ян
– это и есть дао». Субстанциональное осмысление инь-ян
включает диалектическое представление о том, что каждое из этих начал
содержит в себе потенцию другого. Таким образом, модель инь-ян
определяет не только развитие, но и устройство всего сущего в мире. Этот
принцип полярной дуализации реализуется на всех
уровнях существования объектов: и любая сторона инь,
и любая сторона ян в свою очередь делятся на инь и ян, и т.д. Теория
универсального дуализма инь-ян была синтезирована с
учением о «пяти элементах», что в дальнейшем стало основой практически всех
философских и научных построений в Китае. |
|
Инь и Ян Цзя |
(кит., букв. — школа инь—ян) — школа натурфилософов, одна из шести основных филос.
школ Др. Китая. Разрабатывала вопросы космо- и
онтогенеза, сущности и происхождения мира вещей и их связей с общественными
процессами и природой человека. Возникновение школы инь—ян, очевидно, относится к нач. I тыс. до н.э. и связано с
представлениями древних китайцев о дуальных силах инь
и ян (см.: Инь—ян) и
циклическом взаимодействии «пяти стихий» (у син).
Однако к.-л. самостоятельных сочинений, раскрывающих учение этой школы, не
сохранилось. Фрагменты этого учения можно встретить в древних памятниках «И
цзин» («Книга перемен»), «Го юй» («Речи царств»), «Люй-ши Чунь Цю»
(«Весны и Осени господина Люя»). Традиция приписывает создание целостного
учения об инь и ян
философу Цзоу Яню
(305—240 до н.э.), однако сочинений последнего, в которых излагалось бы это
учение, не сохранилось. Судя по фрагментарным упоминаниям о его
учении в др. книгах, Цзоу Янь
соединил концепцию инь—ян
с учением о «пяти стихиях», наделив последние моральными качествами («пятью
добродетелями» — удэ), которые возникают в ходе космогенеза.
Цикличность «пяти добродетелей», согласно Цзоу Яню, проявляет себя и в историческом процессе, определяя
этапы расцвета и упадка правящих династий. Эту концепцию впоследствии воспринял
и развил в цельную онтоло-го-космологическую
систему виднейший представитель ханьского конфуцианства Дун Чжуншу (2 в. до н.э.). Идеи школы инь—ян широко использовались и в неоконфуцианстве, и в
религиозном даосизме. Быков Ф.С. Зарождение общественно-политической
и философской мысли в Китае. М., 1966; Рубин В.А. Концепции у-син и инь-ян // Рубин В.А.
Личность и власть в Древнем Китае. М., 1993; Chan Wing-tsit
(tr.). A Source Book in Chinese Philosophy. Princeton (N.J.); London, 1963. |
|
Ионийские философы |
древнейшие из греч.
философов, которые ведут свое происхождение из Ионии, средиземноморского
побережья Малой Азии. Все они были натурфилософами, «физиологами» и искали
единое, из которого в естественном развитии возникает все существующее. К ним
принадлежали Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Диоген Аполлонийский,
Гераклит. См. Греческая философия. |
|
Ипостась |
(греч. hypostasis – основание) – субстанция; также (оправданная или
неоправданная) субстанциализация, овеществление
какого-либо свойства, понятия, вообще чего-либо абстрактного или просто идеи.
Термин впервые введен Посидонием в 1 в. до Р. X. В христианстве, начиная с патристики понятие
ипостаси примерно равнозначно форме проявления или способу бытия и часто
используется для толкования триединства: Отец, Сын и Дух Святой суть ипостаси
триединства, которые (в греч. патристике) отождествляются с корнем, стволом и
цветами. |
|
Ирония |
(от греч. eironeia – притворство, отговорка) – первоначально манера
говорить, при которой говорящий притворяется незнающим, несмотря на свое
знание, или говорит нечто обратное тому, что он в действительности думает или
считает (однако это должно быть понято интеллигентным слушателем). Различают: 1) добрую иронию,
или «сократическую иронию», начало которой – наше чувство, что мы чего-то не
знаем, выражающееся в наивном вопрошании (Сократ, например, просил политиков
определить сущность политики; медиков –
определить прежде всего сущность медицины); 2) злая ирония –
разрушительная ирония, в основе которой – чувство нашего бессилия перед лицом
судьбы. Сократовская ирония состояла в
том, что мудрый представлялся глупым перед невеждами, которые кажутся себе
знающими и мудрыми, для того чтобы они наконец могли из своих заключений
(устами других) узнать о своем невежестве и глупости и направить свои усилия
к истинной мудрости. Романтическая ирония заключается в расположении духа,
«когда он на все смотрит сквозь пальцы, бесконечно поднимается над всем
ограниченным, также как и над собственным искусством, добродетелью или
гениальностью» (Фр. Шлегель); ирония могла быть выражением действительного
превосходства или попыткой компенсации внутренней слабости и неуверенности.
Экзистенциальная ирония, по Кьёркегору, – это
абсолютное неучитывание эстетических явлений при
переходе к этическим нормам, которые образуют предпосылку религиозного самонахождения, неучитывание,
корни которого лежат в высокоразвитом христ. мире
чувств (Кier kegaard, Edber den Begriff der
Ironie, 1841). |
|
Иррадиации теория |
(от лат. irradiatio – облучение) – учение, относящееся к средневековой метафизике света. |
|
Иррационализм |
(от лат. irrationalis – неразумный, бессознательный), обозначение идеалистических
течений в философии, которые, в противоположность рационализму, ограничивают
или отрицают возможности разума в процессе познания и делают основой
миропонимания нечто недоступное разуму или иноприродное
ему, утверждая алогичный и иррациональный характер самого бытия. Иррационализм считает действительность
хаотичной, лишенной закономерности, подчиняющейся игре случая, слепой вере.
Иррационализм определяет инстинкт, интуицию, чувство, любовь как решающие
источники познания, данные которых разум лишь разрабатывает дальше. Шеллинг
называет иррациональным непостижимый в вещах базис реальности, то, что, не
поддаваясь решению с помощью величайших усилий рассудка, тем не менее вечно
остается в основе. Из этого внерассудочного родился
рассудок в собственном смысле. Понятие И. объединяет
разнородные философские системы и направления, выдвигающие на первый план те
или иные внерациональные аспекты духовной жизни человека: волю (в
волюнтаризме), непосредственное созерцание, чувство, интуицию (в интуитивизме),
мистическое «озарение», воображение, инстинкт, «бессознательное» и т. п.
Иррационалистическими по своему исходному содержанию являются все религии и
религиозно-философские учения. И. с его принижением или отрицанием
рационального познания следует отличать от агностицизма, утверждающего
принципиальную невозможность объективного познания мира вообще. Иррационализм
как направление сформировался в середине ХIХ века и в современной философии
занимает значительное место. |
|
Иррациональное |
то,
что не может быть постигнуто разумом, выражено в логике, в понятиях, в
системной упорядоченной форме. К сфере иррационального может быть отнесен
широкий спектр проявлений человеческого внутреннего мира: эмоции, страсти,
переживания, состояния сознания, интуиция, воля, различного рода озарения и
духовные экстазы. Иррациональное обозначает как чувство (например, чувство природы),
так и опыт волевого действия: чувство или акт будут по сути своей
иррациональны, если в своей специфической реальности они несводимы к
дискурсу, который можно о них составить. В более широком смысле
иррациональным является то, что познается только посредством интуиции, что не
является концептуальным, например реальность внешнего мира (Кант),
существование самого разума (Ласк). С психологической точки зрения поведение
иррационально, если оно выражает собой непосредственную реакцию
(эмоциональное, страстное, рефлекс), а не исходит из хорошо продуманного
волевого решения. К сфере иррационального
может быть отнесен широкий спектр проявлений человеческого внутреннего мира:
эмоции, страсти, переживания, состояния сознания, интуиция, воля, различного
рода озарения и духовные экстазы. Иррациональными называют также явления,
характеризующиеся парадоксальностью, алогичностью, абсурдностью, т.е. не
подчиняющиеся законам логики. В рационалистической философской традиции
термин «иррациональное» имеет негативный оценок и указывает на возможную
гипертрофию роли внерациональных факторов в человеческой жизни и познании. |
|
Исихазм |
(от
греч. - молчание, безмолвие), в православии – тип монашеской жизни, при котором
монахи стремятся обрести божественную тишину посредством непрерывной молитвы.
Молитву, в которой задействованы душа, разум и тело человека, часто называют
«чистой», «умной» или «молитвой Иисусовой». Исихазм до сих пор распространен
среди православных христиан. Наибольшую популярность он приобрел в России в
связи с публикацией в 1782 г. «Добротолюбия» –
сборника исихастических трудов. |
|
Искренность |
выражение подлинных чувств, правдивость. |
|
Искупление |
понятие в т. н. религиях
искупления, к которым принадлежит также и христианство, предполагающее
освобождение человека от различных зол, будь это искупление совершено своими
силами, как в буддизме (самоспасение), или, как в
христианстве, благодаря избавителю (спасение других). В христианстве речь
идет гл. о. об искуплении от последствий первородного
греха. |
|
Искусства социология |
применение методов
социологии для объяснения возникновения искусства и методов его воздействия. |
|
Искусства философия |
отрасль философии, которая
исследует сущность и смысл искусства на
основе науки об искусстве, литературе, музыке, учитывая при этом функции
искусства внутри культуры и всей сферы ценностей. Философия искусства
распадается на две осн. области: 1) объяснение
видов искусства и методов художественного изображения и действия; 2) изучение
отношений искусства к этике, религии, метафизике и мировоззрению. |
|
Искусственный интеллект |
раздел информатики, изучающий
принципы действия интеллектуальных машин. Исследователи, работающие в этом
направлении, надеются достичь такого понимания механизмов интеллекта, при
котором можно будет составлять компьютерные программы с человеческим или
более высоким уровнем интеллекта. Теоретические исследования направлены на
изучение интеллектуальных процессов и создание соответствующих математических
моделей. Экспериментальные работы ведутся путем составления компьютерных
программ и создания машин, решающих частные интеллектуальные задачи или
разумно ведущих себя в заданной ситуации. Систематические исследования в
области искусственного интеллекта начались лишь с появлением цифрового
компьютера. Первая научная статья по искусственному интеллекту была
опубликована в |
|
Искусство |
1)
первоначальное обозначение всякого мастерства более высокого и особого сорта
(«искусство мышления», «искусство ведения войны»); в общепринятом специальном
смысле – обозначение мастерства в эстетическом плане и созданных благодаря ему
произв. искусства, которые отличаются, с одной стороны, от творений природы
(понятийная пара: искусственный – естественный), с другой – от произв. науки,
ремесла, техники, причем границы между этими областями человеческой
деятельности очень нечетки, так как в величайших достижениях в этих областях
участвуют также и силы искусства. 2)
специфическая форма духовной деятельности, представляющая собой отражение
действительности в художественных образах (в отличие от философии, отражающей
действительность в понятиях). К искусству относят группу разновидностей
человеческой деятельности – живопись, музыку, театр, художественную
литературу и т.п., объединяемых потому, что они являются специфическими
художественно-образными формами воспроизведения действительности. В более
широком значении слово "искусство" относят к любой форме
практической деятельности, когда она совершается умело, мастерски, искусно в
технологическом, а чаще и в эстетическом смысле. Один из важнейших способов
эстетического освоения мира; предмет эстетического (философского) анализа.
Служит удовлетворению одной из высших духовных потребностей – потребности в
общении с прекрасным, созерцанию и созданию красоты и гармонии. Возникновение
искусства восходит к истокам человеческой истории. Уже наскальные рисунки
первобытного охотника воплощали в себе зарождавшиеся эстетические способности
человека: в них не просто повторялся акт охоты, но рождались фантазия и
воображение, развивалась способность к общению. Это была предыстория
искусства, проложившая путь к его становлению и развитию в человеческой
истории. Современное искусство опирается на весь предшествующий опыт
духовно-практического освоения мира человеком. Диапазон художественных форм,
призванных отразить богатство окружающей жизни, многообразие человеческих
отношений, просто необъятен: от эмоционального освоения («Слагаются стихи
навзрыд». Б. Л. Пастернак) до рационального, близкого к научному; от
утонченного, «рафинированного», далекого от жизни художественного вымысла до
самых «приземленных» образных решений, где воедино сливаются чувственная
конкретность и художественная обобщенность. Реальные и душевные источники искусства, т.е. художественного
творчества, усматриваются в различных явлениях: фантазии (романтизм),
многообразном стремлении к изменению (Шиллер), стремлении к подражанию
(Аристотель, современный натурализм), стремлении к символическому изображению
(нем. идеализм, экспрессионизм) и во многом другом. Различают разные виды
искусства в соответствии с различными намерениями художника: архитектура,
пластика, живопись, поэзия, музыка и мимическое искусство (драматическое
искусство, танец). По Гёте, высочайшие произв. искусства являются продуктом
деятельности человека-творца как величайшего создания природы; тем самым
истинное искусство требует целиком всего человека. Ср. Искусства философия, Искусства социология. Литература – см. Эстетика. Образные решения в
искусстве, достигаемые с помощью специфической системы
изобразительно-выразительных средств, зависят от «организации» исходного
материала. Например, скульптор создает образ, используя объем,
пропорциональность частей и др.; в декоративно-прикладном искусстве художник
применяет ритмичное чередование (определенные соотношения) цвета и формы;
музыкальный образ складывается на основе мелодии, интонации, ритма. Осваивая
мир во всем богатстве его проявлений, формируя духовный мир отдельной
личности, искусство выполняет и важную общественную функцию – вносит
необходимый психологический настрой в общественное сознание, и этот настрой
становится предварительным условием для поиска и выбора тех или иных
общественно значимых действий. Другими словами, оно способствует
психологической устойчивости общественного сознания в настоящем и
обеспечивает направленность его поиска в будущее. |
|
Искусство религиозное |
В
широком смысле слова искусство, художественными средствами утверждающее
реальность сверхъестественного, воплощающее в художественных образах
религиозные идеи и представления. К нему относятся все произведения искусства
на сугубо религиозную тему и с положительной религиозной установкой, не
содержащие нейтрального, а тем более критического отношения к религиозным
идеям и образам. В узком (и наиболее точном) смысле слова к религиозному
искусству относятся те произведения искусства, которые служат чисто культовым
целям: храмы, иконы, изваяния Бога и святых, церковные песнопения, молитвы,
книги Священного писания и др. |
|
Искусственная среда |
такая
часть окружающей среды, которая создана человеком в процессе исторического
развития общественного производства и не существует сама по себе как природа. |
|
Ислам |
(араб.
«покорность»), или МУСУЛЬМАНСТВО (от араб.
«муслим» – верный) – одна из трех
мировых религий наряду с христианством и буддизмом насчитывающая в
современном мире около миллиарда приверженцев. Возник в VII в. в Мекке, потом в Медине и основателем считается
"посланец Аллаха" Мухаммед (Магомет). В исламе существуют два осн. направления – суннизм, представляющий ортодоксальную
ветвь (90% верующих), и шиизм, отличающийся толкованием ряда мусульм. догматов (ок. 10%
верующих), также выделяется мистическое крыло (суфизм) и хариджиты.
В исламе сложились определенные традиции, освящающие, напр., узы родства,
святость гостеприимства, помощь путникам и нищим, возведенная в ранг долга,
почитание старших и родителей, запрещение азартных игр и употребления вина,
осуждение лживости. Зафиксированные в Коране нормы обнаруживают немалое
сходство с текстами иудейской и христ. религий. Главный источник религии и
"слово Аллаха" – Коран, который и был продиктован как откровение
Мухаммеду. Коран включает 114 сур (глав), состоящих из нескольких стихов
(аятов). Они раскрывают философию и догматику ислама. Главное в исламе –
почитание Аллаха как единственного истинного Бога, создавшего небо, землю и
человека, и признание Мухаммада его пророком («Нет Бога, кроме Аллаха, и
Мухаммад – посланник его»). Приверженцы ислама веруют в предопределение
Аллахом судеб мира и человека, в загробную жизнь (рай и ад), в конец света и
Страшный суд. Они обязаны ежедневно совершать пятикратную молитву (намаз),
обращая лицо к Мекке; соблюдать 30-дневный пост (ураза), приуроченный к 9-му
месяцу лунного календаря (рамадан, рамазан); давать милостыню обездоленным
(араб. «закят» – очищение), совершать паломничество в Мекку к святыням ислама
(хаджж). Важнейшими праздниками ислама являются: ураза-байрам («завершение
поста»), курбан-байрам («праздник жертвоприношения»), мавлюд
(день рождения Мухаммада) Жизнь приверженцев ислама регулируется шариатом
(араб. «шариа» – надлежащий путь) – сводом норм
мусульманского права и религиозно-нравственных предписаний, основанным на
Коране и Сунне. Основные обрядовые действия мусульмане совершают в мечети
(араб. «масджид» – место поклонения). Служителем
культа в исламе – муллой (араб. «маула» – владыка,
господин) может быть только мужчина. После смерти Мухаммада в единой
исламской общине возникли серьезные разногласия. Так, хариджиты
обвинили третьего халифа («заместителя» или «преемника» Мухаммада) в
непотизме и злоупотреблениях. В соответствии с Кораном, они объявили джихад,
или священную войну, и убили неугодного халифа. В 8-9 вв. у арабов начинает
формироваться мощная рационалистическая теология. Ее представители, мутазилиты, считали, что человеческий разум способен сам
разобраться, где добро, а где зло; Бог – это лишь чистая сущность, лишенная
вечных качеств. Тем самым мутазилиты объявили
Коран, записанный «со слов Аллаха», временным, преходящим творением. В 9 в. мутазилизм стал государственной доктриной Халифата,
однако в следующем столетии возникла новая, суннитская (или «ортодоксальная»)
теология. Сунниты превратились в центральную исламскую общину. Они осуждали
расколы и клеймили еретиков. Ставя перед собой высокие нравственные
требования, сунниты стремились к унификации учения. Благодаря этому им удалось
сохранить целостность ислама. Секта шиитов возникла в результате
политического конфликта в кон. 7 в. Постепенно шииты подвели свою
политическую программу под теологический базис. Вероятно, под влиянием
гностического или древнеиранского дуализма, они разработали учение об
эзотерическом знании. В центре учения стояла фигура имама (или «вождя»),
через которого раскрываются истины Корана. Эта доктрина была воспринята
суфиями, членами аскетического движения, возникшего в ответ на «обмирщение» раннемусульманских династий. Благодаря суфиям ислам
проник в Индию, Центральную Азию, Турцию и африканские районы южнее Сахары. В
распространении ислама большую роль играли также мусульманские купцы. В 19-20
вв., в период западных колониальных завоеваний, исламская общность утратила
былое политическое значение. Однако в сер. 20 в. многие мусульманские народы
стали под знаменем ислама бороться за свою политическую независимость и
государственный суверенитет. Возникает течение фундаментализма, крайне
нетерпимое к другим конфессиям. Внутри его действуют различного рода террористичекие организации. Терроризм приобретает
международный характер. Его угроза становится хначительной
и требует объединенных усилий народов земли против этой угрозы. В настоящее
время насчитывается около 1 млрд. приверженцев ислама, живущих в 120 странах
Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки, Юго-Восточной, Центральной Азии
и, в том числе, в Казахстане, а также Европы. В 35 странах они составляют
большинство населения, а в 28 ислам является государственной религией. В
Российской Федерации ислам распространен главным образом на Северном Кавказе,
в Татарии и Башкирии. |
|
Исмаилизм |
одна
из основных ветвей шиитского направления ислама, возникшая еще в 8 в. и
получившая интенсивное развитие вплоть до конца 20 в. В учении исмаилизма
выделяют внешний экзотерический аспект, доступный всем, и внутренний
(эзотерический), доступный посвященным и основанный на аллегорическом
толковании Корана и постижении его сокровенных истин. Центральными
оказываются идеи циклическою развития и мистической космологии. Цель
сотворения земного мира – реализация божественной истины Аллаха, который
подразделяется на семь пророческих циклов. На этой основе разработана
концепция 12 регионов, возглавляемых 12 проповедниками, которые имеют право
толковать Коран. Повиновение имаму – «управителю» данного пророческого цикла,
является абсолютно обязательным. В настоящее время исмаилизм и его лидер –
мощная духовная и политическая сила в мусульманском мире. |
|
Испанская философия |
за время своего
2000-летнего существования претерпела разнообразные изменения. Стоик Сенека
является первым представителем исп. философии. К концу периода античности ее
представляет отец церкви Исидор из Севильи (560-636). Затем наступает
500-летнее господство мусульманской
философии и еврейской философии. Только во времена средней и поздней
схоластики исп. философия возрождается вновь. В числе других ее представляют
Доминик Гундисальвус (12 в.) и Раймунд
Луллий; наиболее значительным периодом в
истории исп. философии был 16 в., когда католич.
философия организовала контрреформацию в Испании и вне ее, особенно с помощью
ордена иезуитов, и прежде всего Лойолы и
Суареса. Благодаря Шопенгауэру стал
известен иезуит Грасиан. Только в 19 в. происходит заметное
обновление в развитии философии, особенно благодаря «краузианству»
исп. сторонника философии Краузе Сансу
дель Рио (1814 – 1869), против которого выступили, однако, такие
ортодоксальные католич. мыслители, как Бальмес (1810 – 1848) и Донозо Кортес
(1809-1853). И только в новейшее время включается Испания со своими
собственными идеями в философию остальной Европы, особенно благодаря Мигелю
де Унамуно и Хосе Ортега-и-Гасету. На
традиции исп. философии, идущие еще от Сенеки, обращал внимание Менендес-и-Пелайо (1856 -1912). |
|
Исполнительная власть |
один из видов
самостоятельной и независимой публичной власти в государстве, представляющий собой
совокупность полномочий по управлению государственными делами, такими как подзаконодательное регулирование, внешнеполитическое
представительство, осуществление административного управления. Таким образом,
исполнительная власть представляет собой систему государственных органов,
осуществляющих эти полномочия. Основное назначение исполнительной власти —
организация практического исполнения конституции государства в процессе
управленческой деятельности, направленной на удовлетворение общественных
интересов, запросов и нужд населения. Она осуществляется путем реализации
государственно-властных полномочий методами и средствами публичного,
преимущественно административного права. В соответствии с принципом
разделения властей одной из трёх (наряду с законодательной и исполнительной
властью) ветвей власти является судебная. Органы судебной власти разрешают
правовые споры (тяжбы) между конкретными лицами, а также рассматривают дела
об оспаривании правовых предписаний на предмет соответствия правилам более
высокой силы (законов — Конституции, подзаконных нормативных актов — законам,
так называемый нормоконтроль), в отдельных случаях
дают толкование правовым нормам (в основном нормам конституции страны) вне
связи с конкретным спором. Суды также выполняют отдельные удостоверительные
функции (признание фактов, в отдельных государствах — укрепление прав), когда
для удостоверения требуется доказывание, по сложности выходящее за
компетентность нотариусов. |
|
Исследование |
в широком смысле - процесс
выработки систематических знаний о действительности; в узком смысле - часть
познавательной деятельности, связанный с определенной задачей. |
|
Исследовательская программа |
совокупность
вопросов, исходящих из общего начала, а также цели поисковой деятельности и
средств ее достижения. |
|
Истерия |
невроз,
как правило отличающийся нервными кризисами, повышенной возбудимостью
(возбудительная истерия), но который может выражаться и парализацией
активности (упадочная истерия). Ряд психологов обратили внимание на то, что
сексуальная озабоченность играет важную роль в развитии аффекта – отсюда его
название: «маточная страсть». Фрейд, изучавший истерию с 1893 по 1895 г.,
видит в ней (особенно в ее женском варианте) результат вытеснения сексуальных
наклонностей. Но что бы она собой ни представляла, истерией сопровождается
экзальтация воображения, что приближает ее к мифомании;
ее истоки – аффективного порядка. |
|
Истина |
такое содержание знания (данных чувственного опыта, интуиции, суждений, теорий, когнитивных систем), которое тождественно (в определенном интервале) предмету знания; соответствие нашего знания или сказанного существующему на самом
деле. В подавляющем большинстве случаев это тождество и его границы лишь относительны, условны, приблизительны. Наиболее жестко это тождество может контролироваться
и удостоверяться в теоретическом познании. Самая эффективная реализация этого
требования имеет место в аналитических истинах и логико-математических
дисциплинах. Однако и там достижение абсолютного
тождества (абсолютной истины) невозможно. Впрочем, как
показывает историческая практика, в том числе и научная
практика, для целей высоко адаптивного существования
человечества вполне эффективным, надежным средством
человеческой деятельности является и относительная истина
(относительно-истинное знание). Следовательно,
истина – это отличительная особенность нашего познания, а не того, что
существует (реальности). Классически она определяется как «соответствие нашей
мысли (восприятия, суждения) реальности». Зато в математике, где речь идет
исключительно о внутренней строгости умозаключения, истина определяется как
«самосогласованность мысли» (Кант). Когда речь идет об историческом
становлении, возникает понятие диалектики истины: истина здесь – это
«согласованность того, что мы мыслим, с тем, что должно наступить» (Гегель,
Маркс). Истину утверждает тот, кто знает, что уготовано нам историей. С чисто
практической точки зрения, истина концепции определяется ее «успехом»
(прагматизм Ч.Пирса, Джеймса, Дьюи). В
материалистической философии истина, это адекватное отражение
действительности, воспроизведение ее такой, какова она есть вне и независимо
от сознания. Истина характеризует как результат процесса познания, так и
методы, с помощью которых осуществляется познавательная деятельность. Мы
видим, что в зависимости от физического мира или мира истории и человеческих
отношений истина может быть абсолютной или относительной. Философия всегда
считалась поиском истины. Первые
попытки теоретического осмысления проблемы истины восходят к античной
философии. Платону принадлежит следующая характеристика понятия истины:
«…тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит
истину, тот же, кто говорит о них иначе, – лжет...». Аналогичным образом
характеризует понятие истины и Аристотель: «…говорить о сущем, что его нет,
или о не-сущем, что оно есть, – значит говорить ложное; а говорить, что сущее
есть и не-сущее не есть, – значит говорить истинное». Характеристика
истинности относится именно к мыслям, а не к самим вещам и средствам их
языкового выражения. Подобное понимание истины получило в истории философии
название классической концепции истины.
Согласно Хайдеггеру, истина (греч. aletheia, букв. – «нескрытность»)
является откровенностью бытия. О значении истинности высказывания см. Логистика. Задача
«первой», или фундаментальной философии, – познать основания человеческой
мысли (Платон, Слиноза, Кант, Фихте, Гегель), т.е.
тот свет (или абсолют), который делает возможным всякое знание; тогда мы
говорим об истине. Но речь может идти и об обретении истинного знания
феноменов природы, и именно это – объект науки вообще. Современная философия
склоняет умы к размышлению над историей: Мерло-Понти («Знаки», 1961)
утверждает, что здесь необходимы такие качества, как отрешенность и
неангажированность, поскольку лишь они обеспечивают трезвый и глубокий
взгляд, постепенно открывающий историческую истину. Он противопоставляет
философское размышление об истории ослеплению партийного человека, поскольку
само это размышление должно быть лишь моментом на службе у «аутентичного»
действия (совпадающего с направленностью истории или исторической истины).
Различают философа, который ищет истину и мудрость, а, с другой стороны,
пророка, который ее знает, предвидит и возвещает, и, в порядке исторического
действия, героя, который ее реализует. Истина – внутренне противоречивый
процесс, связанный с постоянным преодолением заблуждений. Истина
относительна, поскольку мышление отражает объект не полностью, а в известных
пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются.
Даже наука не является складом готовых и исчерпывающих истин: она лишь
процесс их достижения, движения от незнания к знанию и от знания
ограниченного, приблизительного ко все более всеобщему, глубокому, точному. В
современных условиях все более пробивает себе путь взгляд на истину как
Целостное знание. Целостная Истина, возникает путем органического соединения
элементов научного, философского, ценностного, эзотерического знания. |
|
Истина (классическая концепция) |
центральным понятием
классической концепции истины является понятие соответствия мыслей
действительности: то, что утверждается мыслью, действительно имеет место.
Поэтому часто классическая концепция называется корреспондентной
(от фр. correspondance – соответствие, сходство).
Другое важное понятие классической концепции – понятие действительности или
реальности. Когда познание ориентировано на внешний мир, то это понятие
отождествляется с понятием объективного мира. Такого взгляда на
действительность придерживались не только материалисты, но и объективные
идеалисты, например, Платон. Однако в контексте теории истины такая трактовка
действительности является все же узкой. Ее принятие означало бы ограничение
классической концепции рамками познания только внешнего мира. Но эта
концепция претендует на универсальность, на применение понятия истины не
только к мыслям, обращенным к объективному миру, но и к мыслям, относящимся к
объектам любой природы, в том числе и к мысленным объектам. Поэтому под
действительностью классическая концепция понимает не только то, что является
элементом внешнего мира, но и то, что просто имеет место. |
|
Истина (конвенциональная концепция) |
существует в более общих
рамках конвенционализма (от лат. conventio – договор,
соглашение), философской концепции, согласно которой научные теории и понятия
являются не отражением объективного мира, а продуктом соглашения между
учеными. Один из видных представителей
конвенционализма французский математик А.Пуанкаре
(1854 – 1912) полагал, что законы науки не относятся к реальному миру, а
представляют собой произвольные соглашения (конвенции), которые должны
служить наиболее удобному и полезному описанию соответствующих явлений.
Естествознание – не картина мира, а логическая конструкция. Именно об этом
мире говорит наука. В частности, математика является свободным творением
духа, покоящимся на молчаливо принятом соглашении, т.е. на произвольной
системе знаков, принятой для изображения реальных связей. Принципы науки ни
истинны, ни ложны, а лишь удобны в описании реальных предметов. Однозначно
верифицировать (проверить опытом) результаты познавательной деятельности с
целью получения однозначного заключения невозможно. Критерием истины в
конвенционализме является простота.
«Лишь законы природы просты, а они являются нашими собственными
свободными творениями, нашими изобретениями, нашими произвольными решениями и
соглашениями». Серьезные основания конвенционализм имеет в социальном
знании. |
|
Истина объективная |
соответствие знания действительности;
объективное содержание эмпирического опыта и теоретического познания. В
истории философии истина понималась как соответствие знания вещам
(Аристотель), как вечное и неизменное абсолютное свойство идеальных объектов
(Платон, Августин), как соответствие мышления ощущениям субъекта
(Д. Юм), как согласие мышления с самим собой, с его априорными формами
(И. Кант). |
|
Истина (прагматическая концепция) |
концепция истины,
развиваемая в рамках прагматизма (от греч. pragma –
дело, действие), субъективно-идеалистического направления в гносеологии.
Основатели – Ч.Пирс (1839 – 1914) и У.Джемс (1842 – 1910). В центре философии прагматизма
находится так называемый «принцип прагматизма», определяющий содержание
знания его практическими последствиями. Важнейшей чертой философии
прагматизма является тяготение к эмпиризму, который рассматривается как
альтернатива рационалистической созерцательности. В прагматизме истина есть
то, «что лучше «работает» на нас, что лучше всего подходит к каждой части
жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта». Познание есть
совокупность субъективных истин, а под практической полезностью понимается
то, что удовлетворяет субъективные интересы индивида. Основные положения теории
истины в прагматизме: 1. Истина создается в
процессе проверки идеи. 2. Истина то, что
«работает», имеет практические последствия, отвечает нашим ожиданиям. 3. Истина – это полезность. 4. Истина может
основываться на доверии («кредитная система истин»). 5. Истина должна быть
совместима с предыдущими истинами и с новыми фактами. Согласно прагматизму, полезность не является ни критерием, ни коррелятом истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иначе говоря, с его точки зрения, нельзя утверждать, что знания, обладающие свойством полезности, также оказываются соответствующими реальности. Реальность внешнего мира недоступна для человека, ибо человек непосредственно имеет дело как раз со своей деятельностью. Поэтому единственное, что он может установить, – это не соответствие знаний действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность. |
|
Истина факта |
истина,
которая может быть удостоверена лишь через обращение к эмпирической
очевидности. |
|
Истинный |
соответствующий действительному
положению вещей, но имеются также и неоткрытые, неизвестные истины.
«Множество цветов покрывало это дерево прошедшей
весной» – здесь слово «множество» является вполне указуемым
числом, даже если его никто не знает; поэтому предложение, которое т. о.
выражает число, является для меня объективной истиной, даже если этого числа
никто не знает» (Бернард Больцано). Против старого, идущего еще от Аристотеля
положения о том, что истинность суждения заключается в его соответствии (лат.
adae-quatio) фактическому положению вещей, выдвигается
возражение, что такая истина не может быть познана без одновременного
познания самого соответствия, но это знание было бы суждением, и так до
бесконечности. Истинным является суждение, с очевидностью выражающее какое-либо
положение дел. Или, говоря иначе, суждение является истинным тогда, когда
противоположное ему суждение с очевидностью невозможно. Если мы считаем
суждение истинным, то представляем себе нечто очевидное и именно т. о., что
сравниваем его (качество и предмет) с суждением, которое названо истинным, и
представляем себе первое суждение согласующимся со вторым. Предполагается
сравнительное отношение, но при этом, однако, предмет суждения не
отождествляется, как это считает теория отождествления, с суждением, а
суждение сравнивается с суждением. Но высшим критерием истины было и остается
объективное бытие, «действительность» как целое; из этого следует, что каждая
единичная «истина» может претендовать только на относительную ценность, т.е.
что она несовершенна (ср. Заблуждение) и
имеет значение только в данный момент, что она не является всей истиной. Но
вероятно, что возможность познания истины в ходе развития истории, начиная с
весьма примитивной стадии, все время увеличивается, углубляется, мышление все
более и более отвечает бытию (однако всегда только как субъективная параллель
объективной), приближается к состоянию, где оно соответствует бытию; см. Конвергентность. |
|
Историзм |
(от лат. historia – история) – одна из центральных категорий
исторических наук, истолковывающих мир — и прежде всего социальную жизнь —
как постоянное обновление (становление) и использующих временной ряд «прошлое—настоящее—будущее»
(«было—есть—будет»). Из многочисленных значений термина «И.» можно выделить
следующие два основных: 1) определенность настоящего прошлым и/или будущим;
2) определенность прошлого и будущего настоящим. В неисторических науках,
подобных физике, химии или экономической науке, мир понимается как постоянное
повторение (бытие); в их основе лежит временной ряд
«раньше—одновременно—позже», исключающий «настоящее» и «стрелу времени».
Аналогом понятия И. в такого рода науках является понятие детерминизма, или
определенности последующего предшествующим, и наоборот (см.: Детерминизм и
индетерминизм). В
новое время было признано значение историзма для исследования истины, а в
настоящее время он вновь стал предметом философского обсуждения благодаря Кьёркегору, Ницше, Зиммелю, Эйкену, а прежде всего – Дильтею
и философам-экзистенциалистам (см. Историчность),
Историзмом в дурном смысле является отступление перед настоящим в
прошлое, благодаря чему утрачивается истинная ценность данных фактов и их
значение становится относительным. На эту форму историзма особенно нападали
Эрнст Трёльч и Генрих Риккерт.
«Там, где действительность должна постигаться в ее индивидуальности и
особенности, там просто логически бессмысленно подводить ее под всеобщие
понятия или выставлять исторические законы, которые, как мы знаем, в качестве
законов необходимо являются всеобщими понятиями... Дело не в том, что более
или менее трудно найти законы истории, а просто понятие «исторического
закона» содержит contradictio in adjekto, т.е.
историческая наука и законооткрывающая наука
взаимно исключают друг друга» (рус. пер.: Риккерт,
Границы естественно-научного образования понятий, 1903). Историческая школа –
это направление, основанное на историческом понимании процессов, на их самом
детальном исследовании. Религиозные концепции истории, как
правило, настаивают на определенности настоящего будущим. В частности, история,
написанная в соответствии с принципами христианства, является
провиденциальной и апокалиптической. Она приписывает исторические события не
мудрости людей, но действиям Бога, определившего не только основное направление,
но и все детали человеческой деятельности. Для средневекового историка, пишет
Р.Дж. Коллингвуд,
«история была не просто драмой человеческих устремлений, в которой он
принимал ту или иную сторону, но процессом, которому присуща внутренняя объективная
необходимость. Самые мудрые и сильные люди вынуждены подчиниться ей не
потому, что, как у Геродота, Бог — разрушительное и вредоносное начало, но
потому, что Бог, будучи провидцем и творцом, имеет собственный план и никому
не позволит помешать его осуществлению. Поэтому человек, действующий в
истории, оказывается втянут в божественные планы, и те увлекают его за собой
независимо от его согласия. История как воля Бога предопределяет самое себя,
и ее закономерное течение не зависит от стремления человека управлять ею».
Теология истории длится от творения до судного дня и спасения. Поступь Бога в
истории обнаруживает себя в последовательности актов сотворения мира,
создания человека и изгнания его из рая, изъявления Божественной воли устами
пророков, спасения, явления Бога людям на рубеже времен, предстоящего
Страшного суда. Смысл исторического существования заключен в будущем и
является результатом не одного познания, но и исполненного надежд ожидания. Упования на будущее воздаяние сделались
инородными для исторического сознания лишь в 20 в. Радикальные концепции
прогресса, выдвигавшиеся в 18— 19 вв. Ж.А. Кондорсе, К.А. Сен-Симоном, О.
Контом, К. Марксом и др., оставались эсхатологически
мотивированны будущим. В частности, А. Тойнби писал о марксизме, интерпретировавшем
историю как постепенную подготовку к коммунизму: «Определенно иудейский...
дух марксизма — это апокалиптическое видение безудержной революции, которая
неизбежна, поскольку предписана самим Богом и которая должна изменить
нынешние роли пролетариата и правящего меньшинства до полной их перестановки,
которая должна возвести избранных людей в единой связке с нижайшего до
высочайшего положения в царстве этого мира. Маркс возвел в своем на все
способном деизме богиню «исторической необходимости» на место Яхве,
пролетариат современного западного мира — на место евреев, а царство Мессии
изобразил как диктатуру пролетариата. Однако характерные черты традиционного
еврейского апокалипсиса выступают здесь сквозь потертую маску. Наш
философский импресарио предлагает в современном западном костюме дораввинский маккавейский
иудаизм...» Вместе с тем у Маркса постепенно
сложилась идея определенности настоящего не только будущим, но и прошлым. В
результате его позиция оказывается двойственной: история движется не только
своим притяжением к конечной цели, но и объективными историческими законами,
обусловливающими переход от более низких к более высоким
общественно-экономическим формациям и в конечном счете — к коммунистической
формации. В 20 в. представление о предопределенности
настоящего будущим утрачивает остатки былого влияния, уступая место убеждению,
что настоящее определяется прошлым и в известной мере образом того
ближайшего, обозримого будущего, которое ожидает общество, культуру и т.п. и
реализация которого во многом зависит от усилий человека. Отказ от идеи
законов истории, действующих с «железной» необходимостью, придает
определенности настоящего прошлым вероятностный, статистический характер.
Такое понимание И. лишает ценности «удобное и по существу ничего не значащее
толкование истории как постижимого и необходимого поступательного движения
человечества» (К. Ясперс). Идея определенности не только будущего,
но и прошлого настоящим начала складываться только в кон. 19 — нач. 20 в. Еще
Ф. Шлейермахер, положивший начало современной
герменевтике, требовал от историка встать на позицию того исторического
персонажа, действия которого описываются, и понять его лучше, чем он сам
понимал себя. При этом предполагалось, что современный интерпретатор,
смотрящий в прошлое из своего специфического настоящего, способен выйти из
своего «теперь» и полностью идентифицироваться с прошлым. Но уже у О.
Шпенглера разные культуры не являются проницаемыми друг для друга, так что
человек более поздней культуры не способен адекватно представить себя
индивидом ушедшей в прошлое культуры и не может вполне понять строй мыслей и
образ действий последнего. Настоящее, границы которого совпадают с границами
культуры, предопределяет невозможность адекватного познания прошлого. С
особой силой подчеркнул историчность бытия человека, его погруженность в
настоящее и зависимость не только будущего, но и прошлого от настоящего
экзистенциализм. Невозможно подняться над историей, чтобы рассматривать
прошлое «беспристрастно». Объективность исторична, и она прямо связана с той
позицией в истории, с которой исследователь пытается воссоздать прошлое. «Мы
ведь тоже вынуждены видеть и истолковывать прежнее мышление из горизонта
определенного, т.е. нашего, мышления, — пишет М. Хайдеггер. — ...Мы не можем
выйти из нашей истории и из нашего «времени» и рассмотреть само по себе
прошлое с абсолютной позиции, как бы помимо всякой определенной и потому
обязательно односторонней оптики... Вопрос об истинности данного «образа
истории» заходит дальше, чем проблема исторической корректности и
аккуратности в использовании и применении источников. Он соприкасается с
вопросом об истине нашего местоположения в истории и заложенного в нем
отношения к ее событиям». Хайдеггер почти с той же силой, что и Шпенглер,
настаивает на взаимной непроницаемости и принципиальной необъяснимости
культур. Единственным приближением к чужой культуре ему представляется
самостоятельное (т.е. достигаемое внутри собственной живой истории, и каждый
раз заново) ее осмысление. Позиция самостоятельного мыслителя, какая бы она
ни была, будет уникальной и вместе с тем окончательной полноценной
интерпретацией истории. О роли настоящего в историческом
исследовании Коллингвуд пишет, что «каждое
настоящее располагает собственным прошлым, и любая реконструкция в
воображении прошлого нацелена на реконструкцию прошлого этого настоящего... В
принципе целью любого такого акта является использование всей совокупности
воспринимаемого «здесь и теперь» в качестве исходного материала для
построения логического вывода об историческом прошлом, развитие которого и
привело к его возникновению». По Коллингвуду, эта
цель никогда не может быть достигнута: настоящее не может быть воспринято и
тем более объяснено во всей его целостности, а бесконечное по материалу
прошлое никогда не может быть схвачено целиком. Желание понять полное прошлое
на основе полного настоящего, нереализуемо на практике, что делает историю
«стремлением к нравственному идеалу, поиску счастья». Основной парадокс науки истории состоит
в том, что она, с одной стороны, ничему не учит (точнее, стремится не учить
современников), а с другой — представляет интерес гл. обр. постольку,
поскольку позволяет яснее понять настоящее и отчетливее представить будущее.
Занимаясь прошлым и только прошлым, историк не делает прогнозов и не
заглядывает в будущее. Вместе с тем он осознает, что истории, написанной с
«вневременной» или «надвременной» позиции, не
существует, и с изменением настоящего изменится и определяемая им перспектива
видения прошлого, так что потребуется новая, отвечающая новому настоящему
трактовка истории. Решение парадокса — в постоянном переписывании истории,
хотя прошлое как таковое, неизменно. К. Ясперс подчеркивает две основные
опасности, всегда подстерегающие историческое исследование: потерю настоящего
и доминирование настоящего над прошлым и будущим: «...Мы можем потерять
действительность из-за того, что мы живем как бы где-то в ином месте, живем
фантастической жизнью, в истории, и сторонимся полноты настоящего. Однако
неправомерно и господство настоящего момента, неправомерна жизнь данным мгновением
без воспоминания и будущего. Ибо такая жизнь означает утрату человеческих
возможностей во все более пустом «теперь». Загадка наполненного «теперь»,
полагает Ясперс, никогда не будет разрешена, историческое сознание способно
только углублять ее. В истолковании И. особую роль играет тот
смысл, который придается понятию определенности одного времени другим.
Определенность настоящего прошлым может интерпретироваться по меньшей мере
трояко: как каузальная определенность (настоящее есть следствие, причина которого
— прошлое), как определенность традицией и как определенность законами
истории. Эти интерпретации могут комбинироваться, последняя из них получила
название истори-цизма. Определенность настоящего
будущим может означать телеологическую определенность (настоящее есть
средство для достижения цели — будущего) или вызревание в настоящем
предпосылок для будущего. Определенность будущего настоящим может пониматься
как каузальная определенность или как подготовка в настоящем некоторых, не
обязательно каузальных предпосылок для будущего. Наиболее сложно истолковать
определенность прошлого настоящим: здесь не может идти речи о каузальной
определенности, но можно говорить о телеологической определенности (ценности
настоящего определяют, как должно истолковываться прошлое). Своеобразную трактовку И. давали
представители баденской школы неокантианства В. Виндельбанд и Г. Риккерт. Они
различали генерализирующие, ориентирующиеся на формулировку научных законов номотетические науки (науки о природе) и индивидуализирующие,
описывающие единичное и не повторяющееся идиографические
науки (науки о культуре). Если наука о культуре, напр. история, использует
гл. обр. методы наук о природе, она впадает в натурализм и истолковывает культуру
по чуждому ей образцу — образцу природы. Если же наука о культуре вообще не прибегает
к методу наук о природе и не использует его даже в качестве второстепенного,
она впадает в др. крайность — в релятивизм, или И., представляет явления
культуры как просто следующие друг за другом, но внутренне не связанные между
собой. И. в истолковании Виндельбанда
и Риккерта представляет собой отказ от идеи, что
прошлое определяет настоящее, а настоящее, в свою очередь, задает ту оптику,
в которой только и возможно видение прошлого в его цельности и внутренней
связности. И. как отрицание двусторонней связи между прошлым и настоящим
действительно лишает историческое видение всякой перспективы и, значит,
системы. Он дает «историю без истории» (Хайдеггер), поскольку выбор из
бесконечного множества прошлых событий становится хаотичным и произвольным. Истолкование
И. как релятивизма и оппозиции (методологического) натурализма идет, однако,
вразрез с традицией, согласно которой И. есть определенность одного времени
другим, а не отказ от такой определенности. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М.,
1980; Арон Р. Введение в философию истории // Диалектика: проблемы и поиски.
М., 1988; Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993; Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема
философии истории. М., 1994; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994;
Досон К. Христианский взгляд на историю // Философия истории. Антология. М.,
1995; Тиллих П. История и Царство Божие // Там же;
Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. М., 1998; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998;
Ивин А.А. Философия истории. М., 2000; Toynbee A.J.
Study of History. London, 1936.
Vol. 2; Sorokin P. The Crisis of Our Age. New York, 1941; Heidegger M. Der europaische Nigilismus. Pfulingen, 1967. |
|
Истории идей школа |
школа биографии идей, — влиятельное
направление в изучении интеллектуальной истории, возникшее в 1920-х гг. в
США. Среди ее основателей — А.О. Лавджой, Дж. Боэс, М.Х. Николсон. И.и.ш. представляет
собой одно из направлений филос. исследования, сосредоточенного на истории
отдельных идей (unit ideas).
Классической работой школы становится книга Лавджоя
(1936), посвященная Великой цепи существ (иначе — Великой цепи бытия).
История этого образа прослеживается от одной фразы у Платона до эпохи
романтизма в качестве воплощения идеи полноты и цельности мироздания,
простирающегося от червя до Бога. В 1940 под редакцией Ф. Винера, начинает
выходить «Журнал истории идей» («Journal of the History of
Ideas»), а в 1968 — словарь истории идей («Dictionary of the History of
Ideas. Studies in the Pivotal Ideas».
5 vols). Результаты исследований в русле И.и.ш. нередко тяготеют к словарной статье и складываются
в издания словарного типа, посвященные ключевым понятиям культуры (подобным
кн.: Williams R. «Keywords. A Vocabulary
of Culture and Society», 1976). У истоков И.и.ш.
стояли философы, искавшие контакт с учеными разных, не только гуманитарных,
профессий, чтобы проследить движение основных понятий в широкой сфере истории
культуры. Исследуя мысль Дж:. Локка, облеченную в
образ tabula rasa (чистой
доски), историк идей сосредоточивается на ее метафорически-словесном
воплощении, ее источниках, ассоциациях, на связях данной метафоры с другой:
чистого листа, темной комнаты, зрения (см.: Philip Vogt.
Seascope with Fog: Metaphor in Licke's Essay // Journal of the History of Ideas. 1993. № 1). В статье, посвященной пятидесятилетию
существования «Журнала истории идей» (1990. № 3), его главный редактор Д.Р.
Келли подвел некоторые итоги существования школы, отвечая на три вопроса: что
такое история идей? как она пишется и что собой представляет? в каком
отношении она находится к философии и какой ей предстоит быть? И.и.ш. возникла с тем, чтобы истории философии как последовательности
разного рода «измов» и разрозненных великих имен
противопоставить изучение ментальности, укоренить идеи в широком
интеллектуальном контексте. Отвергая гегелевскую «философему», историки идей
изначально занимаются тем, что впоследствии М. Фуко назовет «эпистемой», идеей, не оторванной от ее корней, от ее
непосредственного повода, от процесса ее познания и восприятия, от ее
образного и языкового воплощения. Среди предтеч И.и.ш.
В. Кузен с его понятием «культурной среды», В. Дильтей
с его представлением о единстве и специфичности духовного бытия личности.
Среди источников И.и.ш. — убеждение, возникшее в 18
в. (И.Г. Гердер, Ж.А. Кондорсе), что философия более, чем принято считать,
зависима от языка. И.и.ш., в отличие от истории философии, более сосредоточена на
познании того, как развивалось человеческое познание, на «внутренней форме»
понятий и образов, в которых существует мысль. В ее современном состоянии И.и.ш. смыкается с новым историзмом (X. Уайт, Д.Ла Капра), с «археологией
знания» и деконструктивизмом (Фуко, Ж. Деррида). Основными исследовательскими вопросами в
отношении идей становятся следующие: какими интеллектуальными матрицами
формируется мысль? что представляет собой «опыттрадиции»
(Х.Г. Гадамер)? каким был контекст возникновения, развития и восприятия
мысли? Однако И.и.ш. развивается и в русле более
традиционного прослеживания биографий основных понятий истории культуры
(романтизм, классицизм, барокко), а также рождения современных политических
идей (И. Берлин). В России результаты работы И.и.ш. мало известны, хотя первые попытки исследования в
этом направлении были сделаны одновременно с возникновением И.и.ш. и даже несколько ранее. Так, статьи Ф. Зелинского,
составившие тома под общим названием «Из истории идей», начали появляться в журналах
еще в кон. 19 в. Будагов Р.А. История слов в истории общества. М., 1971; Кузнецов Б.Г.
Идеи и образы Возрождения. М., 1979; Ахутин А.В.
Понятие «природа» в античности и в Новое время. М., 1988; Шайтанов И.О.
Мыслящая муза: «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М., 1989; Панофски Э. Idea. К истории
понятия в теориях искусства от античности до классицизма. СПб., 1999; Lovejoy
A.O. The Great Chain of Being: A Study ofthe
History of an Idea. Cambridge, (Mass.), 1936; Nicholson M.H. Newton Demands
the Muse. Princeton, 1946; Boas G. The History of Ideas: An Introduction. New York, 1969. |
|
Историка |
(от лат. historia – история) – наука об историографии, ее методе и
задачах. |
|
Историософия |
философское осмысление
истории. |
|
Историцизм |
воззрение, согласно которому задачей
науки истории (и более широко — наук об обществе) является открытие законов
человеческой истории, позволяющих предсказывать будущее развитие общества.
Иногда И. говорит не о «законах истории», а о ее «ритмах», «схемах» и т.п.,
на основе которых может осуществляться историческое предсказание. Термин «И.» введен в сер. 1930-х гг. К.
Поппером, полагавшим, что именно историцистские
концепции ответственны за неудовлетворительное состояние теоретических
социальных наук. И. зародился еще в антич.
философии (Гераклит, Платон); в 19 в., когда он достиг расцвета, его
сторонниками являлись Г.В.Ф. Гегель, О. Конт, К. Маркс, Дж.С.
Милль и др. В частности, Милль говорил о своем методе, что он «заключается в
попытке путем изучения и анализа общих фактов истории открыть... закон
прогресса; данный закон, будучи установлен, должен позволить нам
предсказывать будущие события так же, как это происходит в алгебре, когда уже
из первых членов бесконечного ряда становится понятным принцип регулярности
их образования, и мы можем предсказать, каким будет весь остальной ряд вплоть
до любого члена». Поппер подвергает резкой критике идею существования
законов истории. Он проводит различие между обобщающими науками и историческими
науками. Теоретические обобщающие науки занимаются проверкой универсальных
гипотез, прикладные обобщающие науки — предсказанием конкретных событий.
Исторические науки заняты конкретными, специфическими событиями и их
объяснением: «С нашей точки зрения, действительно не может быть никаких
исторических законов. Обобщение принадлежит к таким научным процедурам,
которые следует строго отличать от анализа отдельного события и его
причинного объяснения. Задача истории как раз и заключается в том, чтобы анализировать
отдельные события и объяснять их причины. Те, кого интересуют законы, должны
обратиться к обобщающим наукам (например, к социологии)». То, что историки интересуются единичными
или специфическими событиями, а не законами или обобщениями, вполне
совместимо, полагает Поппер, с научным методом, и в
частности с причинным объяснением. Исторические науки не стоят
особняком в своем отношении к универсальным законам. Всякий раз, когда речь
идет о применении науки к единичной или частной проблеме, возникает сходная
ситуация. Химик, проводящий анализ некоторого соединения — допустим, куска
породы, — не думает об универсальном законе. Он применяет стандартную
процедуру, являющуюся с логической т.зр. проверкой
единичной гипотезы (напр., «Это соединение содержит серу»). Интерес его
является гл.обр. «историческим» — это описание
одной совокупности событий или одного индивидуального физического тела. И. является одной из форм натурализма —
стремления перенести в сферу общественных наук то, что считается методом естественных
наук. Типичный аргумент в пользу И. состоит в следующем: «Мы можем
предсказывать затмения, почему же тогда мы не можем предсказывать революции?»
В более систематической форме этот аргумент звучит так: «Задачей науки
является предсказание. Поэтому задачей общественных наук должны быть
предсказания относительно общества, т.е. истории». Позиция, согласно которой история
представляет собой смену единичных и уникальных явлений, и что в ней нет
прямого повторения и потому нет законов, сложилась в кон. 19 — нач. 20 в. (В.
Виндельбанд, Г. Риккерт,
Б. Кроне, Ф.А. Хайек, Поппер, К. Ясперс, Р. Арон и др.). «В конечном счете, —
пишет Арон, — уникальное и необратимое становление, по своему определению, не
несет в себе закона, поскольку оно не воспроизводится — по крайней мере,
возвращаясь к его началу, нельзя представить... те правила, которым
подчиняется всеобщее движение». Нередко за законы истории принимаются
действующие в истории социальные тенденции, подобные тенденции технического
прогресса или роста народонаселения. В частности, Милль, говоривший о «законе
исторического прогресса», выражал веру, что «общая тенденция есть и будет, за
случайными и временными исключениями, тенденцией к лучшему, — тенденцией в
направлении более счастливого и совершенного состояния. Это... теорема
науки». Тенденции не являются, однако, законами, поскольку складываются при
определенных условиях и прекращают свое существование при исчезновении этих
условий. Нередко историцистское
истолкование истории соединяется с активизмом — уверенностью, что история
делается самими людьми и связанным с этой уверенностью стремлением к
активности, неприятием бездеятельности и пассивного ожидания. Как выразил эту
«активистскую позицию» Маркс в своих «Тезисах о Фейербахе», «философы лишь
различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы его
изменить». Однако активизм, который подобно активизму Маркса, опирается на
идею естественных законов истории, столь же непреложных, что и законы
природы, является внутренне непоследовательной позицией. Такой активизм
предполагает, что общество изменяется людьми, но при этом движется по
предопределенному и неизменному пути, стадии которого предначертаны
непреложной исторической необходимостью. В предисловии к первому тому
«Капитала» Маркс был вынужден так ограничить возможность активного
вмешательства людей в ход их собственной истории: «Когда общество находит
естественный закон, определяющий его развитие, даже в этом случае оно не
может ни перескочить через естественные фазы своей эволюции, ни выкинуть их
из мира росчерком пера. Но кое-что оно может сделать: сократить и облегчить
родовые муки». Совмещение активизма с идеей «железных законов истории»
вызвало критику уже в кон. 19 в. Утверждалось, в частности, что создание
сторонниками И. политической партии, ставящей своей целью уничтожение
капитализма и построение социализма, столь же бессмысленно, как и создание
партии, борющейся за то, чтобы Луна — в соответствии с законами природы —
двигалась по своей орбите. Поппер так перефразирует активистское изречение
Маркса: «Историцист может только объяснить
социальное развитие и помогать ему различными способами; однако дело, по его
мнению, заключается в том, что никто не способен его изменить». И. не учит
бездеятельности и фатализму и вместе с тем утверждает, что любая попытка
вмешаться в социальные изменения тщетна. И. видит основную задачу индивидуальной
жизни в том, чтобы быть добровольным инструментом для достижения историей ее
объективных целей. Если человек будет бороться против них, ему все равно не
удастся остановить или изменить ход истории. Все, чего он добьется, так это
своего осуждения потомками. Тот, чья деятельность идет по линии движения
истории, удостоится со временем ее похвалы, в то время как тех, которые
пытаются действовать против хода истории, ждет неминуемое осуждение. И.
связан, т.о., с идеей, что высший суд — суд
истории, или, как говорили в Средние века, «Всемирная история — это всемирный
суд». Эта идея, характерная для всех коллективистических обществ, замещается
в индивидуалистических обществах убеждением, что высшим судьей своей жизни и
своей истории является сам человек, живущий в конкретную эпоху (см.:
Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). И. представляет собой крайнюю версию
историзма, утверждающего определенность настоящего одновременно прошлым и
будущим. Милль Дж.С.
Система логики. Т. 2. СПб., 1914; Арон Р. Введение в философию истории. М.,
1989; Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1—2; Он же. Нищета
историцизма. М., 1993; Ясперс К. Смысл и назначение
истории. М., 1994; Ивин А.А. Философия истории. М., 2000. |
|
Историческая школа |
направление, созданное рядом нем.
философов 19 в., выдвигавших принцип историзма и исторической относительности
в противовес антиисторизму Просвещения. Наиболее широко трактует понятие «И.ш.» В. Дильтей, который
причисляет к ней Л. Ранке, Ф.А. Вольфа и, наконец, всю нем. историческую
науку 19 в. Гораздо более осторожен Э. Трёльч,
указывающий на то, что Ранке и Вольф «имеют лишь случайный налет идей
органологической школы на своем мышлении», что это трезвые эмпирики,
своеобразные и самостоятельные мыслители, далекие от проблем метафизики и
гносеологии. Трёльч относит к И.ш.
А. Мюллера, Ф.В.Й. Шеллинга, Я. Гримма, И.Г. Дройзена,
В. Гумбольдта. Метод нем. И.ш.
был обозначен как «органология», сочетающаяся со своеобразным пониманием
исторической общности и предмета истории. Органология И.ш.
принципиально отличалась от эмпирически-биологической органологии школы О.
Конто и Г. Спенсера, где под последней подразумевалось отождествление
общества с организмом и объяснение социальной жизни биологическими
закономерностями. В нем. И.ш. под органологией
понималась прежде всего идея народного духа и его органические проявления.
Деятели этой школы своими историософскими исследованиями хотели служить
возрождению нем. нации при помощи гуманистического воспитания. В отличие от Г.В.Ф. Гегеля они отрицали
необходимость универсально-исторических обобщающих построений, любых логических
конструкций. Вместо гегелевской «идеи» И.ш.
использовала понятие жизни, виталистическую идею развития, понятие
становления созерцаемого, а не конструируемого. Абстрактному понятию всечеловечности,
характерному для эпохи Просвещения, деятели И.ш.
противопоставили понятие уникальности: уникальности географического
пространства, обусловливаемого данным народом (культурой); уникальности
исторического времени — духа эпохи, пронизывающего все проявления народной
жизни от экономики до духовной культуры и искусства. В этом И.ш. наследовала традиции нем. романтизма. Многие из идей
данной школы легли в основу современной концепции «плюрализма цивилизаций». В. Виндельбанд,
характеризуя И.ш., отмечал, что ее главной заслугой
было глубокое обоснование идеи национальности: «Идея национальности была обоснована
и прочувствована так глубоко, что не имела ни малейшего отношения к
потребностям национального эгоизма, к удовлетворению желания власти и
честолюбия, а, наоборот, основывалась существенным образом на этическом
чувстве долга, идее гуманности и оставалась заключенной в ней». Другой особенностью И.ш.
является обращение к исторически укоренившейся религии, в которой
усматривалась единственная возможность обрести охватывающее все историческое
тело единство убеждений. Одновременно возникла надежда на то, что можно
привить исторической сущности рим. церкви
современное образование или наполнить «старые мехи» прежней религиозной жизни
«новым вином» современного филос. содержания. Еще одной особенностью И.ш. является исправление историософского анализа уже не
на абстрактно-общее и естественно-необходимое, как в эпоху Просвещения, а на
конкретно-историческое и национально-особенное. |
|
Исторический материализм |
или материалистическое понимание истории — марксистская теория о том,
что идеи и социальные институты развиваются только как отражение материального
экономического базиса. В 20 в. И.м. превратился в
идеологическую доктрину. Сам термин «И.м.» впервые
использован Ф. Энгельсом в письмах 1890-х гг. Основные идеи разрабатывались
К. Марксом и Энгельсом в работе «Немецкая идеология», Марксом в работах «К критике
политической экономии», «Нищета философии» и др. В социальную науку своего времени Маркс
ввел новый метод исследования и новые понятия, связанные с процессами
развития и упадка конкретных форм общества. Эти понятия оказали значительное
воздействие на историческую и политическую науку, социологию и философию
истории. Маркс использовал два подхода к обществознанию. Первый — подход к
человеческим обществам как к целостным системам, в которых социальные группы и
ин-ты, верования и доктрины должны изучаться не изолированно, но в их
взаимосвязи. Второй — рассмотрение общественных систем как внутренне
противоречивых образований: их развитие происходит за счет внутренних
конфликтов. Происходящие при этом изменения демонстрируют достаточную степень
регулярности, что дает возможность сформулировать общее утверждение
относительно причин и следствий таковых. Маркс связал характеристики
экономических систем с отношениями между общественными группами,
предопределяющими структуры общества. Этот комплекс идей и был обозначен не
слишком точным термином «И.м.» и послужил исходным
пунктом для поиска точного и реалистического метода исследования причин
социальных изменений (Ф. Теннис, М. Вебер, В. Зомбарт,
Б. Кроче, В. Парето и др.). В России первое систематическое изложение
И.м. дано П.Б. Струве в его «Критических заметках»
(1894). Против Струве выступил Г.В. Плеханов (П. Бельтов) в работе «К вопросу
о монистическом взгляде на историю» (1895). В дальнейшем развернулась
полемика между С.Н. Булгаковым («О закономерности социальных явлений», 1896)
и Струве («Свобода и историческая необходимость», 1897; «Еще о свободе и
необходимости», 1897). Ряд критических замечаний был высказан в адрес И.м. Н.А. Бердяевым («Субъективизм и индивидуализм в
общественной философии», 1901). Делались попытки сближения И.м. и кантианства (см.: Давыдов И. «Исторический
материализм и критическая философия», 1905). Как отмечал Г.П. Федотов в
«Трагедии интеллигенции», в марксизме получили крещение все направления рус.
филос. и политической мысли, в т.ч. и новые богословские течения. В дальнейшем воздействие И.м. на отечественную социальную мысль утрачивает
собственно научно-теоретический интерес. Внимание переключается с
материалистического понимания истории как средства научного объяснения на И.м. как теоретическую историю и революционную социальную
философию. В.И. Ленин, оценивая вклад Маркса,
интерпретировал И.м. как цельную и стройную научную
теорию, которая с «естественно-исторической точностью» демонстрирует, как из
одного уклада общественной жизни развивается другой, «более высокий уклад». Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология
// Соч. 2-е изд. Т. 3; Энгельс Ф. Письмо Боргиусу
от 25 янв. 1894 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 44; Ленин В.И.
Исторические судьбы учения Карла Маркса // Полн. собр. соч. Т. 23;
Исторический материализм. СПб., 1908. |
|
Исторически-легитимный институт |
институт, прошедший
испытание временем, одобренный в качестве приемлемого или необходимого
человеческим сообществом |
|
Исторических циклов теория |
(от греч. kyklos – круг) – выдвинутая Освальдом Шпенглером теория,
согласно которой ход истории является не прямолинейным (как это считает
теория пяти стадий Фихте, теория трех стадий Конта или учение Лампрехта о
культурных эпохах), а циклическим: вслед за периодом подъема закономерно
наступает период упадка; ср. Философия
истории. |
|
Историческое и логическое |
Исторический метод требует воспроизводить конкретное развития объекта
со всеми мельчайшими деталями и второстепенными признаками. Логический метод является отражением
исторического, но он не повторяет историю во всех деталях, а берет главное
существенное в ней. |
|
Историчность |
(Geschichtlichkeit) — понятие,
введенное в немецкоязычный филос. оборот В. Дильтеем
и получившее широкое хождение в 1920-е гг. после публикации переписки Дильтея с графом Йорком (фон Вартенбургом).
М. Хайдеггер усмотрел в И. определенность человеческой экзистенции: то, что
человек имеет историю, не есть случайное обстоятельство, но представляет
собой способ человеческого бытия. Историю, заключенную в понятии «И.»,
следует мыслить не как (завершенное) прошлое, а как (незавершенное) движение,
в котором мы сами находимся. Рефлексия на И. должна поэтому способствовать
преодолению исторического релятивизма, опасность которого несет в себе
историзм. Человек существует исторически в той мере, в какой он не просто
«предоставлен» своим историческим условиям, а в той, в какой он определенным
образом относится к ним. Тем самым он относится к своим собственным
возможностям. Это отношение к исторически определенному миру как пространству
возможностей развертывается в понимании. Понимание как отношение к
возможностям, в свою очередь, исторично, ибо всегда связано с ситуацией. И. —
это единство связанности с определенной ситуацией и трансцендирующего
характера человеческой экзистенции. Трансцендирование
(выход за пределы) собственной ситуации делает возможным понимание др.
исторической ситуации. В ходе установления отношения к др. ситуации
обретается понимание собственной, т.е. самопонимание.
Понятие И. в хайдеггеровской интерпретации
превратилось начиная со втор. пол. 1930-х гг. в интеллектуальную моду,
затронув гл.обр. экзистенциально-герменевтическое
направление в философии (Т. Липпс, Г. Миш, О.
Боль-нов, Х.Г. Гадамер). В
экзистенциализме Ясперса единство простой наличности человека и содержащихся
в его существовании возможностей развития в подлинную экзистенцию, т.е. в
такое существо, которое относится к самому себе и к своей трансценденции.
Историчность экзистенции, которая называется моментом, есть единство времени
и вечности (см. История). Историчность
осуществляется в верности субъекта своей основе. Историчность какой-либо вещи
подчеркивают в том случае, если хотят напомнить, что она имеет историю,
которую нужно знать, чтобы понять сущность вещи. |
|
Историчность бытия |
осн. понятие философии Хайдеггера, согласно которой в череде исторически обусловленной
трансформации смысла бытия меняется не только он сам, но и само бытие. |
|
История |
1) временная
последовательность мировых событий, создающих определенную действительность, а
также запись в форме обычного временного следования одного события за другим
(т.е. в форме хроники). 2) комплекс общественных наук (историческая
наука), изучающих прошлое человечества в его конкретности и многообразии,
исследующих факты, события и процессы на базе исторических источников,
которыми занимаются источниковедение и ряд вспомогательных исторических
дисциплин. Несмотря на то, что
человеку ближе всего история человеческого рода, т.е. его собственная
история, тем не менее и нечеловеческая природа имеет свою историю (которая
подробнее рассматривалась только с 19 в.), включающую в себя историю
возникновения мира, земли, царства растений и животных. Задача исторического
исследования – из совокупности исторических событий, дошедших до нас, выбрать
те, которые имеют значение, составить с их помощью историческую картину и
вскрыть существующие между ними связи т. о., чтобы современное состояние
оказалось их результатом. Вся история подобна «канату, сотканному из тысячи
нитей, отдельные нити длиной в столетие, тысячелетие, а большая часть их
является лишь короткими отрезками в пряже времени. Задача всякого
исторического исследования – распутать эту ткань» (К.Брейзиг).
Историческое исследование при этом не стоит над историей, а само вплетено в
ткань времени. «То, что в истории является лишь физической основой и что
одинаково повторяется, т.е. закономерные причинные связи, – это
неисторическое в истории. В буре событий подлинно историческое носит характер
единственного в своем роде. Оно является традицией благодаря авторитету и
составляет непрерывность благодаря воспоминанию о прошлом. Это смена событий
в сознательно осуществленных смысловых связях. В историческом сознании
становится ясным незаменимое, единственное в своем роде, индивидуальное,
значимость чего нельзя обосновать всеобщей ценностью, некая сущность, имеющая
временную, исчезающую форму. Историческое – это гибнущее, но вечное во
времени. Отличительный признак исторического бытия – быть историей и тем
самым не продолжаться вечно. Ибо, в отличие от просто происходящего, в
котором как в материале лишь повторяются всеобщие формы и законы, история –
это такое событие, которое в себе, вопреки времени, содержит уничтожение
(погашение) времени, вечное. Почему вообще существует история? Потому что
человек – существо конечное и несовершенное; превращения, происходящие в нем
благодаря времени, приобщают его к вечному, постичь которое он может только
таким путем. Несовершенство человека и его историчность – это одно и то же. Ограниченность человека
исключает некоторые возможности: на земле не может быть идеального состояния.
Не существует справедливого устройства мира. Устойчивые конечные состояния
возможны лишь как повторения естественных событий. Благодаря постоянному
несовершенству устройство мира должно постоянно меняться в истории. История
сама собой не может быть завершена. Она может окончиться только благодаря
внутреннему затору или космической катастрофе. Но хотя вопрос о том, является
ли собственно историческое вечным в той форме, как оно реализуется, ждет от
нас своего разрешения, тем не менее остается невозможным в целом и
окончательно вынести суждение о каком-либо историческом явлении, т. к. мы не
божество, которое судит, а люди, которые открывают смысл явления, чтобы
участвовать в историческом. Поэтому чем больше мы его постигаем, тем больше
поражаемся и все снова продолжаем искать» (К. Jaspers, Vom Ursprung und Ziel der Geschichte, 1949). История образует
наполняющий время смысл, от абстрактного календарного времени историческое
время отличается содержательной определенностью. Индивид погружен в историю и
соотносит свое социальное поведение с глубинным течением истории.
Сравнительный анализ различных культур обнаруживает разнообразие
представлений об истории. В обществах, ориентированных на прогресс, историческое
время понимается как текущее из прошлого через настоящее в будущее. В
сознании традиционных обществ прошлое находится впереди настоящего – как
образец, к которому надлежит максимально приблизиться. Более того, сама идея
истории свойственна лишь цивилизованным обществам, появившимся впервые в 4
тыс. до н.э., в первобытных обществах господствует не историческое, а
мифологическое сознание. Идея линейной истории
впервые появляется в античной культуре, христианство сформировало
представление о линейной направленности и необратимости Истории, преодолев циклизм в восприятии времени, свойственный язычеству.
Христианство заложило основы трактовки истории как единого в своей сущности
всемирно-исторического процесса. В 18-19 вв. было осуществлено своеобразное
обожествление истории. Предполагалось, что ход истории обладает высшей
целесообразностью, но катастрофизм реального исторического процесса сильно
подорвал веру в гарантированность и разумность истории. В 20 веке в историческое
мышление проникают идеи прерывистости и множественности: освоение обширного
неевропейского материала открыло историю как многообразие типов
исторического развития. Однако отказ от представления об истории как едином
всемирно-историческом процессе означает признание множества локальных
разнородных историй, лишение истории общего смысла. Выходом из тупика
является, по-видимому, переосмысление сущности исторической реальности. На смену теории «всемирной
истории» может прийти концепция «глобальной истории», основанная на сочетании
идеи планетарного единства человечества с признанием самобытности локальных
социо-природных систем. Человечество должно выработать стратегию коэволюции природы и общества и обрести глобальное
единство посредством диалогического (диалогового) взаимодействия различных
культурных традиций. |
|
История идей |
историческое исследование
идеальных сил, оказывающих влияние на исторические события и обстоятельства,
– сил, имеющих свою собственную историю. |
|
История развития |
наука о развитии вообще; в
узком смысле слова – наука о развитии жизни в ходе истории развития земли
(роды и виды – филогенез, история рода) и о развитии отдельных существ,
индивидов (онтогенез, развитие зародыша). |
|
История религии |
отрасль религиоведения,
изучающая историю возникновения, становления и развития религии как в целом,
так и в ее конкретных проявлениях, начиная с ранних форм и кончая
современными – национальными и мировыми религиями. |
|
История философии |
1. Процесс развития философии
со времени ее возникновения до наших дней. 2. Особая философская дисциплина,
занимающаяся описанием и теоретическим осмыслением данного процесса. |
|
Исчисление |
(формальная система) — система символов,
основными компонентами которой являются: 1) алфавит (совокупность элементарных
символов — букв. цифр, скобок и т.п.), 2) правила построения формул из
символов алфавита, 3) аксиомы (исходные доказуемые формулы), 4) правила
вывода теорем (производных доказуемых формул) из аксиом. Символам формальной системы может
придаваться различная смысловая интерпретация в зависимости от того, какая
конкретная семантическая модель ставится в соответствие всей формальной
системе в целом. В результате такой интерпретации И. преобразуется в
формальный язык. Напр., язык логики высказываний и язык логики предикатов
являются интерпретированными логическими И.; язык арифметики —
интерпретированным логико-математическим И.; язык теории множеств —
интерпретированным теоретико-множественным И., и т.д. Логические И. являются
важнейшей разновидностью формальных систем. От др. формальных систем такие И.
отличаются сугубо логическим пониманием формул и правил вывода. Формулы,
содержащие неквалифицированные переменные, рассматриваются в качестве
пропозициональных переменных, вместо которых допускается подстановка
соответствующих высказываний, а правила вывода задаются с таким расчетом,
чтобы они отражали отношение логического следования между формулами. Наиболее
значимыми являются классическое И. высказываний и классическое И. предикатов.
На основе собственно логических И. строятся различные прикладные И. путем
присоединения к логическим аксиомам тех или иных дополнительных аксиом.
Прикладным логическим И. является, в частности, И. предикатов с равенством,
получающееся в результате добавления к классическому И. предикатов
дополнительных аксиом, характеризующих отношение математического равенства. |
|
Итальянская философия |
1. Введение. В развитии
схоластической философии принимали участие итал. ученые с мировым именем –
это прежде всего Ансельм
Кентерберийский, Бонавентура и Фома Аквинский. Собственно итал. философия
начинается с Ренессанса – возрождения греч. философии, совершавшегося в итал.
духе. 2. Ренессанс и гуманизм. За платоновскую философию выступил Плетон (ок. 1355-1450), потому что она ближе, чем
аристотелевская, стояла к христ. способу мышления.
К нему присоединились Марсилио Фичино, руководитель платоновской Академии
во Флоренции, и Джованни Пико делла Мирандола, в то время
как Пьетро Помпонацци защищал аристотелизм в духе
александрийской школы (см. Александрийская
философия). Ортодоксальность частично обнаруживает аристотелизм
позднейшего Ренессанса, представленный Андреа Цезальпинусом
(1519 – 1603) и Джакомо Забареллой (1532-1589).
Ученый-естественник все более и более выступает против сложившегося
философского типа: Джеронимо Kapдано создал
динамическую философию универсальной смены форм; меньшее значение для
философии имел известный деятель науки Бернардино Телезио. Франциск Патриций (1529-1597) пытался объединить критическое
исследование природы со спекулятивной метафизикой света. Все эти мыслители
были предвестниками подлинных духовных борцов, чьи ряды возглавил Леонардо да
Винчи (1452 – 1519), который в своем философско-научном исследовании
гениально объединил созерцание и мышление, в то время как Никколо Макиавелли развивал философию
национальной истории. Джордано Бруно вновь
открывает в видимой Вселенной невидимую бесконечность Бога, которая наполняет
человека «героическими страстями». И уже окончательное преодоление
средневековья в духе пытливой науки (естествознания) приходит вместе с
Галилео Галилеем. 3. Контрреформация и
Просвещение (сер. 17 -кон. 18 в.). Уже Патриций своими философскими работами
способствовал Контрреформации, в еще большей мере это можно сказать о Томмазо Кампанелле,
несмотря на его подчеркнутую враждебность к схоластике. Кардинал Беллармин (1542 – 1621) защищает родственное догмату о
папской непогрешимости убеждение о власти папы. Основателем современного
историзма стал Джамбаттиста Вико. Чезаре Беккариа-Бонезана создал
социал-реформистскую философию морали и права. Философия англ,
и франц. Просвещения была воспринята итал. мыслителями, но дальше они ее не
развили. 4. Девятнадцатый век. Энтузиазм,
родственный спекулятивному взлету в нем. идеализме и представленный в
Северной Италии кантианцем Антонио Росмини и Винченцо Джоберти, для итал. философии оказался решающим. Для Джоберти,
в своем мышлении поднявшегося до Гегеля и диалектического метода, не только
бытие, но и само божественное бытие доступно познанию." Философия,
развиваемая в Южной Италии, к этому времени была охвачена первой волной
гегельянства; главные его представители здесь – Бертрандо
Спавента (1817-1883) и Франческо
де Санктис (1817-1883). Паскуале
Галлуппи (1770-1846) и Альфонсо Теста (1784-1860)
были кантианцами. Наконец, в философии имел место и позитивизм,
представленный Карло Каттанео (1801 – 1869) и
Джузеппе Феррари (1812 – 1876), защищавшими линию Вико в гуманитарных науках.
В сер. 19 в. возникло сильное неосхоластическое
движение; его представители: Каэтано Сансеверино (1811 – 1865), Томмазо
Циглиара (1833 – 1893) и Маттео Либераторе
(1825 – 1892). Это движение получило существенную поддержку в энциклике папы
Льва XIII «Aeterni Patris», вышедшей в 1879, и благодаря основанию в 1891
Академии Фомы в Ватикане. Наоборот, следующая волна гегельянства произвела
слабое воздействие на итал. философию. Новейшее кантианство получило
известное влияние только благодаря Карло Кантони
(1840-1906); ему следовали Феличе Токко (1845-1911), историк философии Алесандро
Чиапелли (1875 – 1931) и скептический критик
Джузеппе Рейсы. На границе между идеализмом и позитивизмом стоял Бернардино Вариско (1850 – 1933). Представителями новейшего (естественно-научного
позитивизма являлись Роберто Ардиго и Паскуале Виллари (1827 – 1917).
Позитивистскую социологию представлял Антонио Лабриола. 5. Двадцатый век. Ведущий
итал. философ этого столетия – Бенедетто Кроче, который сам себя называл идеалистом
в духе Де Санктиса в эстетике, гербартианцем
в морали и вообще в понимании ценностей, антигегельянцем
и антиметафизиком в теории истории и понимании мира
вообще, натуралистом или интеллектуалистом в теории познания. Наряду с ним
следует упомянуть неогегельянца Джованни Джентиле, представителя «актуалистического» идеализма. |
|
Иттихад |
«соединение»,
«слияние». Термин, обозначающий в мусульманской философии слияние души с
Богом в момент мистического экстаза. Хотя в философии суфизма отвергается
идея субстанциального единства человека и Бога, однако слияние души с Богом
означает, что поступками человека распоряжается Бог. В этом смысле данное
понятие отличается от соответствующего термина «воплощение», означающего
слияние божественной и человеческой природы Христа. Состояние «иттихада» является вершиной богопознания
и сопоставляется с личностью пророка Мухаммада. |
|
Иудаизм |
Монотеистическая религия, в
основе которой лежит почитание Яхве, признававшегося сначала божеством
древнееврейского племени Иуды (отсюда и название), а затем Богом всех евреев.
Начал формироваться во 2 тыс. до н. з. на основе верований и обрядов кочевых
еврейских племен Северной Аравии, а после завоевания ими в 13 веке до н. э.
Палестины, ассимилировал религиозные представления местных земледельческих
народов. С образованием в 1948 г. государства Израиль иудаизм стал его
государственной религией. Распространен и в других странах, в том числе в
СНГ. Основы вероучения иудаизма
изложены в Талмуде (системе комментариев к ветхозаветным книгам) и Торе (Пятикнижие
Библии, оконч. вариант V в. до н.э.), а иудейской
церковью является синагога. |
|
«И Цзин» |
(«Книга перемен», также «Чжоу и» — «Чжоуские перемены» по названию династии Чжоу [11—3 вв. до
н.э.] или «Кругоспиральные перемены» по
нарицательному значению иероглифа «чжоу») — одна из
систем формирования др.-кит. культуры дао, связанная по архетипу у син с даосизмом и конфуцианством. Состоит из канонической
графической и комментаторской иероглифической частей. Основу графических
построений «И ц.» образуют два типа черт — целая и прерванная,
символизирующие космические ритмы ян и инь (см.: Инь — ян). Из таких
черт строятся системы восьми триграмм (ба гуа) и 64
гексаграмм (лю-шисы гуа).
Объемная система триграмм (в различных вариантах последовательности своих элементов)
копирует ритмы (дискретность) и циклы (континуальность) космических перемен и
в порядке спирального сопряжения зеркальных горизонтального и вертикального
построений триграмм сплетает спираль 64 гексаграмм — как генетический код и
матрицу формирования телесного, духовного и идеально-мыслительного бытия
природной вещи, человека и Бога. В то же время системы триграмм и гексаграмм
— это ступени генерации Великого Предела (тай цзи),
выступающего в роли космического первоначала. Гексаграммы озвучиваются в
именах и в афоризмах (гадательных высказываниях) к гексаграммам в целом и к
каждой черте в отдельности. Над спиральными хороводами гексаграмм и триграмм
надстраивается комментирующая часть, созданная в 6—4 вв. до н.э. и называемая
«Ши и» («Десять крыльев» — семь комментариев, три из которых состоят из двух
частей). Отсюда берут начало различные учения о дао перемен как всеобщей
гармонии. Соединение предела и беспредельного в дихотомической генетике
Великого Предела, осуществляемой по типу геометрической профессии 1—2—4—8—
16—32—64, дало эффект числа и способствовало математизации системы «И ц.»,
вылившейся в «учение о символах и числах» («нумерологию»). На рубеже новой
эры в Китае предпринимались попытки создания аналогов «И ц.» с усложнением
нумерологической схемы — «И линь» («Лес перемен») Цзяо Яньшоу
и «Тай сюань цзин» («Канон великого сокровенного»)
Ян Сюна. «И ц.» включен в состав конфуцианского «Пятиканония» и «Тринадцатиканония»
(см.: «У цзин», «Ши сань цзин»). Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен». М., 1960; Лукьянов
А.Е. Дао «Книги перемен». М., 1993; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в
китайской классической философии. М., 1994; И цзин — Чжоу И. Система перемен — Циклические перемены. М., 1999; The Yi:
King // The Sacred Books of the East. Delhi, 1966. Vol. 16. |
|
Йога |
(от корня «иудж» – запрягать), инд. теория и практика созерцания,
одна из философских систем индуизма, направленная на практическое
психологическое обучение для освобождения души от телесной оболочки, чтобы
избавить ее от пут сансары и кармы и способствовать формированию
высоконравственной личности; комплекс приемов и упражнений для очищения тела
и сознания ради достижения состояния духовного созерцания. С помощью
созерцания стремятся достигнуть отрешенности от действительности,
мистического слияния души с богом, сверхчеловеческих знаний и
сверхъестественных способностей. Слово «йога» родственно лат. jugum и обозначает также напряженность, тренировку
(мышления), а также «соединение», «слияние» (с Богом). Целью этого
напряженного сосредоточения является освобождение от мешающего влияния
внешнего мира. Со времени появления вед возникали различные системы и методы
йоги у брахманов, буддистов, джайнистов. В
классическом учебнике йоги (Йога-сутра) Патанджали
(закончен между 4 и 5 вв.) в качестве философской основы используется учение санкхъи. Философия
йоги духовна, она ориентирована на индивидуальное раскрытие и постижение
бытия путем осознания независимого, самосущего,
имеющего свой источник в самом себе Духа (пуруша) человека. Философия йоги
этична; эта система, состоящая из восьми аспектов, или ступеней, начинается с
пяти добродетелей, первой из которых является ненасилие. Ее методы медитации
используют также силы разума и эмоций, они предписывает дружелюбие, любовь и
другие добрые чувства. Это и практическая философия, поскольку она связана с
управлением и регуляцией тела и сознания со стороны человека. Существует
множество различных школ и учителей, которые уделяют особое внимание
различным частям этого учения. Н.К. Рерих говорил о существовании около тысячи
различных йог, которые не противоречат, а дополняют друг друга. Йогическая техника представлена двумя связанными друг с
другом аспектами: самоограничением (аскетизмом) и вхождением в состояние
созерцания (медитации»). Йогическая практика
применяется почти во всех индийских религиозно-философских школах; ее истоки
восходят к Ведам. Чтобы не запутаться
в многообразии видов йоги, приведем данные по книге Ю.Л. Каптена «Основы медитации», (Самара, 1993),
систематизирующие наиболее известные двадцать шесть направлений йоги: Крама-йога,
основная цель этика поведения, постижение принципов Ямы и Ниямы
(свод моральных заповедей йоги); Карма-йога: выработка способности к
бескорыстному труду на благо общества, совершенствование трудовых навыков; Крийя-йога: религиозные действия для постижения Бога;
Мантра-йога: управление звуковыми вибрациями заклинаний и молитвенных формул;
Янтра-йога: работа с цветными изображениями-янтрами; Гхатастха-йога:
телесная тренировка, развитие физической силы; Хатха-йога: совершенствование
физического тела путем выполнения асан и пранаям
(особых дыхательных упражнений и гимнастики); приведение в состояние
равновесия внутренних полярных токов методами физических упражнений и
концентрации внимания; Санньяса-йога: выработка стремления к отречению от
мира, преодоление мирских соблазнов; Лайя-йога: совершенствование волевых способностей,
выработка чувства «растворения» индивидуальной души; Дхьяна-йога:
совершенствование медитативной практики;
Кунта-йога: работа со специальными
знаками; Нада-йога:
работа с внутренними каналами, меридианами энергии; Свара-йога: работа с
тонкими проявлениями звуковых вибраций и управление внутренними
энергетическими каналами – Идой и Пингалой; Удварета-йога: развитие и контроль за силами сексуальной
энергии путем различных способов перевода ее в духовную энергию;
Кундалини-йога: пробуждение внутренних неосознанных сил организма; Джнани-йога: освоение системы знаний о природе истинного
«Я»; Раджа-йога: полный контроль над интеллектуальным состоянием; Адхьятма-йога: познание проявления высшего «Я» в себе и в
людях; Бхакти-йога – постижение и
осознание любви к Высшему Божеству; Шакти-йога: коатроль
энергетического состояния организма; Агни-йога: управление психической
энергией организма путем нравственной гигиены сознания; Самадхи-йога:
глубокое погружение в Самадхи с учетом силы и качества экстаза; Абхасья-йога –
высшее овладение духовной практикой, достижение состояния транса; Аштанга-йога:
последовательное прохождение восьмеричною пути йоги и совершенствование
каждого его этапа; Брахма-йога: сосредоточение на Брахмане, Мировом Абсолюте;
Буддхи-йога: совершенствование духовного состояния
путем восхождения к мудрости, на основе любви к людям, ко всему
одушевленному. Именно этим мудрость отличается от простого знания. |
|
«Йога-сутра» |
(санскр. Yogasutram)
— базовый текст классической йоги, приписываемый Патанджали
и датируемый примерно 4 в. Текст «Й.» состоит из четырех разделов. В I
разделе определяются йога как «преодоление колебаний сознания», результатом
чего должно быть «установление в себе» духовного начала (пуруши); стратегия
преодоления этих колебаний и приближения к концентрации сознания,
характеристики божества (ишвара) как особого
пуруши; анализируются препятствия к успокоению сознания, к достижению
«стабильности» сознания и «инсайту». Содержание II раздела: аффекты сознания
— основное препятствие на пути к «освобождению» — и их результаты; учение о страдании
и избавлении от него; первые пять ступеней восьмеричного тренинга йоги — воздержание
от основных неправедных действий, а также культивирование правильной духовной
практики, правильных определенных положений тела, дыхательных упражнений и
освобождения чувств от действия на них внешних объектов. В III разделе
рассматриваются три высшие стадии йогического
тренинга — удержание сознания в одной точке, созерцание и концентрация — с
различением предварительной и высшей («бессеменной»)
стадий; подробно перечисляются те оккультные «сверхсилы»,
которые достигаются «применением» концентрации сознания к различным сферам
микро- и макрокосма. В IV разделе рассматриваются карма, ее латентные
«следы»; конечное «освобождение» пуруши (мокша). Настаивая на объективном
существовании внешних вещей, составитель «Й.» полемизирует с буддийскими
идеалистами, эту объективность отрицающими. К «Й.» было составлено два
основных комментария: «Йогасутра-бхашья» Вьясы и «Раджамартанда»
(«Царственное солнце») царя Бход-жи (10 в.). Классическая йога («Йога-сутра» Патанджали и «Вьяса-бхашья») /
Пер. с санскр., введение, коммент.
и реконструкция системы Е.П. Островской и В.И. Рудого. М., 1992. |
|
«Йогасутра-Бхашья» |
(санскр. Yogasutrabhasyam)
— основополагающий комментарий к «Йога-сутре», составленный Вьясой, вероятно, в 6 в. Автор «Й.» разрабатывает целый
ряд тем, лишь намеченных в сутрах. Во введении он предлагает пятеричную схему
уровней сознания, а затем развивает вариант «теистической» доктрины,
обосновывая непревзойденность божества (ишвары)
тем, что существо, более могущественное, должно быть им самим и не может быть
к.-л., равным ему; цель ишвары — приносить
совершенно бескорыстно пользу другим (инд. атеисты настаивали на
немотивированности его действий). Вьяса, далее, подчеркивает неизменность
связи между словом и его референтом, солидаризируясь здесь, в некотором
смысле, с мимансаками. Он тонко различает
онтологическую независимость менталитета (буддхи)
от духовного начала (пуруши) и его «телеологическую» зависимость от него. В
полемике с буддистами Вьяса отстаивает необходимость признания наряду со
свойствами (дхарма) также их субстанциального носителя (дхармин).
Позиция же буддийского идеализма несостоятельна, поскольку один и тот же
объект отражается различно ориентированными сознаниями, и встает вопрос о
том, каким именно из них он «сконструирован» (если все они в этом отношении
«равноправны»). Вьяса видит единственный выход из затруднения в признании
того, что сами модусы (букв. «пути») существования объекта и познания
разнородны. Объективность внешних вещей обосновывается и их активностью: они
подобно магниту притягивают к себе сознание и «окрашивают» его. Вместе с тем
в терминологии Вьясы отражаются некоторые явные
заимствования у буддистов. Классическая йога («Йога-сутра» Патанджали и «Вьяса-бхашья») /
Пер. с санскр., введение, коммент.
и реконструкция системы Е.П. Островской и В.И. Рудого. М., 1992. |
|
Йога суфиев |
форма
духовной практики, распространенная среди мистических мусульман и
представителей других религий, имеющая своей целью растворение человека в
Боге путем любви к нему. Сначала путем мистических стараний и усилий
необходимо преодолеть, пройти сквозь семь «вех»; затем существует десять
«состояний», которые обретаются как дары Бога, ибо не относятся к силам,
которых можно достичь развитием человеческой природы. В суфийской мистике
особое положение занимает музыка и звучание, в первую очередь потому, что
путь суфиев является путем любви, а не размышления. Результатом постоянных
мыслей, или памятования (дхикр), о Боге является
единение (таухид) с Ним, которое сопровождается
отстранением (фана) от всех человеческих или природных качеств; единственной
последующей формой бытия является сам Бог. Легко увидеть в этом тесное
сходство с доктринами нирваны в буддизме и Освобождения – в индийских
философских школах. |
email:
KarimovI@rambler.ru
Адрес: Россия, 450071, г.Уфа,
почтовый ящик 21