Главная

Глоссарий

Л

Лабильный	(от лат. labilis – скользящий, неустойчивый) – функционально подвижный, изменчивый, неустойчивый, склонный к изменениям.
Ламаизм	форма позднего буддизма, которая господствует в Тибете, Внутренней Монголии (КНР), в МНР, отдельных районах Непала и Индии и монахов которой называют ламами (т.е. главными, верховными). Возник в Тибете в 8 в.; в 15 в. он получает свою теперешнюю форму в виде церковного государства, во главе которого стоят «далай-лама», а также «тулки», или «хутухты», которые считаются земными образами Будды и Бодисатвы и после своей смерти снова возрождаются в детях. В ламаизме философия буддизма переплетается с верой в таинственную магию. Основные идеи ламаизма изложены в двух сборниках священных текстов: Ганджур (перевод откровений, 108 томов) и Данджур (перевод толкований, 225 томов). Центрами культовой деятельности приверженцев ламаизма являются монастыри (дацаны), где совершаются богослужения. В Российской Федерации больше всего ламаистов в Туве, Бурятии и Калмыкии, но дацаны имеются и за пределами этих республик.
Латентный	(от лат. latent) скрытый, непроявленный
Латинская патристика	учение Отцов Церкви, ярким представителем которой является Блаженный Августин (354 -430), как его называют в православной церкви или Святой Августин, как именуют его в католической церкви. Он сформулировал принцип самодостоверности внутреннего опыта, согласно которому нельзя сомневаться в акте сомнения, следовательно, нельзя сомневаться в собственном существовании и существовании своей души. Так как человек способен созерцать нематериальные истины, нормы добра и зла, нормы красоты, внешним источником которых является Бог, то Бог является абсолютным вместилищем и единством всех идей. Человек есть образ и подобие Бога, который есть личность и его можно познать по аналогии с человеческой душой. Человек должен познать Бога в своей душе, т.к. человек есть образ и подобие Бога и Святой Троицы. Цикличности истории он противопоставил ее линейный характер с началом (сотворением) и концом (вторым пришествием). Человек способен предвидеть только благодаря божественной поддержки, эта идея Августина получила название провиденциализма.
Левиафан	(древнеевр. – изогнутая, скрученная змея) – в книге Иова (гл. 40, 25 до гл. 41, 26) – крокодил, изображенный как сила природы, принижающая человека. Гоббс использует этот образ для описания могущественного государства («смертного Бога»).
«Левиафан»	«ЛЕВИАФАН, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» — произведение Т. Гоббса, в котором его философия представлена в наиболее полном и развернутом виде. Книга увидела свет в 1651 в Лондоне, лат. пер. — в 1668. В работе рассматриваются основные темы философии того времени: человек и его познавательные возможности, происхождение и специфика общества и гос-ва, а также место в них религии. Книга состоит из четырех частей: «О человеке», «О государстве», «О христианском государстве» и «О царстве тьмы». Первая часть начинается с анализа ощущения. Оно интерпретируется как физико-физиологический феномен. По Гоббсу, внешний объект, непосредственно или опосредованно, вызывает в органах ощущения некоторое движение, которое передается сначала в мозг, а затем в сердце. От сердца, в свою очередь, это движение идет в противоположном направлении — вовне. Эта двигательная реакция и представляется сознанию в качестве внешнего объекта. Ощущение в сознании существует в виде образа, мысли, фантазма. Ослабленный образ, восстанавливаемый в сознании воображением в отсутствие объекта, называется представлением. Последовательное соединение представлений образует речь — исключительную прерогативу человека. Механизм этого соединения описывается Гоббсом в духе ассоцианизма, хотя сам этот термин им не используется. Закрепленные в виде опыта цепочки представлений образуют основу для благоразумия, которому противопоставляется наука. Понимание последней у Гоббса неоднозначно. С одной стороны, она трактуется по типу евклидовой геометрии, будучи формой «связи имен», опирающейся на некоторые исходные дефиниции. С др. стороны, Гоббс не отрицает и того, что понятия ума «целиком или частично» порождаются ощущениями. Отсюда и представления об истине у него колеблются от квазиконвенционализма до индуктивизма. В учении о страстях Гоббс исходит из механистически понимаемой дихотомии телесных движений влечения (приближения) и отвращения (удаления) и производной от них пары л юбовь — ненависть. Поведение человека целиком детерминировано двумя типами психических реальностей — страстями и познанием, так что места для свободы воли не остается. «Л.» — это гл.обр. политический трактат, описывающий предпосылки возникновения и характер «седалища власти». В человеке таковыми предпосылками являются безграничный эвдемонизм и разум, заставляющие его избегать конфликта с др. индивидами. Чтобы избежать характерного для естественного состояния непрекращающегося конфликта, ставящего под угрозу самою его жизнь, человек вынужден перейти к состоянию общественному. Гос-во оказывается в этом случае гарантом сохранения неотъемлемого права человека на существование, гражданского мира, что достигается, однако, передачей всех остальных прав суверену — монарху или собранию (первое предпочтительнее). Суверен — единственный представитель всех своих подданных, и ему не может быть противопоставлена никакая «репрезентативная» инстанция (данное положение прямо направлено против претензий парламента). Никакой подданный не вправе упрекать суверена за его действия, т.к. он уже с самого начала дозволил ему таковые совершать, т.е. признал их за свои. Отсюда власть суверена не может контролироваться народом. Суверен отныне и есть народ (Rex est populus). В то же время обязанность подданного подчиняться прекращается, когда над его жизнью нависает непосредственная угроза. Защита гражданского мира требует подчинения церковных властей светским. В третьей части «Л.» этот тезис обосновывается, исходя из анализа Библии. Так, Гоббс показывает, что Царство Божие — это эсхатологическое понятие. В перспективе же истории граждане христианского гос-ва обязаны подчиняться в вопросах веры временным властям, что создает дополнительные контраверзы в схеме Гоббса, поскольку исконная автономность разума не позволяет его носителю подчиняться им (в случае несогласия его разума с официальной идеологией) иначе как внешне. Рус. пер. «Л.» появился в 1864 и был конфискован цензурой. В 20 в. эта работа издавалась в России неоднократно. Последний раз в 1991 в кн.: Гоббс Т. Собр. соч. Т. II.
Легальность	(от лат. legalis – законный) – законность, соответствие поведения внешнему закону в противоположность моральности – поведению, соответствующему внутреннему закону нравственности; легальный – законный, соответствующий закону. Легальность сразу предполагает общественный закон, который может противоречить моральному закону (как в трагедии Софокла, где Антигона считает законным право похоронить своего брата, хотя это и противоречит государственному закону). Следовательно, ««законность» может противоречить «легальности»: это происходит, когда правительство игнорирует интересы нации.
Легальный	(лат. legalis – законный, от legis – закон) – законный, разрешаемый законом.
Легизм	(лат. lex (legis) — закон, кит. фа цзя — букв. школа закона, законники) — одна из шести основных школ др.-кит. философии; обозначение школы «законников» в древнекитайской философии. Легизм утверждает главенство единого юридического закона в жизни государства, его создателем может быть только самодержавный правитель. Легисты создали стройную концепцию деспотического государства, предложили идею государственного регулирования экономики. Залог мощи государства и укрепления власти правителя – концентрация усилий на развитие земледелия и ведения войны. В философии права легизмом называется гносеологический подход, в основе которого лежит принцип признания в качестве права лишь того, что является приказанием государственной власти. Тем самым отождествляется право и закон. Основоположниками школы закона традиционно считаются крупные политические деятели: Гуань Чжун (кон. 8—7 вв. до н.э.), Цзы Чань (5 в. до н.э.) и Ли Куй (5 в. до н.э.). Главными теоретиками Л. были Шан Ян (4 в. до н.э.) и Хань Фэй (3 в. до н.э.). Взгляды первого изложены в книге «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), а второго — в письменном памятнике «Хань Фэй-цзы». Наибольший вклад в теорию Л. внес Шан Ян (Гунсунь Ян, 390-338 до н.э.). Основа доктрины Л. — учение о безусловном главенстве юридического закона (фа) в жизни roc-ва и общества. Творцом законов может быть только правитель. «Если во всем руководствоваться законом, страна будет наслаждаться порядком», — писал Шан Ян. Его концепция закона включала в себя 1) систему наказаний и поощрений как основу воспитания народа в духе преданности правителю и 2) систему присвоения рангов знатности и назначения на должности (взамен традиционной системы их наследования). Систему строгих наказаний за нарушение приказов правителя независимо от тяжести преступления Шан Ян считал источником «силы и добродетели». Весомым дополнением этой политики он рассматривал также доносы и взаимную слежку, названные им «системой взаимной ответственности». Важным элементом социальной теории Шан Яна был тезис о необходимости «ослабления народа», превращении его в безропотное, послушное орудие воли правителя. «Когда народ глуп — им легко управлять». Это положение Шан Ян объяснял необходимостью заставить «народ» не «рассуждать» и думать об учении, а заниматься сельскохозяйственным трудом и «помышлять лишь о войне». «Государство может достичь спокойствия благодаря земледелию и войне», — утверждал он. В основе этого тезиса Шан Яна лежала его убежденность в том, что мораль, традиции и культура несовместимы с природой человека — его врожденным стремлением к выгоде. Учение Шан Яна, дополненное концепцией Хань Фэя об «искусстве управления», было включено впоследствии в своих основных чертах в политическую доктрину императорского Китая (начиная с эпохи Хань — 3 в. до н.э. — 3 в. н.э.) и составило теоретический каркас политической культуры средневекового Китая. Интерес к учению легистов проявляли многие философы и политические деятели Китая вплоть до кон. 20 в. Книга правителя области Шан («Шан цзюнь шу»). М., 1968; Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М., 1981; Creel H.G. The Origins of Statecraft in China. Chicago, 1970.
Легитимность	(лат. Legitimus - законный, узаконенный) – принцип, характеризующий государственную власть как законную, правомерную, позволяющий признавать законный характер ее происхождения и наделяющий ее безусловным правом управлять государственной жизнью; оправданность в глазах общественности, ориентированность на начала, или фундаментальные ценности, справедливости, правды, уважения личного достоинства человека и т.д. Не путать с легальностью как соответствием действующим в государстве законам. Легитимность не вытекает из какого-либо закона или постановления, а зависит от мнения граждан и является выражением общественного признания властных и иных полномочий различных социальных структур и институтов. Современная проблема легитимности – это проблема политического представительства и согласия. Проблема политической легитимности возникает с исчезновением непосредственных политических отношений, присущих небольшим обществам; в настоящее время она заключается в том, кто имеет законное право действовать в качестве представителей политической власти. Таким образом, легитимность связана с природой политического лидерства. Рациональная Л. имеет место там, где государственная власть соблюдает законность, не ущемляет естественные права граждан, а все ее управленческие акции носят законный характер.
Лемма	(от греч. lemma) – предложение, положение; в математике – вспомогательное предложение, употребляемое при доказательстве одной или нескольких теорем.
Ленивый разум	у Цицерона, Канта и др. разум, который отказывается от деятельности; поскольку фатализм прав, употребление разума в жизни оказывается излишним. Ср. Квиетизм.
Лень	универсальное средство защиты от бесполезного труда. Чаще всего – следствие неуверенности в цели, отсутствия стимулов, просто накопившейся усталости.
Лептосомный тип	(от греч. lерtos – тонкий, нежный и soma – тело) – тип конституции, характеризующийся худощавостью, т.е. отставанием роста тканей в толщину по сравнению с ростом в длину. В отличие от «как струна» напряженных, сильных лептосомов. Кречмер называет «астениками» хилые экстремальные варианты и слабые формы лептосомного типа.
«Ле-Цзы»	даоский трактат, назван по имени предполагаемого автора Ле-цзы (Ле Юйкоу, 4 в. до н.э.), состоит из восьми глав, седьмая глава передает взгляды Ян Чжу (прибл. 440—334 до н.э.). В стилевом отношении сходен с даоским трактатом «Чжуан-цзы» (4—3 вв. до н.э.): в том и другом филос. идеи выражаются в форме притчи или диалога. «Л.-ц.» детализирует, развивает и дополняет положения даоского трактата «Дао дэ цзин». В «Л.-ц.» разрабатывается новая модель даоской космогонии и конкретизируется завершающая стадия антропогонии — происхождение человека из космической пустоты и энергии; дается определение сущности человека через «человеческое сердце»; выстраивается типология человеческого субъекта — «совершенномудрый человек», «духовный человек», «совершенный человек», «человек совершенной веры», «человек, владеющий изменениями» и т.д. «Л.-ц.» оптимизирует проблему индивидуального и общественного существования посредством снятия абсолютной противоположности жизни и смерти и введения идеала Страны Всеобщего Процветания. Он насыщает органическую ритмику инь и ян (см.: Инь—ян, У сын) человеческой жизни гносеологическим содержанием и открывает пути к родовым архетипам, где человек сливается с естеством (цзы жань) и обретает его физическое, духовное и интеллектуальное могущество. «Л.-ц.» предлагает собственную концепцию династийного наследования Поднебесной и в критике конфуцианства активизирует развитие историко-философского сознания. Щуцкий Ю.К. Основные проблемы к истории текста Ле-цзы // Записки коллегии востоковедов. III. 1928. Вып. 2; Атеисты, материалисты, диалектики Древнего Китая: Ян Чжу, Ле-цзы, Чжуан-цзы (6—4 вв. до н.э.). М., 1967; Торчинов Е.А. Даосизм (опыт историко-религиоведческого описания). СПб., 1993; Чжуан-цзы. Ле-цзы. М., 1995.
Лженаука	идеи и концепции, выступающие от имени науки и подстраивающиеся под нее путем имитации отдельных ее черт (рациональность, аппеляция к опыту и социально-важным целям). Лженаука выступает в двух основных вариантах: 1) когда от имени науки пытаются выступать разные вненаучные формы знания; 2) когда обществу навязываются теоретические концепции без достаточной экспериментальной апробации либо идеологические схемы, имеющие узко направленный, заказной характер. Примерами лженауки являются расистские теории, интерпретирующие данные антропологии или генетики, лысенковские концепции в биологии и сельскохозяйственных науках, марксистско-ленинская идеология и т.д.
«Лжеца» парадокс	один из наиболее известных логических парадоксов. В простейшем его варианте человек произносит одну фразу: «Я лгу». Или: «Это высказывание ложно». Если высказывание ложно, то говорящий сказал правду и, значит, сказанное им не является ложью. Если же высказывание не является ложным, а говорящий утверждает, что оно ложно, то его высказывание ложно. Оказывается, т.о., что, если говорящий лжет, он говорит правду, и наоборот. Традиционная лаконичная формулировка парадокса гласит: если лгущий говорит, что он лжет, то он одновременно лжет и говорит правду. В Средние века была распространенной такая формулировка «Л.» п.: «Сказанное Платоном — ложно, — говорит Сократ. — То, что сказал Сократ, — истина, — говорит Платон». Возникает вопрос: кто из них высказывает истину, а кто — ложь? Открытие «Л.» п. приписывается др.-греч. философу Евбулиду (4 в. до н.э.). Оно произвело громадное впечатление. Философ-стоик Хрисипп посвятил ему три книги. Некто Филет Косский, отчаявшись разрешить парадокс, покончил с собой. Предание говорит, что известный др.-греч. логик Диодор Кронос (ум. ок. 307 до н.э.) уже на склоне лет дал обет не принимать пищу до тех пор, пока не найдет решение «Лжеца», и вскоре умер, ничего не добившись. В древности «Лжец» рассматривался как хороший пример двусмысленного выражения. В Средние века «Л.» п. был отнесен к т.н. неразрешимым предложениям и сделался объектом систематического анализа. Особым вниманием «Л.» п. пользуется в современной логике. Нередко он именуется «королем логических парадоксов», ему посвящена обширная научная литература. И тем не менее, как и в случае многих др. парадоксов, остается неясным, какие именно проблемы скрываются за данным парадоксом и как следует избавляться от него. Чаще всего «Л.» п. считается характерным примером тех трудностей, к которым ведет смешение двух языков: предметного языка, на котором говорится о лежащей вне языка действительности, и метаязыка, на котором говорят о самом предметном языке. В повседневности нет различий между этими языками: и о действительности, и о языке говорится на одном и том же языке. Если язык и метаязык разграничиваются, утверждение «Я лгу» уже не может быть сформулировано. Проблемы, связывавшиеся на протяжении веков с «Л.» п., радикально менялись в зависимости от того, рассматривался ли он как пример двусмысленности, или же как выражение, внешне представляющееся осмысленным, но по своей сути бессмысленное, или же как образец смешения языка и метаязыка. И нет уверенности в том, что с этим парадоксом не окажутся связанными в будущем и др. проблемы (см.: Антиномия).
Лживость	индивидуально-психологическая особенность, выражается в сознательном искажении действительного положения вещей, в стремлении создать неправильное впечатление о фактах и событиях. Лживость противоречит общечеловеческим требованиям, вытекающим из потребности иметь правильное представление об обществе, о поступках окружающих, о жизненных обстоятельствах. От лживости нужно отличать искаженные представления следствие недоразвития мышления, неумения разграничить желаемое и действительное (у детей – "мнимая лживость"). Особый случай составляет лживость патологическая, обычно сопряженная с некритической верой в реальность выдуманного. Как общественное явление лживость обычно наблюдается в обстановке взаимной враждебности, конкуренции и подозрительности. Дифференциация лживости и оценка ее конкретных проявлений возможны при условии правильного понимания ее мотивов и причин. Как тип отношений и психологическая черта лживость преодолевается в результате воспитания, основанного на доверии между воспитанниками и воспитателями. Понятие экзистенциальной философии Сартра (франц. mauvaise foi), означающее такую ложь, когда я умышленно утаиваю от себя истину, мне известную, когда я в известном смысле лгу сам себе. Но т. к. я не могу себя обманывать даже умышленно (ибо мое сознание известно мне полностью), то моя лживость начинает исчезать, едва появившись, уступая тем самым место цинизму. Однако она может постоянно вызываться вновь, а может и быть характерна для всей жизни человека.
Ли и Ци	одно из ключевых понятий древнекитайской философии, в частности, конфуцианства, которое обозначает освященные традицией правила взаимоотношения между различными социальными группами. Если Ли означало принцип, порядок вещей, форму и истолковывалось как идеальное, духовное, нематериальное начало, то противоположное ему Ци – пар, дыхание, эфир, т.е. основа мира в виде мельчайших частиц, – как материальное начало. Частицы, находясь в постоянном движении, то сгущаются, образуя вещи, то рассеиваются, вызывая изменения и исчезновения вещей. Кроме того, Ци – это материальная сила, энергия, а также жизненная сила и в этом качестве участвует в процессе становления вещей и людей. В кит. философии Ли и Ци (принцип и материальная сила) выступали как два связанных друг с другом аспекта, как проявления единого пути. В конфуцианстве понятие Ли играло роль осн. этического принципа, регулирующего отношения между людьми в различных сферах жизни, нормы их поведения. Ли – это нормы поведения, без которых нет совершенного мужа – цзюнь-цзы у Конфуция, а именно: деликатность, учтивость, уравновешенность. Смысл правил ли – полное и абсолютное послушание. Таким образом, в юнфуцианстве ли – сама общая характеристика правильного общественного устройства и поведения человека по отношению к другому и к себе.
Либерализм	(от лат. liberalis — свободный) — идейное течение, в основе которого лежит убеждение в необходимости постепенного реформирования общества с целью более полной реализации индивидуальных ценностей, и в первую очередь индивидуальной свободы. В широком смысле – совокупность интеллектуальных и культурно-нравственных установок, ориентированных на признание личности, ее свободы и самореализации, признание высшей ценностью культуры и общества; в узком смысле – идеология, теория и политика либеральных партий, отстаивающих свободу предпринимательства, парламентский строй, демократические права и свободы личности. Л. является не конкретной социальной теорией, а, скорее, особым стилем, или способом, размышления о социальных проблемах, в рамках которого существуют разные, нередко спорящие друг с другом теории. Данное идейное и общественно-политическое течение, возникло в европейских странах в 17-18 вв. и провозгласило принцип гражданских, политических, экономических свобод. Истоки Либерализма - в концепциях Дж. Локка, физиократов, А. Смита, Ш. Монтескье и др. направленных против абсолютизма и феодальной регламентации. Сильный толчок своему развитию либерализм получил в эпоху Просвещения (в противовес схоластике), Реформации (против католицизма), пиетизма (в противовес лютеранству). Как политическое направление либерализм противостоит консерватизму и реакции; как экономическая доктрина выступает за свободное соревнование, за не ограничиваемый государством товарообмен; в области мировоззрения – за космополитизм, терпимость и гуманность; в религиозной области борется против ортодоксии. С точки зрения философии либерализм близок индивидуализму, подчеркивая ценность личности в противовес ценности коллектива. Носителем либерализма во все времена была буржуазия. Основной ценностью Л. является свобода личности. Др. ценности — демократия, правозаконность, нравственность и т.д. — истолковываются только как средства достижения такой свободы. Основной метод Л. — не столько творчество и создание нового, сколько устранение всего, что грозит индивидуальной свободе или мешает ее развитию. Постулат Л. о непреходящей ценности свободы и равных правах каждой личности вместе с его методом, диктующим особую осторожность при решении социальных проблем, во многом объясняют ту трудность, с какой Л. завоевывает себе сторонников. Л. весьма аморфен, его толкование меняется от десятилетия к десятилетию, у него нет непререкаемых авторитетов. Строгие формулы, которые использовались в кон. 19 в. для изложения доктрины Л., теперь окончательно оставлены. Не случайно Л. постепенно приобрел славу «негативного учения», не способного предложить человеку индустриального общества никакой конкретной, рассчитанной на долгую перспективу программы. Л. — индивидуалистическая система, т.к. на первый план выдвигается отдельный человек, а ценность общественных групп или учреждений измеряется исключительно тем, в какой мере они защищают права и интересы индивида и способствуют осуществлению целей отдельных субъектов. Л. считает своей задачей благополучие и даже счастье человека, но достигаемые усилиями самого человека, ставящего перед собой собственные цели и пользующегося максимально возможной свободой. Предполагается, что весь круг обязанностей по поддержанию социального порядка покоится на индивиде, иногда речь идет конкретно о его совести. Совесть — краеугольный камень старых форм Л.: в первую очередь на нее опирается выбор людей между порядком и анархией, она приказывает человеку следовать велениям разума в большей степени, чем велениям переменчивых чувств. Совесть — и с нею чувство долга — позволяет связывать свободу личности с объективным порядком. Постепенно эволюция Л., однако, заметно ослабила обращение к совести как к тому началу, которое должно согласовать и примирить идею автономии воли и разума личности, с одной стороны, и идею социального порядка — с другой. Л. различает политическую и гражданскую свободу. Политическая свобода гарантирует право гражданина участвовать в управлении гос-вом; гражданская свобода — это те основные права, на признании которых строится гражданское общество. Л. рассматривает политическую свободу только как дополнение к свободе гражданской. Однако политическая свобода представляет собой необходимое дополнение к гражданской свободе, единственно действенное ее дополнение. Без политической свободы — гражданская свобода хрупка и ненадежна. Две основные гарантии свободы — как гражданской, так и политической — Л. видит в частной собственности и правовом гос-ве. Л. является не только идейным течением, но и определенной социальной практикой. Экономический Л. 19—20 вв. выступал с критикой феодальной регламентации экономических отношений. Физиократы, а за ними А. Смит активно поддерживали лозунг «Lais-sez faire» («He мешайте действовать»). Дж. Локк и др. внесли важный вклад в утверждение идей парламентской демократии, конституционного правления, основанного на разделении власти между исполнительными и законодательными органами, обеспечении основных прав граждан, включая свободу слова, печати, вероисповедания и т.д. В 20 в. Л. отстаивал общественное устройство, при котором регулирование социально-экономических отношений осуществляется спонтанно, через механизм «свободного рынка». На основе философии утилитаризма И. Бентама Дж.С. Миллем, Г. Спенсером и др. было развито утилитаристское обоснование Л., основу которого составляет стремление к достижению «наибольшей суммы общего счастья». В последней трети 19 в. экспансии идей Л. был положен конец. На длительный период они были вытеснены социалистическими идеями, главное содержание которых составляли «организация», «обобществление» и «планирование». Парадоксальным образом это произошло под флагом требования «новой свободы». Уже завоеванные свободы объявлялись «ничего не стоящими» без той «экономической свободы», которую должен был принести социализм. Если для Л. свобода означала освобождение индивида от пут, не оставляющих ему выбора и заставляющих повиноваться власть имущим, то для социализма, истолкованного как скачок из царства необходимости в царство свободы, она сводилась к устранению оков капиталистической экономической системы и в конечном счете к требованию равного распределения богатства. В упадке Л. определенную роль сыграло также проникновение в него позитивистских идей. Л. восстановил свой потенциал только в 1930-е гг., когда опыт коммунистической России показал, что обещанный радикальными социалистами путь к свободе есть в действительности прямая дорога к тоталитарному коммунистическому рабству. Постепенно классический Л. подвергся существенной перестройке, прежде всего в вопросе о социально-экономической роли гос-ва. Возникли концепции «нового Л.», или неолиберализма, сблизившегося с консерватизмом. Гос-ву стала вменяться обязанность разработки и воплощения в жизнь общей стратегии экономического развития, предотвращения кризисов и стабилизиции финансового положения. Была признана важность социальных и экономических прав индивидов, особая значимость выравнивания возможностей и шансов людей, особенно являющихся членами социальных групп, фактически оказавшихся в наиболее трудном положении. Л. начал учитывать гуманистические идеалы, стоящие выше механизмов рынка и конкуренции, и подчеркивать значение коллективных действий, ограничивающих сферу применения таких механизмов. Этими соображениями объясняются, в частности, прогрессивные налоги на доходы граждан и прибыли предприятий ради перераспределения части национального богатства, частичное ограничение свободы рынка и конкуренции ради уменьшения остроты экологических проблем, проблем физического и нравственного здоровья людей и т.д. Иногда утверждается, что идеи Л. всегда были чужды России и никогда не найдут в ней подходящей почвы. Ссылаются на пресловутую «соборность», будто бы изначально присущую рус. душе, на коллективистический характер рус. человека, на «евразийское начало» и др. подобные им неясные, вырванные из исторического контекста аргументы. Действительно, идеи Л. плохо уживались с привычным укладом российской жизни. Вместе с тем традиция Л., пусть не особенно глубокая и сильная, а временами даже прерывающаяся, в России существует давно, по меньшей мере с 18 в. «Суть либерализма в России была совершенно тождественной с сутью западного либерализма» (В.В. Леонтович). История Л. в России была на длительный период оборвана Октябрьской революцией 1917. В коммунистическом обществе слова «либерализм» и «либерал» приобрели явный негативный оттенок. Критика Л. велась гл.обр. с двух позиций: с позиции капитализма и одобрения основных либеральных ценностей; с позиции социализма (коммунизма) как наиболее радикальной формы современного коллективизма. Основные моменты критики Л., относящейся в первую очередь к классическому Л., сводятся к следующему. Л. трактует общество как систему, состоящую из своего рода «атомов» — свободных, самоуправляющихся индивидов, желания и интересы которых мало зависят от среды, в которой они живут и действуют. Отсюда переоценка моральной и ценностной автономии личности, ее способности и желания действовать исключительно по собственному плану и пользоваться своей системой ценностей. Л. не видит разных возможностей истолкования свободы и явно переоценивает роль индивидуальной свободы в сложной системе социальных отношений. Даже в развитом капиталистическом обществе далеко не все его члены горячо стремятся к свободе; многие ставят безопасность и устойчивость своего существования выше индивидуальной свободы, всегда сопряженной с ответственностью и риском. Далее, в коллективистическом (в частности, в коммунистическом и национал-социалистическом) обществе подавляющее большинство людей вовсе не чувствуют себя несвободными. Л. чересчур оптимистично предполагает, что люди руководствуются в свой жизни прежде всего разумом, а не чувством, верой, традициями и т.п., и выдвигает рационализм как едва ли не единственный метод решения всех социальных проблем. Л. преувеличивает роль выведения конкретных случаев из одного общего принципа или немногих таких принципов. Либеральное мышление нередко игнорирует историю и является в своей основе статическим, поскольку считает, что правильное понимание социальной жизни есть самодостаточная, автономная сфера, мало или вообще не зависящая от влияния истории. В частности, неисторично истолковываются неотъемлемые права человека (жизнь, свобода, собственность, право сопротивляться тирании и т.д.). Л. как бы не замечает, что помимо капитализма существовали и существуют др., иногда принципиально иные способы общественного устройства, столь же естественные, как и капитализм, и не являющиеся «болезнью общества» или «вывихом истории» (в частности, коммунизм). Л. плохо видит преходящий характер самого капиталистического общества, которое тоже исторично и в свое время сойдет с исторической арены. С этими общими особенностями либерального мышления тесно связано решение Л. многих конкретных проблем: Л. чересчур абстрактно противопоставляет путь постепенных, шаг за шагом идущих реформ более радикальному пути социальной революции. Л. утверждает, что революции вообще не нужны и даже неразумны в современном индустриальном обществе. Это как раз полная противоположность подходу, объявляющему революцию основным двигателем истории. Вопрос, на который Л. не дает ответа: всегда ли можно обойтись без революции, заместив ее подходящими к случаю реформами? Ответ на этот вопрос должен быть, скорее всего, отрицательным. Во всяком случае каждый переход от коллективистического устройства общества к индивидуалистическому его устройству и наоборот представляет собой глубокую социальную революцию (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). Если история рассматривается как колебания обществ между полюсами коллективизма и индивидуализма, революции становятся неотъемлемыми ее элементами. Марксизм переоценивал роль социальных революций в истории; Л., напротив, переоценивает возможности частичных, идущих шаг за шагом реформ. Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10—12; Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1—2; Леонтович В.В. История либерализма в России, 1762—1914. М., 1995; Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1996; Ивин А.А. Философия истории. М., 1999.
Либидо	(от лат. libido — страсть) — в сексологии чувственное вожделение, бессознательное сексуальное влечение, в более общем плане — влечение к жизни и ее обнаружениям, близкое к платоновскому Эросу. Одно из осн. понятий психоанализа, означающее преимущественно бессознательные сексуальные влечения, вообще стремление, желание, склонность. К.- Г. Юнг в полемике с Фрейдом («Wandlungen und Symbole der Libido», 1939) расширяет его до понятия психической энергии вообще, своего рода метафизического принципа психики. Либидо – это бессознательные стремления, желания, склонности, влечения, в основном, сексуального характера; это энергия бессознательного, способная (в отличие от стремления к самосохранению) к вытеснению и сложной трансформации (например, сублимации и т. п.). В процессе онтогенеза либидо приобретает различные символические формы, как правило, не осознаваемые человеком и требующие расшифровки в рамках аналитической психологии. Фрейдом этот процесс трактовался как сублимация сексуального влечения в различные виды научной и художественной деятельности. К. Юнг считает, что либидо есть энергия бессознательного, оказывающая определяющее влияние на действия человека. Понятие «Л.» многозначно: это и желание, и влечение, и стремление. В разных содержательных контекстах оно может означать удовольствие, кровожадность, жажду наслаждения, произвол и каприз. Понятие «Л.» появилось в медицинской, психологической и затем филос. литературе во втор. пол. 19 в. в работах М. Бенедикта «Электротерапия» (1868) и А. Молля «Исследование сексуального влечения» (1898). Прежде всего Л. — это проявление полового инстинкта, обостренного и неустанного сексуального влечения. Эрос — глубинная, трудноутоляемая потребность человека и общества. Он неизбывен, неисчерпаем. Человек то и дело вязнет в оргиастическом исступлении, в эротическом движении мысли. Это, по -З. Фрейду, сделавшему данное понятие основным для своих работ, не только страсть, но стиль современной жизни. Заслуга Фрейда — в открытии эротической природы подсознания. Половой инстинкт определяет в конечном счете первичные эмоциональные связи между людьми. Он лежит в основе любовных и дружеских чувств, различных привязанностей — к самому себе, др. родственникам, сверстникам. Обращаясь к изучению бессознательного, писал Н.А. Бердяев, мы находим там Л., с рождения присущее человеку. В бессознательном мы обнаруживаем не только неудовлетворенное половое влечение, но также стремление к преобладанию и власти, смятенное сознание(уязвленное самолюбие, неугасимую обиду и зависть, вечную приговоренность к одной и той же судьбе. Признав, что основная идея Фрейда гениальна, а метод плодотворен, Бердяев тем не менее считал, что он неправомерно придал Л. центральное и всеобъемлющее значение; так родилась ложная пансексуалистская метафизика. У Фрейда в трактовке Л. обозначился разносторонний метафизический смысл. Именно через Л. он пытался осмыслить множество культурных, социальных и антропологических вопросов. Сам Фрейд называл свои идеи метапсихологическими гипотезами. Огромная толпа, готовая к бессознательным свершениям, как выясняется, предельно эротизирована. Жестоко мстит за себя, отмечал Фрейд, пренебрежение к либидозному фактору в армии. Межэтнические коллизии вообще нельзя понять без сложного синдрома любви и ненависти. Касаясь массовых политических движений, Фрейд уточнял, что каждый человек либидозно связан, с одной стороны, с вождем (Христом, полководцем, политическим лидером), а с другой — с иными массовыми индивидами. К.Г. Юнг в полемике с Фрейдом расширил понятие «Л.» до психической энергии вообще, своего рода метафизического принципа психики. Юнг попытался освободить психоаналитическую теорию от чисто сексуального подхода. Он утверждал, что все психические явления можно рассматривать как обнаружения энергии, подобно тому, как все физические процессы могут пониматься как энергетические реализации. Субъективно и психологически эта энергия, по мнению Юнга, понимается и переживается как сильное желание. Л. здесь приобретает первоначальное значение, не сводимое только к сексуальному влечению. Оно означает желание или импульс, которые не подчиняются никаким авторитетам, морали или чему бы то ни было. Л. есть потребность организма в естественном для него состоянии. С генетической т.зр. телесными потребностями, составляющими сущность Л., являются голод, жажда, секс и эмоциональные состояния или аффекты. Т.о., в аналитической психологии Л. рассматривается как психическая энергия, направляющая и побуждающая личность к любому виду деятельности. Обнаружение Л. в отношении к.-л. объекта определяет степень ценности этого объекта для индивида. Л. может меняться, но эта энергия не может быть уничтожена. Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994; Гуревич П.С. Либидо // Популярная энциклопедия. Психоанализ. М., 1998.
Лидер	(от англ.-ведущий): наиболее авторитетный член организации или социальной группы. Его личностное влияние позволяет ему играть основную роль в различных политических, моральных, социальных, коммерческих ситуациях. Авторитет лидера имеет неформальный характер.
Лила	в индийской мифологии игра Бога, посредством которой он создает мир. Брахман, развлекаясь, дает жизнь мировой гармонии, создает действительность, как спектакль, танец или поэму. В этой вечной творческой игре разрушение допускается только как условие для нового созидания. Бог играет от избытка любви, источает ее из себя, рождая мир и радуясь при этом. Играя, Брахман сам устанавливает правила игры и добровольно подчиняется им, ибо он, во-первых, духовно совершенен, а во-вторых, руководствуется любовью ко всему созданному им.
Лиминальность	(liminality) – стадия перехода системы из одного состояния в другое, связанная с утратой структуры, иерархии, статуса элементов. В динамике осмысления и смыслообразования наиболее трудным для рефлексии является переход от одной определенности к другой, одного состояния системы в другое, что предполагает некую стадию деструктивности, утраты определенности. Подобные процессы можно характеризовать как лиминальные. Л. включает изменения: социального статуса, ценностей и норм, идентичности (identity) и самосознания, осмысления и понимания, сознания, языковой практики. Поэтому лиминальность являет собою типичный пример междисциплинарной проблемы. Она включает в себя широкий спектр проблем и подходов: социологических, культурологических, семиотических, психологических и т.д. Феномен л. особенно интересен применительно к осмыслению процессов, происходящих в трансформирующемся обществе, ярким примером которого является нынешнее постсоветсткое российское общество, когда глубокие и радикальные изменения затрагивают практически все сферы общественной жизни: от экономических, политических и административных реформ до ценностей, норм, способа жизни в целом. Сама социальная жизнь предстает в качестве тотальной л. для практически всех, для каждого индивида и любой общности. Более того, лиминален вообще любой процесс изменения. Чрезвычайно содержательный материал для осмысления лиминального дискурса дают работы М.М.Бахтина, в центре внимания которого были не столько филологические проблемы, сколько философия поступка и метафизика нравственности, становление и изменение личности, бесконечный поиск ее идентичности. [1] Диалог, смех, речевые жанры суть способы осмысления этой главной проблематики: М.М.Бахтин был всегда и прежде всего философским персоналистом. Его дискурс подобно дискурсу его любимого автора - Ф.М.Достоевского - есть дискурс поиска оснований личностного бытия. Показательно, что при этом М.М.Бахтин практически не затрагивает нормативно-ценностную проблематику, связанную с «центрированием» личности. Его интересует прежде всего процесс, динамика, переход, а значит - периферия, граница сознания, диалогичность как взаимооплотнение смысловых структур. Результат такого подхода достаточно парадоксален: абсолютная вненаходимость становится абсолютной вовлеченностью («участностью»), маргинальность - центром смыслообразования. Обращение к реальной социальной практике показывает, что, в самом деле, инициирующий импульс динамики развития культуры большей частью исходит из маргинальных форм поведения и мышления. Социальные отклонения (девиации) зачастую выступают центрами образования новых субкультур, некоторые из которых порождают свои собственные сферы деятельности и даже язык. Социальные аутсайдеры и пророки, авантюристы и самозванцы, непризнанные гении и политические радикалы, художественный авангард и андерграунд, этнические меньшинства и криминал в обычной ситуации воспринимаются как социальные девианты, как неудачники. Но лиминальная ситуация - звездный час для различных маргиналов. Как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского, а успеха и победы власти достоин только тот, кто способен поставить на кон многое - вплоть до собственной жизни. Представители истеблишмента, среднего класса на такой риск не способны. Маргиналу же терять нечего. Поэтому маргинальность обладает существенным потенциалом победительности и успеха в науке, искусстве, политике, религии, бизнесе, международных отношениях. И это подтверждает реальная динамика культуры - от моды до политики, смены научных школ, динамики стилей и направлений в искусстве. Приезжие добиваются в жизни большего, чем местные жители. Представители этнических меньшинств оказываются пассионарными лидерами основного этноса. Их неуспешность, их неукорененность, невписанность в "большую систему", то, что они не могут состояться в этой системе, отжимаются на ее периферию, а то и за ее пределы - все это дает, оказывается, им большую свободу действий по сравнению с "вписанными", состоявшимися в "большой системе" или теми, кому это гарантировано. Маргиналам, "мартин иденам" и прочим "интеллигентам в первом поколении" нужно своими руками выкопать, выцарапать, если не зубами выгрызть жизненную нишу, которая у других уже есть. Работа, жилье, семья, профессиональный и деловой рост - все, что для других запрограммировано их социальным статусом, семейным положением, от него требует личностных сверхусилий, работы ума и души тоже. И потому - блаженны плачущие..., блаженны алчущие и жаждущие правды... Ибо они, как сказано -"соль земли" и "свет мира". Типичными маргиналами является молодежь - метафизический аутсайдер, обреченный социальной ролью "ждать и догонять". Молодость как метафизическая неудача? Вступающий в жизнь молодой человек вступает в мир всюду без него плотный, мир, в котором, как он скоро догадывается, никто его особенно не ждет. В лучшем случае - родители, да и то не всегда. Видя себя "всем", примеряя на себя различные жизненные программы и проекты, молодой человек объективно является "никем". И это создает исключительно напряженное, ультрапарадоксальное состояние души, толкает на «неадекватные» поступки. Невозможность состояться "здесь и сейчас" порождает стилистику протеста, отказа, а то и ухода. Знаменитые "немотивированные" самоубийства подростков, преступления, наркотизм и токсикомания и другие формы "отклоняющегося" поведения - социальные патологии как следствия метафизики маргинальности молодого человека. Но чаще всего и в конечном счете срабатывает другое: если этот мир - не мой праздник жизни и меня на нем держат в прихожей, то создам другой мир - по себе, в котором и состоюсь. Этот потенциал маргинальности определен природой лиминальности, ситуацией вненаходимости. Условия амбивалентности и неопределенности, размытой социальности стимулируют энергичный поиск новой фундаментальной общности. Я могу оказаться не одиноким - и вот уже возник зародыш субкультуры. В ритуалах перехода, например, инициации, на стадии отделения, будучи вырванным из привычного образа жизни и изолированным вместе со сверстниками от прочего мира, индивид испытывает печаль, а то и тоску по утраченному и некоторый страх перед неизвестным. Это способствует сплочению посвящаемых, преодолению каждым из них собственного Эго, созданию чувства глубокой общности. В.Тернер называл эту недифференцированную общность «communitas». Речь идет о бесструктурном сообществе, члены которого лишены статусных характеристик. Поэтому сommunitas может быть реализована только в лиминальной ситуации. Это опыт переживания фундаментальной общности, единства и равенства. Давно замеченный факт - настоящие друзья остаются с детских лет, со школьной или вузовской скамьи, после армии или отсидки, то есть когда люди образовывали нечто подобное communitas: были равны и едины в какой-то фундаментальной общности интересов перед взрослыми, учителями, под старшиной или вертухаем. Во всех других случаях к communitas могут приблизиться лишь сообщества двух или очень небольшого числа личностей: супружеская пара, друзья, небольшая группа товарищей. Угасание коммунитарного подъема грозит им превращением в замкнутые сообщества, секты. Вообще всякие попытки реализации communitas как структурированное, институцианализированное сообщество (коммуны, религиозные сообщества и т.п.) заканчиваются печально. Поскольку же communitas обладает мощным импульсом реализации и экспансии, communitas и лиминальность содержат опасность соскальзывания к тоталитаризму или шовинизму. Хорошо известный исторический факт - максимизация communitas может вести к максимизации структуры. Еще Аристотель видел в диктатуре закономерный и неизбежный итог демократии, чему ХХ век нашел немало подтверждений - одни примеры гитлеровской Германии и СССР чего стоят.
Лиминальный дискурс	Важнейшим обстоятельством лиминальности является то, что в начале и в конце этого процесса лежит сознание, его структура и содержание - ментальность как начальный импульс и как конечный результат лиминального процесса. И между этими двумя крайними точками лиминальности, как средство ее выражения и осмысления, реализуется лиминальный дискурс. Более того, лиминальный дискурс является одним и средств, обеспечивающих саму реализацию процесса перехода. В этой технологии прорыва к трансцендентному может быть выделен ряд уровней соответствующей лиминализации дискурса: 1) наиболее «жесткий» дискурс формализованных языков (логического и математического анализа, программирования); 2) научный, политический, правовой и другие профессиональные дискурсы, использующие специальную терминологию, опирающуюся на точные и однозначные определения и дистинкции; 3) дискурс обыденного опыта (от школьно-словарного национального языка до жаргонов, диалектов и говоров) - нестрогий, широко пользующийся синонимией и омонимией; 4) поэтический дискурс, опирающийся не на термины, а образы, сравнения, метафоры, порождающий нетривиальные смысловые ассоциации; 5) смеховой дискурс и дискурс нонсенса и абсурда, построенные на сознательной игре смыслами, придающей смысловым структурам чрезвычайную пластичность; 6) медитативный дискурс: специальные тексты и фразы типа буддистских мантр и коанов, способствующих радикальной деконструкции сознания; 7) невыразимое - наиболее радикальная лиминализация дискурса, свидетельствующая о наиболее полной деструкции сознания и переживания опыта сопричастности Абсолюту. Представляется, что чрезвычайно интересно было бы проследить способы философствования, соответствующие каждому такому уровню лиминализации дискурса и стоящего за ним опыта. Например, философствование в стиле логического позитивизма соответствует уровням формализации, философия науки, искусства и т.д. - следующему уровню, практика аналитической философии - уровню обыденного языка и т.д. и т.д. - вплоть до последнего уровня, которому соответствует философствование в духе религиозного мистицизма. Перечисленные уровни суть уровни технологии последовательной лиминализации сознания, имеющей целью достижение трансцендентального единства индивидуальной личности с другими личностями и универсумом в целом. Различные способы лиминализации сознания и деперсонализации личности, сопричастности ее Абсолюту, как например, в случае наркотиков или пытки, различных техник транса, способны погружать человека в то пространство, которое только ему и доступно, давать ему возможность ухода в свой мир, недоступный никому другому. И выведение личности из этого состояния является самостоятельной проблемой социально-психологических и социально-культурных технологий. Наиболее глубокий метафизический опыт, переживание сопричастности трансцендентному невыразимо, осуществляется в молчании. Буквально, по Л.Витгенштейну: о чем невозможно говорить, о том следует молчать. Или в духе притчи Чжуан-цзы: когда человек поймал рыбу, ему не нужны сети; когда человек поймал зайца, ему не нужны капканы; когда человек постиг истину, ему не нужны слова. Как сказано древними: «Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает». Молчание является необходимым условием не только эстетического события. Религиозное чувство также вырастает из молчания и тишины, «умной молитвы». Священнобезмолвие - единственный способ услышать Бога. Именно на молчании построены духовные практики всех мировых религий, в том числе и христианства. Одна из особенностей современной цивилизации - переизбыток необязательной дискурсивности, слов, болтовни - политического, бюрократического, писательского, научного и т.д. пусто- и многословия, при всей своей внешней безобидности, разрушительно действующего на культуру и личность. Речь идет не просто о перегруженности, «загрязнении» сознания избыточной информацией, но и о своеобразном инфантилизме и наркотизме дискурсии. Современник боится тишины, остаться наедине с самим собой, неспособен к диалогическому мироощущению. Лиминальный дискурсивный комплекс имеет как негативные, так и позитивные стороны. Негативный аспект связан с утратой точности и ясности, опасностью утраты идентичности: личностной, дисциплинарной и проч. Позитивный аспект связан с творческим потенциалом лиминального дискурса, широтой (междисциплинарностью) его контекстов, порождающих новые важные и перспективные возможности осмысления. Действительно, эти новые осмысления порождают буквально новые возможные миры как способы мышления, ориентаций и поведения. Самостоятельной и нетривиальной проблемой является вопрос о гарантии единства опыта, проходящего лиминальную стадию: тождества предметов и личности, феноменов внешнего мира и сознания, связей и отношений между возможными мирами. Эта проблема подобна рассмотренной ранее проблеме кросс(транс)-мировой идентификации в семантике квантифицированной модельной и интенсиональной логики. Что гарантирует сохранения Я своей себетождественности в лиминальных процессах, в процессах индивидуации как расширения сознания, в его странствиях в миры трансцендентального и после них? Хорошо известны случаи утраты личностью самосознания, самоконтроля и автономности, ее полного программирования. «зомбирования» в результате интенсивного воздействия на нее - технологии, как никак, существуют и не всегда используются с благими намерениями. Примером могут служить хотя бы тоталитарные секты вроде Аум Синрике, Белого братства и т.п. Не случайно возникла даже целая профессия - депрограммирование, задачей которого является вывод личности из этого состояния, возвращение его к нормальной жизни, что, как показывает опыт, удается далеко не всегда. Можно говорить о «технике безопасности» символизации и осмысления. Символы иной культуры опасны в том смысле, что могут втянуть личность полностью, что может привести, как минимум, к утрате предыдущей идентичности, полной перестройке образа мысли и жизни. О такой «технике безопасности», необходимости «блюсти дистанцию» говорят многие этнографы, а также исследователи современных субкультур, склонных к яркой тоталитарной символике («Русские волки», РНЕ и др.). В принципе, речь идет о средствах и гарантиях тождественности, идентичности, действующими в любом семиозисе - об упоминавшихся ранее «твердых десигнаторах», обеспечивающих преемственность значений и смыслов, об отождествлении нового опыта с привычным уже «знанием по знакомству», закрепленном твердыми десигнаторами, фактически - об обосновании «зашнуровывающих метафор» осмысления, о которых говорилось ранее. Как уже говорилось, это могут быть имена собственные, указательные местоимения, адекватность которых обеспечивается не семантически, традицией именования от «первокрещения» до данного момента времени. Речь идет о выходе в социальный контекст использования знаков культуры. Твердые десигнаторы подобны посохам (interstices) в лиминальной ситуации. Они гарантируют тождество опыта в лиминальном дискурсе, в странствованиях человеческого духа и интеллекта за новым опытом и знанием. Эту же роль в культуре исполняют и классические произведения искусства, обеспечивающие преемственность опыта и осмысления, их развитие и интерсубъективность. Важнейшим твердым десигнатором для самосознания является хапос, телесность, собственное тело или тело другого и к этому сюжет придется еще вернуться. Помимо подобного семиотического посоха следует подчеркнуть роль «гида», который подобно Вергилию, проведшего Данте по всем кругам потустороннего мира, проводит личность через лиминальность, через измененное состояние сознания. Другие - это не только духовное взаимооплотнение смыслов, но и конкретное социально выраженное и реализованное поведение, действия. И наша жизнь полна такими людьми. В воспитании это родители, наставники, духовники, гуру. В быту - родные и близкие. В образовании и профессиональной подготовке - учителя, тренеры, опытные коллеги. В медицине - врач, психоаналитик и т.п. В других социально-культурных технологиях это - гиды и экскурсоводы, глашатаи и агенты, стендовики и журналисты... - все те, кто демонстрируют новые смыслы, реализуя не только сам акт «подачи», презентации, остенсивного указания, но и интерпретации их, увязывания с другими, привычными смысловыми контекстами и структурами. Сохранению самосознания способствуют и специальные процедуры, ритуалы - от обрядов инициации и вручения диплома до таможенного досмотра и проверки документов при пересечении государственной границы. Все эти процедуры, используемые и участвующие в них различные «посохи»-твердые десигнаторы и посредники-«вергилии» сопровождают нас всю жизнь, поддерживая самосознание, задавая ему некую рамочность в различных жизненных ситуациях и событиях.
Лингвистика	наука о языке, языковедение, языкознание.
Лингвистическая философия	(лат. lingua – язык), (логический позитивизм, аналитическая философия – можно считать синонимами) – направление в современной философии ХХ в., третья волна позитивизма, начало которой было положено "Логико-философским трактатом" Л. Витгенштейна. Также философия лингвистического анализа, философия обыденного языка – одна из школ неопозитивизма, течение, возникшее в 40-50-х годах 20 в. на основе философии здравого смысла Дж. Мура, а также взглядов Л. Витгенштейна. Лингвистическая философия, по мнению ее сторонников (в Англии – Г. Райл, Дж. Остин, Дж. Уисдом., в США – М. Блэк, П. Малкольм), призвана показать мнимый характер философских проблем, считая их псевдопроблемами, возникающими в силу дезориентирующего влияния языка на мышление. Анализ языка они считали единственно возможным делом философии. Объектом внимания лингвистической философии в отличие от логического позитивизма стали не искусственные языки-модели, а разговорный естественный язык, поскольку ее представители считали, что нельзя исчерпывающе выразить богатство последнего в схемах некоего идеального языка. Язык – средство конструирования, а не отражения мира. Интересных результатов представители лингвистической философии добились в анализе логической структуры обыденного языка и изучении его семантических возможностей (см. Семантика). Лингвистическая философия изучает, анализирует как разговорный, естественный язык, так и язык науки. В представлении ЛФ язык – это не отражение мира в понятиях, а культурные конструкты, средство конструирования мира, имеющее особый смысл и специфические правила функционирования. Цель философии – показать, каким способом, каким образом это происходит, по каким правилам надо "играть". С точки зрения данного направления, многие философские проблемы (свобода, смысл жизни и т.д.) носят мнимый характер. Происходит это, по мнению лингвоаналитиков, в том числе и из-за неточности применения языка, неправильного употребления терминов и понятий: многозначности, ненаполненности (пустота содержания), косности, догматизма, консерватизма, наличия не имеющих оснований неологизмов и пр.
Лингвистический редукционизм	сведение философских проблем к лингвистическим (проблемам смысла и значения соответствующих высказываний, которые выражают эти проблемы).
Линеарный	(англ. linear - линейный). Напоминающий по форме линию, вытянутый в линию, прямой, идущий в одном каком-то направлении. Используется вместо термина "линейный " с целью отсечь ассоциируемые с ним в русском языке прилагательные "узкий ", "негибкий ", "плоский" (в смысле лишенный оригинальности) и т.п.
Линейная концепция истории	социальная модель, предполагающая наличие определенной однонаправленной тенденции исторического развития.
Лирика	(греч.-исполняемый под аккомпанемент лиры): художественный жанр, сложившийся наряду с эпосом и драмой в процессе исторического развития литературы. Основные стихотворные жанры лирики – элегия, романс, сонет, стихотворение (в узком смысле – как жанр), песня. Главный предмет отображения в лирике – внутреннее состояние человека, его настроения и переживания. Часто это собственные мысли и чувства автора, которые в поэтическом тексте становятся общезначимыми. Лирические произведения способны проникать в тайны самых тонких душевных движений и раскрывать новые возможности, грани человеческого общения.
Литургия	(греч.-богослужение): – главное христианское богослужение, совершаемое между восходом солнца и полуднем. У православных литургия называется обедней, а у католиков – мессой.
Личность	персона (от лат. persona – маска, роль актера). 1) человеческий индивид в аспекте его социальных качеств, формировавшихся в процессе конкретных видов деятельности и общественных отношений. 2) динамическая и целостная система интеллектуальных социально-культурных и морально-волевых качеств человека, выраженных в его сознании и деятельности. Но прежде всего это сознательная и свободная индивидуальность. Эти отличительные признаки охватывают, по меньшей мере, сразу три элемента в структуре личности: а) уникальность человека, б) богатство и уровень развития духовности (внутреннего мира) и в) автономность (самостоятельность) его как социального существа. Личность – это система устойчивых индивидуальных и социально-значимых качеств, которые человек способен реализовать в своей деятельности. Понятие личности не является однозначным из-за сложности его определения. Психология делает упор на индивидуализированные характеристики, а философия выходит в спектр связи человека с обществом и его возможности социального и духовного вклада в развитие. Понятие личности философия отличает от понятия индивида как представителя рода человеческого: личностями не рождаются, ими становятся, – считает большинство философских концепций личности. Личность в данном понимании в любом обществе вправе рассчитывать на моральное уважение и заслуживает его. Все, что относится к личности, персоне, называется персональным. Со сменой взглядов, а особенно с накоплением знаний о человеке изменяется и понятие о личности. В процессе исторического развития, в особенности с начала нового времени, многие интерпретации личности выступают в философском обличье, и почти все они так или иначе сводятся к декартовскому дуализму тела и души и, значит, к религиозному (христ.) его источнику – будь это дуализм между Я и не-Я (Фихте), дуализм природы и духа (Гегель), воли и представления (Шопенгауэр), жизни и духа (романтизм, в последнее время – Клагес), сознательного и бессознательного (романтизм, Э. Гартман, психоанализ) или наличного бытия и существования (Кьёркегор, современный экзистенциализм). Личность – этический феномен. Она представляет собой содержание, центр и единство актов, интенционально направленных на др. личности. Подобно тому как каждому субъекту принадлежит объект, так и каждой личности принадлежит, грамматически говоря, «вторая личность»: всякому «я» принадлежит «ты». «Под личностью мы понимаем человеческий индивид, поскольку он – как действующий, наделенный волей и стремлениями, как представитель своих мыслей, взглядов, суждений, как существо с претензиями и правами, настроениями и оценками – предстает соединенным с др. такими же человеческими индивидами и узнает об их манере обращения, высказываниях, воле и стремлениях, встречается с их мыслями, взглядами, суждениями и занимает какую-то позицию по отношению к их претензиям, настроениям и ценностям» (Н. Гарман); см. также Реальность. Кроме того, др. личность является носителем объективного духа. С 18 в. (особенно начиная с Канта и Гердера) личность начинают отличать от индивидуальности.
Личность и характер	в литературе можно найти всевозможные варианты соотнесения этих понятий: 1) характер и личность практически отождествляются – эти термины употребляются синонимично; 2) характер включается в личность и рассматривается как ее подструктура; 3) личность понимается как специфическая часть характера; 4) характер и личность рассматриваются как "пересекающиеся" образования. Избежать смешения этих понятий можно, если придерживаться более узкого их толкования. Кратко выражая суть различий между личностью и характером, можно сказать, что черты характера выражают то, как действует индивид, а черты личности то, ради чего он действуют. Очевидно, что способы поведения и направленность личности относительно независимы: применением одних и тех же способов можно добиваться разных целей и, наоборот, устремляться к одной цели разными способами. Есть очень важная задача: проследить, почему и как определенные свойства характера способствуют формированию определенных свойств личности. Проблема влияния характера на формирование личности имеет не только важное теоретическое, но также исключительно важное значение для практики воспитания и самовоспитания, ибо прямо подводит к вопросам о методах воспитания детей с учетом их характеров, о способах профилактики и разрешения напряжений, создаваемых различными характерами в межличностных отношениях, о природе и путях разрешения некоторых внутренних проблем личности и пр. 0 влиянии личности на судьбу характера. Проявления характера гораздо более непосредственны, чем личности: проявляя характер, субъект скорее побуждается тем, что ему "естественно", что "хочется" или "не хочется"; действуя как личность, он скорее руководствуется тем, что "должно" и "что следует делать". С развитием личности он начинает жить более нормативно – не только в смысле общей направленности, ко и в смысле способов поведения. Это можно выразить общей формулой: личность в своем развитии "снимает" характер. Имеется попытка разработки положения о снятии характера личностью. Согласно Лазурскому, выделяются три уровня зрелости взрослой личности: низший, средний и высший. Для характеристики личностей каждого уровня используются различные понятийные средства, суть различий коих состоит в том, что при переходе от низшего уровня к высшему акцент перемещается с эндопсихики на экзопсихику: если нижний уровень классифицируется по признаку того, как живут и действуют субъекты, то высший – по видам ведущей деятельности, по тому, ради чего они живут. Можно сказать, что при переходе от низшего уровня к высшему из описания индивидуальности исключаются черты характера и заменяются свойствами личности. Но не следует думать, что "снятие" свойств характера личностью происходит всегда – это лишь самая общая тенденция. Часто она реализуется не до конца, порой встречает серьезные препятствия в виде резко выраженных черт характера, кои еще более усугубляются внешними условиями. Тогда личность оказывается не в состоянии преодолеть или переработать свой характер, и он становится существенной детерминантой поведения, а то и тормозом в развитии личности (что наблюдается при психопатиях).
Лобби	форма легального отстаивания интересов определенных фирм или граждан страны путем формирования фракций депутатов или специальных групп поддержки в законодательных органах власти.
Логизм	умозаключение, учение о логической упорядоченности мира (см. Панлогизм).
Логика	(от греч. logos - слово, понятие, рассуждение, разум) 1) способность правильно, т.е. логически, мыслить; 2) Логика - нормативная наука о формах и приемах интеллектуальной познавательной деятельности, осуществляемой с помощью языка. Учение о тождестве и его отрицании (Г. Якоби), учение о последовательности и методах познания (наука логики). Поскольку формы и приемы интеллектуальной познавательной деятельности исследуются не только в логике, но и в других науках (напр., психологии, эпистемологии, психолингвистике), то логику часто определяют более узко как теоретическую науку о правильных рассуждениях, когда основное внимание обращается на форму в отвлечении от содержания. Законы логики позволяют правильно формулировать мысли и обрабатывать чувственный опыт в мыслительных конструкциях. В качестве «элементарной формальной логики» она имеет дело с самыми общими свойствами, присущими всем (имеющимся) понятиям. Осн. свойства понятий выражаются в логических аксиомах (см. Аксиома). Сначала рассматривается учение о понятии, затем следует учение о суждении и, наконец, умозаключении. Учения о логических аксиомах, понятии, суждении и умозаключении, взятые вместе, образуют чистую логику. Прикладная логика охватывает в традиционной логике учение об определении, о доказательстве, о методе. Ей часто предпосылаются не научно-логические, а теоретико-познавательные, психологические учения о переживании, описании и формулировании (особенно с помощью специального языка, терминологии) и об образовании понятий. Иногда к ней присоединяют учение о системе. Логика (как наука) – лишь учение о мышлении в понятиях, но не о познании посредством понятий; она служит повышению формальной точности сознания и объективности содержания мышления и познания. Основателем западноевропейской логики (как науки) является Аристотель, «отец логики». Такая логика получила название формальной логики – она исследует формы мысли. И. Кант в гносеологии говорит о трансцендентальной логике – способности нашего мышления при помощи априорных ("чистых", доопытных) форм рассудка переводить наш опыт в понятия и суждения. Выделяют и диалектическую логику – это учение о содержании понятий, их взаимосвязи и развитии, противоречивом характере познания (у Гегеля), а также, учение о всеобщих законах развития природы, общества и мышления (в марксизме). Слово «логика» появилось впервые у стоиков; они и неоплатоники уточнили отдельные моменты ее, а в эпоху средневековья схоластика разработала ее в мельчайших подробностях, в тонкостях. Гуманизм изгнал из логики схоластику, но обновить ее не мог. Реформация взяла на вооружение логику Меланхтона, Контрреформация – логику Суареса. Поднявшись принципиально над схоластикой, развивал логику Иоганнес Штурм из Страсбурга; более известным стал Пьер Раме. С 17 в. стало заметным влияние на логику сфер мысли, связанных с математикой, причем в геометрическом методе Спинозы оно было меньше, чем у Лейбница, который использовал в логике совершенствующиеся естественнонаучные методы. От Лейбница и математики, а также и от неосхоластики пошла логика школы Вольфа. Кантовская «трансцендентальная логика» есть в действительности критическая теория познания, логика нем. идеализма (особенно логика Гегеля) – спекулятивная метафизика. Шопенгауэр, Ницше, Бергсон и сторонники философии жизни отбросили традиционную логику. В настоящее время логика распалась на множество направлений: 1) метафизическая логика (гегельянство); 2) психологическая логика (Т.Липпс, отчасти В.Вундт); 3) теоретико-познавательная, или трансцендентальная, логика (неокантианство); 4) семантическая логика (Аристотель, Кюльпе, современный номинализм); 5) предметная логика (Ремке, Мейнонг, Дриш); 6) неосхоластическая логика; 7) феноменологическая логика; 8) логика как методология (неокантианство) и логистика, которая находится в центре споров о логике.
Логика в России	эволюция современной (математической) логики в России. Кон. 19 в. и нач. 20 в. знаменуют выход логики за рамки силлогистики и появление логиков-новаторов, таких как П.С. Порецкий, М.В. Каринский, Л.В. Рутковский, СИ. Поварнин, и др. Казанский логик Н.А. Васильев выступил автором «воображаемой логики» (1910, 1912), где он подверг критике закон противоречия. Наряду с пол. логиком Я. Лукасевичем Васильев стал основателем нового направления — паранепротиворечивой логики. В серии статей И.И. Жегалкин (1927—1929) предложил арифметизацию символической логики высказываний и предикатов. В 1924 выходит статья М.И. Шейнфинкеля «О кирпичах здания математической логики», заложившая основы комбинаторной логики (впоследствии получившей развитие в работах X. Карри), а в 1925 появляется первое в России исследование в области интуиционистской логики. Эта была статья А.Н. Колмогорова «О принципе tertium non datur». В ней впервые представлена аксиоматика минимальной логики высказываний и предикатов. Позднее (1932) Колмогоров возвращается уже к собственно интуиционистскому исчислению, предложив его интерпретацию в виде «исчисления задач». В работе В.И. Гливенко (1929; рус. пер. 1998) впервые приведен пример перевода одной логики в другую, а именно классической в интуиционистскую. Так было положено начало целому направлению (бурно развивающемуся и сейчас): переводам и погружениям одних логических систем в другие. Несколько особняком стояла работа И.Е. Орлова «Исчисление совместности предложений» (1928), которая на самом деле оказалась исторически первой в мире работой по теории логического следования. Уникальная история России 20 в. предопределила и уникальное развитие логики в ней, во многом непонятное для зап. историка науки. В жестко тоталитарной социальной системе логика, а главное истина, становятся предметом чисто идеологических манипуляций. «Формальная логика» начала подвергаться гонениям, в полной мере развернувшимся к кон. 1920-х гг. Тем не менее в кон. 1930-х и 1940-х гг. в математических жур. появляются работы Д.А. Бочвара, А.И. Мальцева, П.С. Новикова, В.Ш. Шестакова. Последний создал логическую теорию контактно-релейных схем и разделил в этом приоритет с амер. математиком К. Шенноном. В 1948 формальная логика возвращается в систему среднего и высшего образования. В этом же году созданы кафедры логики на филос. факультетах МГУ и ЛГУ; образуется сектор логики в Ин-те философии АН СССР (РАН). Однако положение логики в системе образования не остается независимым. Вышедший оригинальный учебник В.Ф. Асмуса (1947) подвергается критике, а в результате разгоревшейся дискуссии в 1950—1951 на страницах главного филос. официоза «Вопросы философии» и дискуссии по проблемам логики в МГУ и Ин-те философии было зафиксировано, что высшей ступенью мышления является диалектическая логика, а низшей — формальная. Сторонников последней такое соотношение явно не устраивало и на этом фоне все 1950-е и даже 1960-е гг. прошли в острой полемике. В целях преодоления известного несоответствия между уровнем тогдашнего логико-философского образования и уровнем мировой логической культуры устанавливается практика переводов важнейших логических трудов: Д. Гильберта и Р. Аккермана «Основы теоретической логики» (1947), А. Тарского «Введение в логику и методологию дедуктивных наук» (1948), Л. Витгенштейна «Логико-философский трактат» (1958), Р. Карнапа «Значение и необходимость» (1959), С.К. Клини «Введение в метаматематику» (1957) и А. Чёрча «Введение в математическую логику» (1960). Две последние книги берутся за основу при преподавании логики на филос. факультете МГУ и изучаются различными группами логиков, одну из которых организует А.А. Зиновьев. Налаживается контакт между логиками-философами и логиками-математиками. В противостоянии с «диалектиками» первые обратились за помощью ко вторым и получили ее. Семинары А.А. Маркова и С.А. Яновской на механико-математическом факультете МГУ стали первыми «университетами» для многих философов. Определенным итогом непростого развития явилось издание «Философской энциклопедии» (1960— 1970), в которой логика в большинстве статей была представлена по возможности в полном виде. На современном этапе развития логики порой трудно определить, что принадлежит к математической (символической), а что к филос. логике. Можно выделить, однако, некоторые наиболее интересные направления. Конструктивная и интуиционистская логики. Возникновение и развитие конструктивного направления (на базе конструктивной логики) вызваны в первую очередь работами А.А. Маркова и созданием им в кон. 1940-х гг. теории нормальных алгорифмов. Эта же тема представлена в работах П.С. Новикова. В рамках классического подхода к логике теорию рекурсивных функций разрабатывает В.А. Успенский. С кон. 1960-х гг. А.С. Есенин-Вольпин начинает развивать ультраинтуиционистскую программу оснований математики и естественно-научных теорий. Многозначные логики. В России сложилась хорошая школа многозначной логики. Первая оригинальная работа принадлежит Д.А. Бочвару (1938), его логика предназначалась для анализа парадокса Рассела. В 1960 вышла первая книга по многозначной логике, посвященная ее филос. проблемам (А.А. Зиновьев), а в 1997 в монографии А.С. Карпенко подведен определенный итог развития многозначной логики в России и за рубежом. Другие не классические логики. Исследования в области неклассических логик приняли весьма широкий размах. Это вызвано расширением концептуального и технического аппарата, позволяющего подойти к анализу логической и филос. проблематики, недоступной для рассмотрения средствами только классической логики. Начиная с 1980-х гг. появляются монографии по времени логике: А.Т. Ишмуратов (1981), Э.Ф. Караваев (1983), А.С. Карпенко (1990), A.M. Анисов (1991). Впервые логика норм (деонтическая логика) и оценок логика исследуются А.А. Ивиным (монографии в 1970 и 1973). Отметим также, что исследование силлогистических теорий средствами символической логики — одно из ведущих направлений в современной российской логике (А.Л. Субботин, Е.К. Войшвилло, В.А. Смирнов, В.А. Бочаров, В.И. Маркин, В.М. Попов, К.И. Бахтияров, М.И. Бежанишвили, Л.И. Мчедлишвили и др.). Логика и методология наук. В 1930-е гг. С.А. Яновская и В.Ф. Асмус начинают исследовать логико-методологические и филос. проблемы оснований математики. Появляются работы Яновской о роли абстракций и идеализации в познании и о способах введения понятий. Современную теорию понятия, привлекая средства символической логики, создает Войшвилло (1967,1989). Вопросам абстракции и образования понятий посвящена книга Д.П. Горского (1962); им же исследована специфика определений в различных теориях (1974). М.М. Новоселов вводит методологически важное понятие интервала абстракции и на его основе ряд таких понятий, как абстракция постоянства, абстракция индивидуации, абстракция неразличимости и др. И.Н. Бродский выявил роль отрицательных высказываний в познании (1973). В работах Ивина, Ю.В. Ивлева и др. активно развивалась теория аргументации. Отметим концепцию Зиновьева о том, что три ветви старой философии: формальная логика, гносеология и онтология должны быть слиты в нечто единое при систематическом построении логики. Закончился 20 в., страшный для России, с неисчислимыми жертвами и потерями. Величие логики как гуманитарной науки состояло отчасти в том, что она стала спасительным прибежищем для многих из тех, кто не захотел примкнуть к марксизму-ленинизму. Силаков А.В., Стяжкин Н.И. Краткий очерк истории общей и математической логики в России. М., 1962; Брюшинкин В.Н. Исследования по формальной логике (обзор советской литературы последних лет) // Вопросы философии. 1983. № 6; Бажанов В.А. Прерванный полет. История «университетской» философии и логики в России. М., 1995; Карпенко А.С. Логика в России. Вторая половина XX века // Вопросы философии. 1999. № 9; Bochenski J.M. Soviet Logic // Studies in Soviet Thought. 1961. Vol. 1; Anellis I.H. Formal Logic and Dialectical Materialism in the Soviet Union // Modern Logic. 1994. № 4; Uspensky V.A. Mathematical Logic in the Former Soviet Union: Brief History and Current Trends // Logic and Scientific Methods. Dordrecht, 1997.
Логика высказываний	раздел логики, в котором изучаются истинностные взаимосвязи между высказываниями. В рамках данного раздела высказывания (пропозиции, предложения) рассматриваются только с т.зр. их истинности или ложности, безотносительно к их внутренней субъектно-предикатной структуре. При этом многообразие всех возможных отношений между высказываниями анализируется на основе трех базовых отношений — отрицания, конъюнкции и дизъюнкции, а также производных от них отношений импликации, эквивалентности и некоторых др. Данные отношения обозначают с помощью специальных формальных символов — пропозициональных логических операторов (пропозициональных связок). В современном логическом языке в качестве пропозициональных связок обычно используются следующие символы: оператор отрицания «]», оператор конъюнкции «&»,оператор дизъюнкции «V», оператор импликации «—>» и оператор эквивалентности «<—>». В естественном языке смысловыми аналогами этих операторов являются, соответственно, частица «не», союз «и», союз «или», связка «если.., то...» и связка «...если и только если...». Точный логический смысл пропозициональных связок задается с помощью истинностных таблиц, в которых любому высказыванию (вида А, ] А, А&В, AvB, A—>B, ] (А&В), Av] В и т.д.) приписывается свойство быть истинным высказыванием, либо свойство быть ложным высказыванием. Л.в. является, с одной стороны, содержательной теорией, отражающей истинностные взаимосвязи между смысловыми значениями высказываний, а с др. стороны — логическим исчислением, выражающим синтаксические связи между самими высказываниями. Наиболее распространено классическое исчисление высказываний,в котором из конечного числа аксиом по специальным правилам вывода могут быть получены все общезначимые формулы Л.в., выражающие соответствующие логические законы. Первый содержательный вариант Л.в. был предложен еще в период античности в логико-философской школе стоиков, возглавлявшейся Хрисиппом. Значительно позже, в 19 в., англ. логиком Дж. Булем был предложен теоретико-множественный вариант Л.в., известный под названием «алгебра логики», или «Булева алгебра». Л.в. — основополагающий раздел современной логики, имеющий широкое применение в различных сферах интеллектуальной деятельности человека. Вместе с тем, поскольку в Л.в. не учитывается субъективно-предикатная структура высказываний и ряд др. содержательных положений, с ее помощью нельзя адекватно формализовать значительную часть содержательных рассуждений, используемых человеком. Для этих целей дополнительно к средствам Л.в. используются средства логики предикатов и металогики.
Логика научного познания	или Логика науки, — применение идей, методов и аппарата логики в анализе научного познания. Она изучает логическую структуру научных теорий, их компонентов (определений, понятий, классификаций и т.п.), устанавливает логические связи между этими компонентами, рассматривает вопрос о непротиворечивости и полноте теорий, о способах формирования проверки научных гипотез, анализирует логические аспекты таких методов научного познания, как обобщение, объяснение, абстракция, идеализация и т.д. Развитие логики всегда было тесно связано с практикой теоретического мышления и прежде всего с развитием науки. Конкретные рассуждения дают логике материал, из которого она извлекает то, что именуется логической формой, законом и т.д. Теории логической правильности оказываются в конечном счете очищением, систематизацией и обобщением практики мышления. Современная логика с особой наглядностью подтверждает это. Она активно реагирует на изменения в стиле и способе научного мышления, на осмысление его особенностей в методологии науки. Сфера приложений логики в изучении систем научного знания непрерывно расширяется. В кон. 19 — нач. 20 в. логика почти всецело ориентировалась на исследование математического рассуждения, и эта связь с математикой была настолько тесной, что до сих пор в имени «математическая логика» прилагательное «математическая» иногда истолковывается как указывающее не только на своеобразие методов новой логики, но и на сам ее предмет. В 1920-е гг. предмет логических исследований научного знания существенно расширился. Начали складываться такие разделы логики, кaк многозначная логика, модальная логика, теория логического следования, деонтическая логика и др. Были предприняты попытки систематического построения индуктивной логики. Все эти новые разделы не были непосредственно связаны с математикой, в сферу логического исследования вовлекалось уже естественно-научное и гуманитарное знание. В 1930—1940 гг. Л.н.п. интенсивно разрабатывалась в рамках философии неопозитивизма, сделавшей логический анализ языка науки основным средством борьбы с «дурной метафизикой» и порождаемыми ею «псевдопроблемами». Неопозитивизм принял идею о безоговорочной применимости математической (современной) логики не только к дедуктивным наукам, но и к опытному знанию и резко противопоставил свою «логику науки» традиционному филос. и методологическому анализу познания. Претенциозная неопозитивистская программа сведения философии науки к логическому анализу ее языка потерпела крах. Причина его не в принципиальной неприменимости современной логики к опытному знанию, а в порочных философско-методологических установках, связанных с фетишизацией формальных аспектов познания, абсолютизацией языка и формальной логики. Особенности неопозитивистской методологии — изоляционизм, отказ от исследования научного знания в динамике, наивный индуктивизм, эмпирический фундаментализм и редукционизм — фатальным образом сказались не только на самой этой методологии, но и на направляемом ею логическом анализе научного знания. Неудачными оказались, в частности, попытки чисто формальными средствами охарактеризовать индукцию, определить понятие естественно-научного закона, диспозиционного предиката, объяснения, контрфактического высказывания, осуществить сведение теоретических терминов к эмпирическим и др. Неопозитивистское расширительное истолкование возможностей Л.н.п. было преодолено только в кон. 1950-х — нач. 1960-х гг., когда стало очевидно, что задачи, которые выдвигались перед нею неопозитивизмом, плохо поставлены и не имеют решения. Сейчас логический анализ научного знания активно ведется в целом ряде как давно освоенных, так и новых областей. Самым общим образом их можно обозначить так: • методология дедуктивных наук; • применение логического анализа к опытному знанию; • применение логического анализа к оценочно-нормативному знанию; • исследование приемов и операций, постоянно используемых во всех сферах научной деятельности (объяснение, понимание, классификация и т.д.). Использование логики в анализе научного познания означает ее рост не только вширь, но и вглубь, хотя последний процесс из-за сопровождающих его споров менее заметен. Прояснение и углубление оснований логики сопровождается пересмотром и уточнением таких центральных ее понятий, как логическая форма, логический закон, доказательство, логическое следование и др. Начиная с 1950-х гг. к логической форме оказались отнесенными такие непривычные для традиционной логики понятия, как «было», «будет», «раньше», «позже» и «одновременно», «хорошо», «плохо» и «безразлично», «знает» и «полагает», «возникает» и «исчезает», «уже есть» и «еще есть» и т.д. Сама логическая форма сделалась относительной: она зависит не только от исследуемого языкового выражения, но и от принятой системы анализа, от того формализованного языка, на который оно «переводится». Возникновение конкурирующих систем логики показало, что законы логики не являются истинами, никак не связанными с практикой мышления, и зависят от области, к которой они прилагаются. Так, при рассуждении о бесконечных совокупностях объектов не всегда применим закон исключенного третьего, принципы косвенного доказательства и др. Рассуждение о недостаточно определенных или изменяющихся во времени объектах также требует особой логики и т.д. Более того, на разных этапах развития научной теории находят применение разные множества логических законов. Так, в условиях формирующейся теории ограничена применимость закона противоречия, законов, позволяющих выводить любые следствия из противоречий и отвергать положения, хотя бы одно следствие которых оказалось ложным (паранепротиворечивая логика и парафалъсифицирующая логика). Обнаружилась, т.о., «двойная гибкость» человеческой логики. Она может меняться не только в зависимости от области обсуждаемых объектов, но и в зависимости от уровня теоретического осмысления этой области. Приложения логики показали, что доказательство не обладает абсолютной, вневременной строгостью и является только культурно опосредствованным средством убеждения. В стандартном определении доказательства используется понятие истины. Доказать некоторое утверждение — значит логически вывести его из других являющихся истинными положений. Но многие утверждения не связаны с истиной: оценки, нормы, советы, клятвы, декларации и т.п. Очевидно, что они тоже могут быть элементами логически последовательных рассуждений и доказательств. Встает вопрос о существенном расширении понятия доказательства. Им должны охватываться не только описания, способные иметь истинностное значение, но и все те многообразные утверждения, которые не являются описаниями и не могут быть сведены к ним. Обычное понимание логического следования существенным образом опирается на понятие истины: из множества посылок А логически следует высказывание В, если и только если при любой интерпретации, при которой истинны все высказывания из А, истинно также высказывание В. Это можно истолковать так, что между оценками, нормами, как и между всеми иными выражениями, лишенными истинностного значения, невозможно отношение логического следования. Очевидно, однако, что оценочные, нормативные и им подобные высказывания способны быть посылками и заключениями логически корректных рассуждений. Это означает, что «высказывание», «логическое следование» и др. центральные понятия логики должны быть определены в терминах, отличных от «истины» и «лжи». Намечается выход логики за пределы «царства истины», в котором она находилась до сих пор. Понимание ее как науки о приемах получения истинных следствий из истинных посылок должно уступить место более широкой концепции логики. Под влиянием приложений логики и прежде всего ее приложений в анализе научного знания существенно изменились представления об отношении логики к мышлению и языку. Согласно господствовавшей в 1930-е гг. т.зр., правила логики представляют собой продукт произвольной конвенции и выбор их, как и выбор правил игры, ничем не ограничен. В силу этого все искусственные языки, имеющие ясную логическую структуру, равноправны, и ни один из них не лучше и не хуже другого. Это — т.н.принцип терпимости, выдвинутый в кон. 1920-х гг. К. Менгером и активно пропагандировавшийся позднее Р. Карнапом. Данный принцип отрывает логику от обычного мышления и обычного языка. Разумеется, мышление не копирует мир своей внутренней структурой, но это не означает, что они никак не связаны и что логика — только своеобразная интеллектуальная игра, правила которой точны, но произвольны. Правила игры определяют способы обращения с вещами, правила логики—с символами. Искусственные языки логики имеют предметное, семантическое измерение, которого лишены игры. Нарушающий правила игры вступает в конфликт с соглашениями, нарушающий же правила логики находится в конфликте с истиной и добром, стандарты которых не являются конвенциональными. Логика как инструмент познания связана с действительностью и своеобразно отображает ее. Это проявляется в обусловленности развития логики развитием человеческого познания, в историческом изменении логических форм, в успешности практики, опирающейся на логическое мышление. Перемены, происшедшие в логике, низвели ее с заоблачных высот непогрешимой абстракции. Они приблизили логику к реальному мышлению и тем самым к человеческой деятельности, одной из разновидностей которой оно является. Это, несомненно, усложнило современную логику, лишило ее прежней твердости и категоричности. Но этот же процесс насыщения реальным содержанием придал ей новый динамизм и открыл перед нею новые перспективы. Если не принимать во внимание давно сформировавшуюся методологию дедуктивных наук, существенный вклад в которую внесла логика, можно сказать, что Л.н.п. не достигла пока особо впечатляющих успехов. Тем не менее есть определенное продвижение и есть перспектива. Уже сейчас можно сделать вывод о плодотворности крепнущих связей логики с естественными и гуманитарными науками как для методологии этих наук, так и для самой логики. Зиновьев А.А. Логика науки. М., 1973; Логика научного познания. Актуальные проблемы. М., 1987; Никифоров А.Л. Философия науки; история и методология. М., 1998; Ивин АА. Логика. М., 1999.
Логика оценок	логика понятий «хорошо», «безразлично», «плохо», общего понятия ценностей, оценочных утверждений языка.
Логика предикатов	центральный раздел логики, в котором изучается субъектно-предикатная структура высказывании и истинностные взаимосвязи между ними. Л.п. представляет собой содержательное расширение логики высказываний. В рамках данного раздела любое высказывание (пропозиция, предложение) рассматривается как некоторый структурно-сложный символ, разделяющийся на субъект, предикат и субъектно-предикатную связку. Субъект указывает на целостное понятие о предмете суждения; предикат — на к.-л. отдельное свойство, присущее предмету суждения; субъектно-предикатная связка — на отношение предикации (присущности), имеющее место между предметом суждения и отдельным свойством рассматриваемого предмета. Напр., в высказывании «Петр есть студент» слово «Петр» является субъектом, «студент» — предикатом, а слово «есть» — субъектно-предикатной связкой. Так же, как и в логике высказываний, в Л.п. любое высказывание считается либо истинным, либо ложным. Однако при этом кроме пропозициональных связок «]», «&», «V», «→», «↔» используются еще три логических оператора: оператор предикации «<—», квантор общности «V» и квантор существования «Э». Если с помощью оператора предикации (субъектно-предикатной связки) формализуется внутреннее логическое строение высказываний об отдельных объектах, то с помощью кванторов формализуются высказывания о различных совокупностях объектов. В естественном языке отдаленными смысловыми аналогами этих трех дополнительных операторов являются, соответственно, слова «есть (является)», «все» и «некоторые». Точный логический смысл этих операторов задается с помощью специальных семантических правил и формальных аксиом, постулируемых в соответствующем логическом исчислении. Наиболее распространено классическое исчисление предикатов, в котором из конечного числа аксиом по специальным правилам вывода могут быть получены общезначимые формулы Л.п., выражающие соответствующие логические законы. Средствами классического исчисления предикатов могут быть формализованы все основные типы высказываний силлогистики Аристотеля. Кроме классического первопорядкового исчисления предикатов используются и др., более изощренные варианты формализации содержательной теории предикатов. Среди них наиболее известно исчисление предикатов второго порядка, в котором допускается квантификация формул как по предметным переменным, так и по предикатным переменным. Средствами Л.п. может быть формализовано значительно больше естественно-языковых рассуждений, нежели средствами логики высказываний. Вместе с тем Л.п. не может обеспечить формализацию всего естественного языка, поскольку в ней не учитывается ряд важных содержательных положений, относящихся к сфере компетенции металогики.
Логика символическая (математическая)	разновидность формальной логики, ставящая целью полную формализацию или математизацию рассуждений.
Логика формальная	(синонимы: логика Аристотеля, традиционная логика) – наука о формах и правилах, познающего истину мышления
Логистика	(математическая логика; англ, symbolic logic) – математическая логика в форме алгоритма. Слово «Л.» первоначально означало искусство вычисления или обычную арифметику. Г. Лейбниц употреблял его для обозначения «исчисления умозаключений», которое он пытался развить. Этот термин, выработанный в 1904 г. на Конгрессе логиков в Женеве, пришел на смену таким выражениям, как «математическая логика», «алгоритмика», «алгебра логики» и т.д. Логистика – современная логика, форма математических комбинаций. Разрабатывалась Венским кружком (Карнап, Тарский, Витгенштейн) и неопозитивизмом или англосаксонским логическим позитивизмом (школа Бертрана Рассела). Она отличается от старой, традиционной логики прежде всего своей формализированностью (т.е. принимает во внимание не содержательное значение отдельных высказываний, а лишь их синтаксические категории и их структурные связи) и тем, что ее осн. методом является логическое исчисление (это значит, что выражения можно преобразовывать согласно строгим правилам чисто формально, с ними можно производить логические выкладки). Не из необходимости, но большей частью исходя из практических соображений она широко использует символику (т.е. отдельные выражения обозначает совершенно определенными знаками) и аксиоматику (т.е. все существующие знаки определяются через несколько осн., и все законы выводятся по определенным правилам выводов из нескольких осн. правил, аксиом). Логистика в широком смысле – это учение о логическом исчислении, его предпосылках и применениях, в узком смысле – только учение о логическом исчислении. Логическое исчисление есть сумма логически интерпретированных исчислений. Исчисление – это система знаков и правил оперирования с ними. Пример такого исчисления дает шахматная игра: поля и фигуры представляют систему символов, правила ходов есть операционные правила. Формальные предпосылки логического исчисления разрабатывает металогика, учение о философских основах логического исчисления; сюда относится синтаксис (учение об отношениях знаков между собой; см. также Семиотика), семантика и прагматика (учение об отношениях между знаками и теми, кто их использует). В логистике можно выделить следующие части: 1. Исчисление высказываний. Оно исследует связи между высказываниями как нерасчлененными целыми (см. Высказывания) с помощью функторов, которые приблизительно cоответствуют словам «не», «или», «если... то...», «и» и т. д. Эти функторы называются функциями истинности, потому что значение истинности высказывания (Фреге: «Значение истинности высказывания – это истина или ложь»), которое они образуют, зависит в конечном счете от значения истинности, а не от смысла высказываний, которые служат аргументами этих функторов. Функтор «если... то...» называется импликатором, а его применение образует импликацию (pÉq, «p включает q"). Др. функции истинности – это: негатор (p, «не-р»), дизъюнктор (pvq, "р или q») (союз «или» понимается здесь в неразделительном смысле), конъюнктор (р∙q, "p...[kon]q», приблизительно соответствует «и» в разговорном языке), эквивалентор (р º q, «p равно q»; см. также Эквивалент). 2. Исчисление предикатов. Оно анализирует те высказывания, которые исчисление высказываний рассматривает как целое. Предикат – это имя или внешний знак для обозначения свойств. Подчинение свойства «индивидууму», т.е. определенному отдельному предмету, выражается посредством предикатора, объем этого подчинения – посредством квантификатора; в исчисление входят не сами свойства, а лишь предикаторы или квантификаторы. Свойство, которое обозначается предикатором с одним только аргументом, называется качеством; при нескольких аргументах его называют отношением. 3. Исчисление классов (см. также Класс), причем, напр., класс курильщиков трубок воспринимается как «абстракция» формы выражения «x курит трубку»'; если «f» означает «курить трубки», то x(fx) означает те самые х, для которых верно fx (x курит трубку). Функтор «Ù» поэтому называется абстрактором (компрегенсором); как аргумент, он обладает формой высказываний и образует поэтому класс. 4. Исчисление отношений анализирует высказывания об отношениях («брат кого-то», «больше, чем», «подобно» и т. д.). Если R обозначает «составитель» и а – «Библия», тогда R'а есть класс составителей Библии; если а – «Гомер», то R'а обозначает класс произв. Гомера. 5. Особые исчисления. Сюда относятся: исчисления модальностей, многозначная логика (см. также Формализм), комбинаторная логика, силлогистика. Кроме приведенных в разделе «Исчисление высказываний» пяти символов, используется примерно еще шестьдесят (кроме больших и малых рим. и греч. букв). Первые попытки в направлении логистики были сделаны Г.В.Лейбницем. Его идеи были подхвачены Г.Плокке, И.Г.Ламбертом; вследствие начавшегося вскоре победного шествия трансцендентальной логики Канта их учения почти не привлекли внимания. Позже, независимо от этих учений, основателем «алгебры логики» явился Дж. Буль, опубликовавший в 1874 «The mathematical analysis of logic, being an assay towards a calculus of deductive reasoning». Дальнейшее развитие она получила в работах Августа де Моргана (1806-1878), Стенли Джевонса, Джона Венна (1834 – 1923), Ч.С.Пирса и др., достигнув вершины в трудах математика Эрнста Шредера (1841-1902; «Der Operationskreis des Logikkalkьls», 1877; «Ьber das Zeichen», 1890; «AbriЯ der Algebra und Logik», 1909). Подлинным основателем современной логистики является Готтлоб Фреге, который, однако, не получил почти никакого признания в Германии. Его мысли были восприняты итал. математиком Джузеппе Пеано (1858-1932; «Formulaire mathematique», 5 vol., 1895-1908), который ввел в употребление простую символику, получившую в настоящее время самое широкое распространение. Пользуясь ее языком, А. Н. Уайтхед и Б. Рассел написали основополагающую в области логистики работу «Principia Mathematica» (1910-1913). Кроме этого, имеется ряд др. направлений в развитии логистики, важнейшие из которых: исчисление модальностей, развитое К. И. Льюисом, многозначная логика Яна Лукасевича и Э. Л. Поста, комбинаторная логика Керри. Развитие аксиоматики и методологии исследования было значительно ускорено благодаря работам Давида Гильберта. Ведущие школы в логистике возникли позже, в период между двумя мировыми войнами, прежде всего в Германии, Польше и США; это привело к быстрому развитию логики, которое продолжается и в настоящее время.
Логицизм	молчаливое или высказанное предпочтение логического способа рассмотрения перед психологическим; понимание математики как логической дисциплины; логицистический – зависящий от логики. Согласно Л., логика и математика соотносятся между собой как части одной и той же науки: математика может быть получена из чистой логики без введения дополнительных основных понятий или дополнительных допущений. Под логикой при этом понимается теория дедуктивного рассуждения. Л. восходит к идее Г. Лейбница о «сводимости математики к логике». Во втор. пол. 19 в. нем. логик Г. Фреге сформулировал арифметику чисто логически, но, столкнувшись с парадоксами, признал свою попытку безнадежной. В дальнейшем тезис Л. развивали англ. философы и логики Б. Рассел и А.Н. Уайтхед. Против идеи, что математические понятия можно свести к логическим понятиям с помощью явных определений и затем вывести математические теоремы из логических аксиом, обычно выдвигаются следующие возражения. Прежде всего, для сведения математики к логике приходится принимать аксиому бесконечности, предполагающую существование бесконечных множеств. Далее в выведении математики из логики в какой-то степени содержится круг. Всегда имеются необоснованные предпосылки, которые должны быть приняты на веру или интуитивно. Можно попытаться уменьшить их число, но нельзя избавиться от них совсем. Различение, что из этих предпосылок относится к математике, а что — к логике, лежащей в ее основе, носит субъективный и по существу произвольный характер. И наконец, в 1931 К. Гёдель показал, что все системы аксиоматически построенной арифметики существенно неполны: их средствами невозможно доказать некоторые содержательные истинные арифметические утверждения. Основной тезис Л. следует, т.о., признать опровергнутым. Это не означает, что Л. был совершенно бесплодным. Его сторонники добились определенных успехов в прояснении основ математики. В частности, было показано, что математический словарь сводится к неожиданно краткому перечню основных понятий, которые принадлежат, как принято считать, словарю чистой логики. Однако в целом Л. оказался утопической концепцией. Клини С.К. Введение в метаматематику. М., 1957; Френкель А.А., Бар-Хиллел Й. Основания теории множеств. М., 1966.
Логическая уловка	логическое умозаключение, вынуждающее человека путем всевозможных запутываний и затуманиваний согласиться с утверждением. См. также "Лжец", Умозаключение ошибочное.
Логические ошибки	нарушения к.-л. законов или правил логики. Если ошибка допущена неумышленно, она называется паралогизмом; если же правила логики нарушают умышленно с целью доказать недоказуемое или ввести кого-то в заблуждение, то это — софизм. Л.о. следует отличать от фактических ошибок. Последние обусловлены не нарушением правил логики, а незнанием предмета, фактического положения дел, о котором идет речь. К Л.о. нельзя также причислять ошибки словесного выражения мысли. Классификация Л.о. обычно связывается с различными логическими операциями и видами умозаключений. Так, можно выделить ошибки, обусловленные нарушением правил деления понятий (напр., деление не по одному основанию), определения понятий (напр., порочный круг в определении); ошибки в индуктивном выводе (напр., поспешное обобщение); ошибки в дедуктивных умозаключениях; ошибки в доказательстве — по отношению к тезису, к аргументам и к демонстрации.
Логический	соответствующий закону мышления, формально правильный, относящийся к логике.
Логический анализ	применение средств математической логики для обсуждения и решения филос. и методологических проблем, для уточнения и формализации языковых выражений. Выражение проблемы в формализованном языке придает ей точность и определенную ясность, что иногда способно облегчить поиск ее решения. При этом часто оказывается, что формальное выражение проблемы не вполне адекватно ее содержательному пониманию. Тогда мы пытаемся улучшить это выражение и сделать его более адекватным. Одновременно происходит и более глубокое содержательное усвоение анализируемой проблемы. Напр., когда А. Тарский строит точное формальное определение понятия истины, он применяет понятие истины к предложениям. Это дает повод поставить вопрос о том, чему мы приписываем понятие истины — предложениям или суждениям. Обсуждение этого вопроса позволяет более глубоко понять природу суждения и предложения, а также яснее осознать смысл понятия истины. Основы метода Л.а. были заложены в трудах Г. Фреге и Б. Рассела. Однако широкое распространение он получил в трудах представителей логического позитивизма, которые провозгласили, что основной задачей философии является Л.а. языка науки. Несмотря на значительные успехи в решении отдельных проблем, достигнутые Р. Карнапом, Г. Рейхенбахом, К. Гемпелем и др., представители логического позитивизма в общем не смогли использовать все эвристические возможности метода Л .а., т.к. в силу своих гносеологических установок ограничивали базис этого метода средствами экстенсиональной логики. В настоящее время метод Л.а. часто используется на различных этапах филос. и методологических исследований: для более четкой постановки проблем, для выявления скрытыхдопущений той или иной т.зр., для уточнения и сопоставления конкурирующих концепций, для их более строгого и систематического изложения, и т.д. Однако следует помнить об ограниченности этого метода и об опасностях, проистекающих из его применения. Точность выражений, к которым приводит метод Л.а., часто сопровождается обеднением содержания. Простота и ясность формального выражения некоторой проблемы иногда может порождать иллюзию решения там, где еще требуются дальнейшие исследования и дискуссии. Трудности формального представления и заботы о его адекватности могут увести от обсуждения собственно филос. или методологической проблемы и заставить заниматься техническими вопросами, лишенными филос. смысла. Так и случилось со многими методологическими проблемами логического позитивизма. Если же помнить обо всем этом и рассматривать формальное выражение философско-методологических проблем и понятий не как конечный результат, а как вспомогательное средство более глубокого филос. анализа, как некоторый промежуточный этап в ходе филос. исследования, то такие формальные выражения иногда могут оказаться полезными (см.: Экспликация). Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948; Методы логического анализа. М., 1977; Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка. М., 1999.
Логический атомизм	учение о том, что реальность состоит из некоторых неанализируемых логических атомов, из которых строятся все др. онтологические сущности и положения дел. Термин введен в 1918 5. Расселом, который и развивал это учение вместе со своим учеником Л. Витгенштейном. Л .а. отталкивается от языка исчисления предикатов, содержащего индивидные и предикатные выражения. В соответствии с этим Рассел допускал существование двух видов логических атомов — индивиды и свойства. В дальнейшем он попытался и индивиды представить как пучки чувственно воспринимаемых свойств, индивиды при этом оказываются не более чем крючком, на котором висят чувственные качества, неким х (иксом), которому приписываются предикатные выражения. Витгенштейн в «Логико-философском трактате» в качестве атомов рассматривает предметы, вещи, из которых состоят положения дел. Он пытается обойтись вовсе без свойств и отношений, утверждая, что отношения между предметами можно выразить с помощью пространственного расположения знаков для индивидов. Рассел в разные периоды своей деятельности значительно модифицировал свою первоначальную доктрину. Витгенштейн вообще отказался от Л.а. уже через несколько лет после выхода «Трактата». Тем не менее учение о логических атомах оказало значительное влияние на логический позитивизм. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М., 1994; Кюнг Г. Онтология и логический анализ языка. М., 1999; Russel В. Logical Atomism // Logik and Knowledge, Essays 1901 — 1950. New York, 1956.
Логический закон	или Закон логики, — выражение, содержащее только логические константы и переменные и являющееся истинным в любой (непустой) предметной области. Примерами Л.з. могут служить закон противоречия, закон исключенного третьего, закон де Моргана, закон косвенного доказательства и т.п. Л.з. принято называть также (логической) тавтологией. В общем случае логическая тавтология — выражение, остающееся истинным, независимо от того, о каких объектах идет речь, или «всегда» истинное выражение. Напр., в выражение «Неверно, что p и не-р», представляющее закон противоречия, вместо переменной р должны подставляться высказывания. Все результаты таких подстановок («Неверно, что 11 — простое число и вместе с тем не является простым» и т.п.) являются истинными высказываниями. В выражение «Если для всех х верно, что х есть Р, то не существует х, не являющийся Р», представляющее закон логики предикатов, вместо переменной х должно подставляться имя объекта из любой (непустой) предметной области, а вместо переменной Р — некоторое свойство. Все результаты таких подстановок представляют собой истинные высказывания («Если для всех людей верно, что они смертны, то не существует бессмертного человека», «Если каждый металл пластичен, то нет непластичных металлов» и т.п.). Понятие Л.з. непосредственно связано с понятием логического следования: заключение логически следует из принятых посылок, если оно связано с ними Л.з. Напр., из посылок «Если р, то q» и «Если q, то r» логически следует заключение «Если р, то r», поскольку выражение «Если (если р, то q, и если q, то r), то (если р, то r)» представляет собой закон транзитивности (скажем, из посылок «Если человек отец, то он родитель» и «Если человек родитель, то он отец или мать» по этому закону логически вытекает следствие «Если человек отец, то он отец или мать»). Современная логика исследует Л.з. только как элементы систем таких законов. Каждая из логических систем содержит бесконечное множество Л.з. и представляет собой абстрактную знаковую модель, дающую описание какого-то определенного фрагмента, или типа, рассуждений. Напр., бесконечное множество систем, обладающих существенной общностью и объединяемых в рамках модальной логики, распадается на эпистемическую логику, деонтическую логику, оценок логику, времени логику и др. В современной логике построены логические системы, не содержащие закона противоречия (паранепротиворечивая логика), закона исключенного третьего, закона косвенного доказательства (интуиционистская логика) и т.д.
Логический позитивизм	(от лат. positivus – положительный) – философское течение в рамках неопозитивизма ХХ века, стремившееся полностью формализовать язык науки с помощью логики и математики. Разновидность неопозитивизма. Возник в 20-х гг. ХХ в. в Венском кружке (Карнап, О. Нейрат и др.), с которым тесно сотрудничало берлинское Общество эмпирической философии (Рейхен-бах, К. Гемпель и др.). Подлинно научная философия, согласно Л. п., возможна только как логический анализ языка науки. Этот анализ должен быть направлен, с одной стороны, на устранение " метафизики " (т.е. традиционной философии), с др. - на исследование логического строения научного знания с целью выявления " непосредственно данного ", т.е. эмпирически проверяемого содержания научных понятий и утверждений.
Логическое познание	вторая ступень в познании действительности человеком посредством абстрактного мышления, которое осуществляется в форме понятий, суждений, умозаключений.
Логичность	характер, особенность логического. Противоположность – фактичность (см. Факт).
Логос	(греч. logos — слово, мысль, разум, закон) – первоначально – слово, речь, язык; позже, в переносном смысле – мысль, понятие, разум, смысл, мировой закон. Термин обиходного языка, введенный в философский язык для обозначения проникновения в смысл явлений и процессов рационального свойства. Логос – всеобщий закон космоса, природы; основание бытия. У Гераклита и стоиков – мировой разум, идентичный с безличной, возвышающейся даже над богами закономерностью Вселенной, с судьбой (греч. heimarmene). Иногда, уже у стоиков, логос понимается как личность, как Бог. Логос здесь представлен как космическая мудрость, всеобщее знание, абсолютная истина. В средневековье, логос – слово Божие, которое принес в мир сын Божий, Иисус Христос: "Вначале было слово, и слово это было у Бога", – говорится в Библии. В современной науке, логос как какое-либо знание, добавляется в качестве сложносочиненного слова к названию различных видов знания: психология, филология и т.д. У Филона, неоплатоников и гностиков греч. идея логоса сливается с представлением о Боге в Ветхом завете; отныне логос является как вечно свойственная Богу сила разума, слово и вечная мысль Бога, которая в качестве логоса создала мир и которая пронизывает его и связывает; он является как перворожденный сын Бога, как др. Бог, посредник между Богом и человеком (мистика логоса). В христианстве (уже у Иоанна, но по-настоящему отчетливо только у отцов церкви) логос становится обретшим плоть словом Бога, «сыном» Бога, который пришел на землю как исторический Христос. Свое окончательное место в христианстве этот логос занял только в результате установления его в качестве второго лица в догмате о триединстве (троица). В русской философии логос - понятие, с помощью которого она передавала субстанциальную пронизанность мира Божественным Словом; закономерность развития всей действительности.
Логотерапия	(от греч. logotherapie) – выражение, введенное Виктором Э. Франклом, долженствующее обозначать психиатрию, которая (при резком отрицании психоаналитических и индивидуальнопсихологических методов) стремится к осознанию не инстинктивного, а духовного: «Здесь не Оно осознается моим Я, а скорее Я приводит к осознанию самого себя, приходит к себе». См. Глубинная психология.
Логоцентризм	понятие, введенное постмодернистской философией (в контексте парадигмы «постмодернистской чувствительности») для характеристики классической культурной традиции, установкой которой критически оцениваются в качестве имплицитно фундированных идей всепроникающего Логоса, что влечет за собой неадекватное, с точки зрения постмодернизма, осмысление бытия, в качестве имеющего имманентную «логику» и подчиненного линейному детерминизму. В античной философии – примат разума над чувствами.
Ложное доказательство	в философии и логике аргументация, основывающаяся на ложных умозаключениях или на посылках, которые еще должны быть доказаны.
Ложь	заявление, рассчитанное на обман, когда говорящий умалчивает или искажает то, что он знает о рассматриваемом положении вещей, либо когда он знает нечто другое, чем то, что он говорит. С точки зрения этики ложь подлежит осуждению, если обман вызван стремлением нанести вред др. человеку или добиться для себя преимущества перед другим. Как бы это ни выглядело, позитивно ложь может быть оценена только из вежливости или из жалости. Много лжи возникает при вопросах: спрашиваемый воспринимает вопрос как принуждение к ответу (соответствующему истине), которого он стремится избежать с помощью лжи (народная пословица: «Не спрашивай меня, тогда мне не нужно будет тебе лгать»), – вот почему уважаемому лицу не нужно задавать никаких вопросов; чаще всего полное молчание недейственно, т. к. оно оставляет слишком много простора для догадок и не предотвращает несчастья (напр., при допросе военнопленного или при вопросах, которые намекают на коммерческую тайну). В подобных ситуациях необходимо в зависимости от случая или по чистой совести различать, что служит высшей этической ценности – правдивость или ложь.
Локализация	(от лат. localis местный) – определение места; в психологии – связанность психических явлений с определенными мозговыми центрами.
Локаята	(санскр. – направленный только на этот мир) – древнеинд. система материализма, объясняющая мир взаимодействием четырех элементов: земли, воды, огня и воздуха; благодаря смешению этих элементов возникает также и духовное. Последователи этого учения, называвшиеся также чарваками, отрицали нравственный мировой порядок и проповедовали чувственное наслаждение как цель жизни.
«Лунь Юй»	(«Суждения и беседы») — основополагающий письменный памятник конфуцианства, записан в 5 в. до н.э. учениками Конфуция в стиле кратких изречений — монологов, диалогов, дидактических максим и т.д. Наиболее близко передает взгляды Конфуция, канонизирован в 1 в., состоит из 20 глав. Основная идея «Л.ю.» — воспитание человека конфуцианской цивилизации, которая в ретроспективе строится на основе почитания, любви и веры в древность, в перспективе — на основе расширения человеком дао, в настоящем — на основе создания из человеческого субстрата нового человека семьи Поднебесной. Он должен обладать глубоко осознанным (чжи) человеколюбием (жэнь), которое укрепляется чувством долга (и), реализуется в ритуале (ли) и скрепляется доверием (синь). Небо задает ему первый импульс человеческого становления в виде небесной судьбы как нравственной программы и природы/натуры. Далее он сам совершенствует полученную природу с помощью принципа «почитания родителей и старших братьев» (сяо ти), завещанного предками. Процесс становления завершается усвоением культуры (вэнь). В соответствии с этим в «Л.ю.» строится философия дао и дэ: дао генерируется из семейных отношений «почитания родителей и старших братьев» и представляет собой гармоничное сочетание пяти вышеназванных норм (жэнь, и, ли, синь, чжи — в дальнейшем у чан, «пять постоянств»), дэ обобщает и фокусирует их в центре нравственного мироздания. Духовным и политическим предводителем Поднебесной ставится «благородный муж» (цзюньцзы), уравновешивающий в себе физическую естественность и интеллектуальную культуру. Это субъект высшего совершенства, кто хранит культуру, в ком «следование середине» порождает дэ и кто движет и развивает дао в нравственных нормах «пяти постоянств». «Л.ю.» оказал огромное влияние на всю кит. культуру и сохраняет актуальное значение в современности в контексте построения странами «конфуцианского культурного региона» «конфуцианской духовной цивилизации». Переломов Л.С. Конфуций: «Лунь юй». М., 1998; Беседы и суждения Конфуция. СПб., 1999.
«Лучший из миров»	характеристика, данная Г.В. Лейбницем реально существующему миру. Бог, создавший этот мир, воплотил, по убеждению Лейбница, лучший из всех возможных (мыслимых) миров: мудрость позволила Богу представить все внутренне непротиворечивые миры, доброта дала ему возможность выбрать лучший из них, и его сила позволила ему реально воплотить данный мир. Свойство быть «Л. из м.» оказывается, т.о., простым следствием трех атрибутов Бога: его всезнания, всеблагости и всемогущества.
Львовско-варшавская школа	существовавшая в кон. 19 — пер. пол. 20 в. пол. школа, активно занимавшаяся проблемами философии и логики. Л.-в.ш. была основана К. Твардовским во Львове, в ее развитии можно выделить два периода: львовский — до конца Первой мировой войны и львовско-варшавский — в 1918—1939. Вторая мировая война и события после нее, прежде всего пребывание Польши в «лагере социализма», в котором марксизм был официальной государственной философией, привели к тому, что Л.-в.ш. перестала существовать как организованное филос. движение. Тем не менее многие известные представители школы продолжали свою работу как в Польше, так и в эмиграции. Можно поэтому в известном смысле говорить о периоде упадка Л.-в.ш., наступившем после 1945. Школа была весьма многочисленной. В пике своего развития, в кон. 1930-х гг. она насчитывала около 80 человек, работавших во всех областях философии. Тем не менее обычно Л.-в.ш. рассматривается прежде всего как логическая школа. Наиболее видными се представителями являлись: К. Айдукевич, Т. Чежовский, Т. Котарбиньский, С. Лесневский, Я. Лукасевич, A. Тарский и З. Завирский; все они относились к «логическому крылу». К более широкому кругу принадлежали историк философии и эстетик В. Татаркевич, B. Витвицкий и сам Твардовский. Близок школе был также Ю.М. Бохеньский. Разные истолкования деятельности Л.-в.ш. обусловлены несколькими причинами. Во-первых, школа, даже в узком ее понимании, не была объединена какими-то общими филос. идеями. Ее основанием были некоторые метафилософские представления, у истоков которых стоял Твардовский. Философия должна быть наукой. Философ обязан заботиться о ясности и точности своих утверждений, а также об обосновании высказываемых идей. Философия, понимаемая как наука, должна быть независима от мировоззрения, прежде всего от религии. Хотя, согласно Л.-в.ш., нельзя заранее определить круг тех филос. проблем, которые допускают научное решение, можно, однако, допустить, что некоторые проблемы являются чересчур спекулятивными и их следует отбросить. В существенной мере это был проект, сформулированный уже Ф. Брентано, учителем Твардовского. В сущности, мотивы Брентано всегда были весьма живыми в Л.-в.ш. Метафилософские идеи школы близки тем, которые провозглашались Венским кружком, но были гораздо менее радикальными. Рассматривая историю школы, следует помнить также о двузначности понимания ею логики. Лесневский, Лукасевич и Тарский являлись представителями математической логики, в то время как Айдукевич, Чежовский, Котарбиньский и Завирский были логиками в более широком значении, занимавшимися гл. обр. философией науки и философией языка. И хотя верно, что метафилософская программа Твардовского способствовала как формальным, так и семиотическим или методологическим логическим исследованиям, называя Л.-в.ш. (в более узком смысле) логической, нужно иметь в виду, что она объединяла как тех, кто занимался математической логикой, так и тех, кто подходил к логике с более широких филос. позиций. В силу этого трудно указать точные критерии представительства в Л.-в.ш.; они были сложными. С одной стороны, важными являлись общая метафилософская направленность и круг интересов, а с другой — исходная принадлежность к группе Твардовского, т.е., был ли исследователь его учеником или учеником его ученика. Этим вызвано то, что Л.-в.ш. (на этот раз в более широком ее понимании) была неоднородной по филос. проблемам, которыми занимались ее представители (ими охватывалось все, от логики до эстетики), по взглядам (их трудно описать одним утверждением) или мировоззренческим ориентациям (в ней были, напр., и верующие, и атеисты). Несмотря на это, для школы было характерно ощущение глубинной интеллектуальной общности и единой культурной миссии. Твардовский считал, что существуют филос. сверхдержавы и филос. провинции. Если народ, немногое сделавший в философии, хочет оставаться в ней, он не может поддаваться доминированию философии сверхдержавы, напр., англ., нем. или фр. философии. Он должен стремиться черпать из разных источников, и в этом случае может создать что-то оригинальное. Эти идеи также являлись одной из причин плюрализма Л.-в.ш. Неверно, однако, что Л.-в.ш. не выдвигала достаточно широко принимаемых филос. идей. В первую очередь это касалось реализма в эпистемологии и абсолютизма в понимании истины, этических и эстетических ценностей. Еще одним общим убеждением была форма рационализма, названная Айдукевичем антирационализмом. Эта позиция требовала, чтобы принимались только такие утверждения, которые являются интерсубъективно проверяемыми и интерсубъективно передаваемыми. Гораздо более важными являлись, однако, частные идеи и представления. В логике следует упомянуть открытие Лукасевичем многозначных логик, системы Лесневского, а также семантическое определение истины Тарского. Все эти достижения имели важное значение не только для самой логики, но и для философии. В онтологии наиболее интересной концепцией был реизм Котарбиньского, т.е. идея, что существуют только и исключительно единичные материальные вещи. В эпистемологии следует упомянуть прежде радикальный конвенционализм Айдукевича, согласно которому не только теоретические утверждения, но и предложения наблюдателя опираются на конвенции. Как реизм, так и радикальный конвенционализм использовали интересные идеи философии языка. Кроме того, Айдукевич разработал первую категориальную грамматику, основывающуюся на строгих формальных принципах. В методологии науки внимания заслуживают оригинальная попытка Завирского применить многозначную логику в квантовой механике и вероятностная логика в трактовке Чежовского. В дистриптивной психологии (в стиле Брентано) наиболее важные результаты получил Твардовский, проведший различие между содержанием и предметом представления, а также между деятельностью и ее продуктами. В практических вопросах можно упомянуть праксеологию Котарбиньского и его независимую этику. И наконец, в истории философии требуют упоминания работы Лукасевича и Бохеньского, а также монументальный синтез истории эстетики, данный Татаркевичем. В этом кратком перечне указаны далеко не все те важные работы и идеи, которые возникли в рамках Л.-в.ш. Л.-в.ш. сыграла важную роль в формировании современной пол. философии. Это была типично аналитическая школа, опирающаяся на континентальную, брентановскую филос. традицию. От Венского кружка школа отличалась гораздо большим вниманием к традиционным филос. проблемам, несмотря на свой программный минимализм. Школа составляет, по-видимому, известную альтернативу той аналитической мысли, которая традиционно восходит к англ. философии. Философия и логика Львовско-Варшавской школы. М., 1999; Skolimowski И. Polish Analytical Philosophy. London, 1967; The Lvow-Warsav School and the Vienna Circle. Dordrecht, 1988; Wolenski J. Logic and Philosophy in the Lvow-Warsaw School. Dordrecht, 1989; Polish Scientific Philosophy. Amsterdam, 1993.
Любовь	глубоко интимное (внутреннее) чувство человека, направленное на другого человека или на какой-либо объект вообще. Любовь есть свободное выражение чувств личности, и ее свобода глубоко иррациональна: она может прийти и уйти без всякого объяснения, любовь нельзя вызвать насильно. Любовь глубоко индивидуальна, ее избирательность также не укладывается в рамки логики. Сложность любви заключается в том, что в ней соединяются духовные и биологические, интимные и социально-культурные начала. Любовь проявляется в форме эмоциональных переживаний. Она избирательно активна, часто наделяет предмет любви идеальными качествами, но и часто видит его глубже и истиннее, чем все прочие. Любовь предполагает не только физическую, но и душевную и духовную близость: интересы любимого человека становятся собственными интересами. Настоящая любовь характеризуется многими качествами: глубиной переживаний, жертвенностью, милосердием, терпимостью, верностью, участием, взаимопомощью и др. Главное в любви то, что любимый человек выступает как высшая ценность, он уважается как личность, достойная особого внимания, предпочтения и почитания. Любовь следует отличать от сопутствующих, но не выражающих ее сути явлений, – влюбленности, страсти, сексуальной предпочтительности. В широком смысле стремление друг к другу, предполагающее в своем существовании уважение друг друга и даже способствующее этому. Древнеинд. веды и древнегреч. философия (Гесиод, Эмпедокл) расценивают в этом смысле любовь как космический принцип, посредством которого усмиряется и объединяется Вселенная во всем ее стремящемся к распаду обилии сил и форм. Перенесенная на человека, любовь означает, с одной стороны, телесно-душевный принцип продолжения рода (см. Эротика), с др. стороны, душевно-духовный принцип «платонической любви», свободной от всякого желания обладания. Христианство проповедует любовь между Богом и человеком (сострадательная любовь Бога, почтительная любовь человека), так же как и людей между собой (заповедь христ. любви к ближнему, причем понятие ближнего распространяется на всех людей – и на друзей, и на врагов). Шопенгауэр рассматривает любовь как равную состраданию. В этике любовь – это «добродетель, личности в отношении к др. личности, представляющая собой частичку ценности личности любящего и направленная на ценность личности любимого, преданность ему... Ибо все, что есть в тебе ценного, выполняет свое назначение тем, что является также ценным «для кого-то»... Любящий дает любимому... новое измерение своей сущности – быть «для него» (в то время как обычно он – только бытие «в себе»). Личная любовь является для личности дополнением к его ценности, приданием смысла его бытию» (Н. Гартман); см. Любовь к дальнему. В теории познания любовь – предпосылка и начало процесса познания (см. Повиновение, Отдавание себя, Объективность). Августин говорит: «Tantum cognoscitur, quantum diligitur» (лат. – «Мы познаем в той мере, в какой любим»); аналогичное утверждают Гёте, Леонардо да Винчи, Джордано Бруно. У Паскаля любовь («сердце») прокладывает разуму дорогу к вещам и людям. Отношение между любовью и познанием, глубоко проникающее в суть всего существующего, вскрыл прежде всего Макс Шелер («Liebe und Erkenntnis», в «Schriften zur Soziologie und Weltanschauungslehre», Bd. I, 1923); «порядок любви» (лат. ordo amoris), т.е. такой порядок, согласно которому человек уважает этические ценности (см. Этика) и сообразует с ними свое поведение, является самой значительной индивидуальной отличительной чертой его личности. С точки зрения Сартра, любовь по своему существу есть план, как заставить себя полюбить. Идеал, цель и ценность любви состоят в том, чтобы влиять на свободу другого, но вместе с тем оставлять ее невредимой: она должна сама побудить себя к тому, чтобы стать любовью. «Желать стать любимым – значит желать принудить другого все вновь и вновь создавать меня как условие своей свободы». В истории культуры любовь понималась и как космическая сила, объединяющая все существующее в мире, и как чувство, вытекающее из «естественной природы» человека. Любовь основывается на общности интересов людей, их потребностей, целей, ценностей и сопровождается сильными эмоциями, отличающимися постоянством. Любовь к другому человеку – «к ближнему» и «дальнему» (мужчине, женщине, родственнику, друзьям, ко всем людям земли) – это утверждение ценности, неповторимости каждого отдельного человека независимо от его положения в обществе, цвета кожи, вероисповедания, политических и иных пристрастий. «Возлюби ближнего, как самого себя», – говорится в Библии. Но самое трудное для нас – это любовь «к дальнему» – к истине, идеалу, Родине, Народу, Человечеству. Ради этой любви многие готовы отказаться от личного счастья, пожертвовать своей жизнью. Любовь требует от любящего сострадания, терпимости, бескорыстия, сопереживания, чуткости, принятия любимого таким, «какой он есть». Любят не за что-то, а просто так. Кроме того: «Любить значит жить жизнью того, кого любишь» Л. Н. Толстой). Одновременно любовь предполагает оценку предмета любви с позиций высоких моральных принципов и идеалов. Любовь – это действия, способствующие тому, кого любят, стать таким, каким он должен быть. Проявлениями любви могут быть половая любовь, дружба, товарищество, взаимная симпатия, творческое содружество и т. д. Противоположностью любви являются ненависть и равнодушие. Любовь как высшее из человеческих чувств это обязательно - всеполнота нравственности, "влечение одушевленного существа к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни" (В.С. Соловьев). Отрицая себя как эмпирическое существо во имя другого, человек тем самым утверждается как личность, то есть в подлинном, истинно-человеческом смысле. Любовь – интимное и глубокое чувство, устремленное на другую личность, человеческую общность или идею. Это страстное и волевое утверждение бытия предмета любви. В межличностных отношениях любовь - это прежде всего видение прекрасной индивидуальности другого человека, переживание его уникальности и неповторимости. Она связана со стремлением к глубокому внутреннему союзу с любимым, к взаимослиянию, при котором, однако, каждая сторона сохраняет свою индивидуальность. Любовное отношение к другому человеку необходимо включает в себя такие моменты, как забота, ответственность, знание и уважение. Наряду с индивидуальной избирательной любовью человеческая культура предполагает существование неизбежной любви, распространяющейся на всех людей. Это – любовь-благоволение или любовь-милосердие. Она основана на признании достоинства любого человека и его права на счастье как одного из высших человеческих достижений.
Любовь к ближнему	провозглашенная христианством этическая ценность, которая соответствовала осн. этической ценности древности – справедливости, Являясь вместе с тем более широкой по содержанию. Любовь к ближнему означает, что одна личность заступается за другую, так же как за саму себя (см. Альтруизм), не рассуждая о правах, заслугах или достоинствах этой личности. Любовь к ближнему не есть явление, сопутствующее состраданию; она есть чувство и стремление, рассматривающее др. личность как некую ценность.
Любовь к дальнему	в этике любовь к кому-то далекому, подчас неведомый иным людям идеал, осуществление которого подняло бы человечество на более высокую ступень. Любовь к далекому отличается от любви к ближнему величием морального мужества и душевной щедрости. Понятие любви к далекому восходит к Ницше («Так говорил Заратустра»).
Лютеранство	одно из главных направлений протестантизма, основанное М. Лютером. Единственным источником вероучения Л. провозглашает «апостольские и пророческие» книги Ветхого и Нового Заветов в специфической интерпретации Лютера и его последователей (прежде всего, Ф. Меланхтона). Всякое посредничество церкви в деле спасения («оправдания») отвергается: спасают не добрые дела и подвиги благочестия, а только личная вера (sola fide) в искупительную жертву Иисуса Христа, которая даруется не по заслугам человека, но по абсолютно свободной воле Бога как проявление его безграничной справедливости и милосердия. Л. отвергает чистилище, заупокойные молитвы, монашество, поклонение святым и их мощам, иконам; из семи таинств оставлены лишь крещение и причащение, истолкованные в свете sola fide: как традиционные церковные обряды. Провозглашая равенство всех верующих перед Богом, Л. отвергает ин-т священства и церковную иерархию, но постепенно вырабатывает все более строгую процедуру посвящения в пасторы (ординация), влияние которых в церкви неуклонно возрастает. Многолетняя борьба между Л. и Римом завершилась Аугсбургским религиозным миром (1555), закрепившим право князей определять религию подданных по принципу «чья земля, того и вера». Церковь действует в соответствии с сформулированным Лютером разграничением — сферы Евангелия, имеющей дело с религиозной сущностью человека, и сферы Закона, регулирующего мирскую жизнь общества. Управление лютеранской церковью в конечном счете подчинено светской власти, но последняя не может вмешиваться в духовную жизнь подданных. В настоящее время в мире насчитывается около 80 млн лютеран, преимущественно в Германии и соседних странах. В России число последователей Л. невелико.

---

email: KarimovI@rambler.ru

Адрес: Россия, 450071, г.Уфа, почтовый ящик 21